Позади раздвинулись стеклянные двери. На улицу вышла женщина с корзиной увядших цветов. Оглядевшись, Джордан заметила отца, выходившего из лифта в конце холла. За ним шагал Ник.
– У меня два адреса Дейва Трамбо, – сообщил оператор. – Один – «Дейв Трамбо моторз», Франтидж- роуд, номер 9818, и второй – Ройял-стрит, 1284.
– Мне нужен дом… погодите! Не повторите второй адрес на Ройял-стрит? Вы сказали, 1284?
– Именно. А номер телефона…
Потрясенная, Джордан уронила телефон на колени. Дейв «устрою по дешевке» Трамбо жил на Ройял- стрит, 1284.
Скорее бы рассказать обо всем Ноа!
Джордан схватила телефон, сунула в сумочку и вскочила co скамьи. Где-то раздался пронзительный звук автомобильного выхлопа, и от колонны почему-то отскочили брызги бетона. Джордан инстинктивно пригнулась, чтобы уберечься от осколков. Но выхлоп неожиданно повторился, и Джордан что-то сильно толкнуло в спину. Завизжали шины, и мимо пролетела машина. Она краем глаза успела увидеть водителя как раз в тот миг, когда ноги ее подогнулись.
С этой минуты все происходило, как при замедленной съемке: Ноа, оттолкнув судью, бежит к ней, что- то кричит и выхватывает пистолет из кобуры.
Глаза Джордан закрылись. Обмякнув, она упала на тротуар.
Глава 38
Больницу немедленно окружили полицейские. Никого не впускали и не выпускали до выяснения обстоятельств. Прибывающие машины «скорой» отсылали в ближайшие медицинские центры. Кроме того, копы обыскивали гараж и все этажи больницы, желая убедиться, что внутри не прячется еще один киллер.
Покушение на федерального судью считалось горячей новостью, поэтому у входа толпились телевизионные бригады, пытавшиеся взять интервью у каждого, кто мог стать свидетелем случившегося.
Пока что было объявлено, что дочь судьи Бьюкенена находится в критическом состоянии. Один репортер даже взял на себя смелость заявить в прямом эфире, что, не находись мисс Бьюкенен в нескольких шагах от приемного покоя, могла бы истечь кровью.
К счастью, родные этого не слышали.
Семья собралась в комнате ожидания хирургического отделения, переговариваясь шепотом и ожидая, когда Джордан вывезут из операционной.
Два полисмена стояли на страже перед дверью и ясно дали понять, что не спустят глаз с судьи Бьюкенена, пока не прибудут телохранители. Двое уже ехали в больницу.
Судья Бьюкенен, казалось, постарел на двадцать лет с того момента, когда увидел, как падает его дочь. Ноа успел отбросить его к стене, чтобы убрать с линии огня, и, прежде чем броситься к Джордан, завопил:
– Ложись! Скорее ложись!
Судья никогда не забудет выражение лица Ноа, вставшего на колени перед Джордан. Лица человека, убитого горем.
Мать Джордан сидела рядом с мужем, ни на миг не выпуская его руки. Слезы струились по ее лицу.
– Кто-то должен позвонить Сидни, – прошептала она. – Не хочу, чтобы она услышала это в новостях. Кто-нибудь позвонил Алеку? Дилану? Где отец Том?
– Возвращается в Холи-Оукс, – пробормотал судья.
– Позвоните и ему тоже. Он должен знать. И нужно, чтобы тут был священник.
– Она не умрет! – рассерженно выкрикнул Закери.
Ноа отошел в сторону. Сейчас он не хотел ни с кем говорить. Стоя перед окном на противоположном конце комнаты, он тупо смотрел в ночь. Он не мог свободно дышать. Не мог думать. Холодная ярость леденила душу. Кровь… так много крови…
Он чувствовал, как ускользает от него Джордан.
Ожидание было сущим кошмаром. В него и раньше стреляли, и он помнил, что раны чертовски болели, но та боль была ничто по сравнению с тем, что Ноа испытывал сейчас.
Если он потеряет ее… о Господи, он не может ее потерять, не может жить без нее…
Ник спустился в палату Лорен, рассказать о случившемся. Но жена крепко спала, и он решил не будить ее. Вытащил штепсель телевизора из розетки и попросил дежурную медсестру не упоминать о стрельбе. Лорен еще успеет услышать печальные новости.
Вернувшись в отделение хирургии, он заметил, что Ноа стоит один, и подошел поближе.
Ожидание продолжалось.
Еще через двадцать минут в комнату вошел хирург, доктор Эммет, и, улыбаясь, стянул шапочку.
– Обошлось, – объявил он. – Пуля прошла сквозь грудную клетку, и она потеряла много крови, но прогноз самый благоприятный.
Судья пожал руку врача и рассыпался в благодарностях.
– Когда мы сможем ее увидеть?
– Сейчас она в реанимации. Но уже отходит от наркоза. Я позволю кому-то из вас войти, но только на минуту.
Хирург устремился к двери.
– Идите за мной.
Судья не шевельнулся.
– Ноа!
– Сэр?
– Если она в сознании, передай, что мы ее любим.
Ноа превратился в соляной столп, так что Нику пришлось подтолкнуть его. Осознав, что Джордан ничто не грозит, Ноа ослабел от облегчения и, спотыкаясь, последовал за доктором.
– Всего минуту, – повторил доктор Эммет. – Ей нужно поспать.
Джордан была единственным пациентом в реанимации. Сестра проверяла, много ли осталось раствора в капельнице, и, увидев Ноа, отступила.
Глаза Джордан были закрыты.
– Ей больно? – прошептал Ноа.
– Нет. Но она то и дело теряет сознание.
Ноа постоял у постели, довольный уже тем, что видит Джордан. Он осторожно сжимал ее руку, чувствуя исходившее от нее тепло. На ее лицо постепенно возвращались краски.
Наклонившись, он поцеловал ее в лоб и прошептал на ухо:
– Я люблю тебя, Джордан, слышишь? Я люблю тебя и никуда не отпущу.
– Ноа… – хрипло прошептала она, не открывая глаз. Он так и не понял, слышала ли она его, и поэтому повторил, уже погромче:
– Я люблю тебя. И ты скоро встанешь. Операция закончилась, и ты в реанимации – Сейчас тебе нужно отдохнуть Спи, солнышко.
Она попыталась поднять руку и недоуменно нахмурилась.
– Спи, – снова попросил он, нежно гладя ее волосы.
– Он стрелял в меня.
Голос, хоть и слабый, был на удивление отчетливым.
– Да, в тебя стреляли, но все будет хорошо. Джордан боролась со сном, но веки были слишком тяжелы.
– Я его видела.
Она снова отключилась. Ноа терпеливо ждал. Она видела его? Киллера? Может, Джордан просто бредит?
– Я его видела, – настойчиво пробормотала она и снова затихла.
Он нагнулся, едва не прижимаясь ухом к ее губам. И дождался.
