Прошлое она оставила в спальне - в подушках, щедро орошенных слезами.
Сейчас, больше чем когда-либо, писательство стало ей убежищем.
В гостиной Ларкин, дворецкий, уже ставил поднос с завтраком - шоколад и тосты со сливочным маслом - на столик рядом с ее письменным столом.
- Спасибо, Ларкин, - произнесла она со спокойной улыбкой, опускаясь на стул.
Было уже далеко за полдень, и Джулиана была погружена в свою рукопись, как вдруг Ларкин прервал ее занятия.
- Миледи! - В голосе его чувствовалось нетерпение.
Джулиана молча подняла руку с пером, этим красноречивым жестом прося подождать, пока она докончит начатую фразу.
- Но…
Джулиана решительно покачала головой. Здесь, в этом доме, не случалось никаких неотложных дел - она знала это. В эту глушь никто не заезжал неожиданно, просто поболтать, и никакие дела по хозяйству не могли вызвать такой спешки. Хозяйство в маленьком имении работало как хорошо отлаженная машина - в соответствии с требованиями хозяина, и слуги если и спрашивали ее совета, то скорее из приличия. Она была лишь гостьей в этом доме, хотя у нее иногда возникало чувство, что слуги ей симпатизируют и сочувствуют, и в особенности дворецкий. Дописав начатую мысль, Джулиана, довольная, отложила перо и обернулась к вошедшему.
- Прошу прощения, Ларкин, - сказала она, заметив, что он чуть не лопается от нетерпения, не в силах больше дожидаться, когда она обратит на него внимание, - но если я не запишу сразу начатую мысль, то часто не могу ее потом вспомнить. Что вы хотели мне сказать?
- Его светлость, хозяин, только что прибыли, миледи! Он желает срочно говорить с вами в своем кабинете.
Джулиана подскочила как от удара грома - где-то в глубине сознания сверкнула мгновенно воскресная надежда.
- Он приехал со своим слугой, - со значением продолжал дворецкий.
Она посмотрела на него в замешательстве: ей, незнакомой с образом жизни и привычками богатых людей, эта фраза ничего не говорила.
- Это значит, - доверительно и радостно сообщил Ларкин, - что он останется на ночь.***
Стоя у окна кабинета, Ники с досадой смотрел на знакомый зимний пейзаж, который раньше так ему нравился, в ожидании этой хитрой маленькой бестии, на которой он вынужден был жениться, чтобы сохранить свою честь. Маскарад и события той ночи уже изгладились у него из памяти, но день бракосочетания он запомнил во всех подробностях.
Он начался с завтрака, который Валери принесла ему лично вместе с парой язвительных замечаний по поводу того, что он стал единственной «рыбкой» во всем Лондоне, глупо и доверчиво проглотившей наживку, подкинутую Джулианой, и попался в сети, расставленные ее расторопной мамашей. Прежде чем он выпроводил Валери из своей комнаты, она сделала все возможное, чтобы рассеять его иллюзии относительно невиновности Джулианы во всей этой истории, и тем не менее он отказывался верить в то, что Джулиана специально задумала поймать его в ловушку.
Он цеплялся за иллюзорную, утешительную мысль, что все это не что иное, как случайное совпадение.
С присущей ему наивностью и склонностью к самообману, которых он в себе и не подозревал, он умудрялся думать только о том, как она была обворожительна и как восхитительно было держать ее в объятиях. В своем безумии он даже сумел убедить себя, что она будет ему замечательной женой, и оставался в этом заблуждении все время, пока ждал у часовни. Если бы он не был так разъярен поведением этой своей отвратительной будущей свекрови, то, наверное, смягчился бы и развеселился при виде Джулианы, выходящей из коляски.
Его маленькая невеста была прямо-таки серая после той роковой ночи. Однако плохое самочувствие не помешало ей болтать со своей матерью о дорогих мехах и обсуждать, стоя в глубине часовни, как им повезло отхватить такого богатого муженька. Он слышал все это, ожидая снаружи начала брачной церемонии.
И тогда Ники прозрел. Теперь-то уж он знал, что сейчас она начнет разыгрывать перед ним спектакль. Она была не только умна - она была достаточно сообразительна, чтобы понять, что никогда не сможет убедить его в своей невинности и невиновности. Поэтому он ждал исповеди, покаяния и клятвенных заверений в том, что это мать вынудила ее пойти на такой ужасный обман.
Он обернулся на звук открываемой двери, ожидая увидеть ее не в лучшем состоянии, чем в день своего отъезда, - такой же несчастной и, может быть, еще более виноватой и кающейся. Но вдруг обнаружил, что глубоко ошибается.
- Как я понимаю, вы хотите поговорить со мной? - спросила она с удивительным самообладанием.
Резким кивком он указал ей на стул перед письменным столом - молчаливый приказ садиться.
Слабый огонек надежды, вспыхнувший было в душе Джулианы минуту назад, когда она узнала о его приезде, мгновенно погас, как только он обернулся и посмотрел на нее оскорбительным, оценивающим взглядом. Он нисколько не смягчился - Джулиана сразу поняла это, и сердце ее упало.
- Я сразу перейду к делу, - начал он без всякого вступления и не вставая из- за стола. - Врачи говорят, что сердце моей матери слабеет с каждым днем и что жить ей осталось недолго.
Джулиана заметила, что и лицо его, и голос казались бесстрастными, были лишены всякого выражения, и она вдруг поняла, что он глубоко переживает свое горе.
- Она не доживет до следующего Рождества.
- Мне очень грустно слышать это, - мягко сказала Джулиана.
Вместо ответа он посмотрел на нее так, будто ему не приходилось встречать более отвратительного существа за всю свою жизнь. Не в состоянии сдержать попытку убедить его, что она по крайней мере способна на сочувствие, Джулиана сказала:
- Я любила свою бабушку больше всех на свете, и когда она умерла, была просто в отчаянии. До сих пор я мысленно разговариваю с ней и постоянно думаю о ней. И… даже пишу ей письма, хотя знаю, что это глупо…
Он перебил ее, будто не слышал, что она говорит.
- Мой отец сообщил мне, что она очень обеспокоена состоянием нашего так называемого брака, - продолжал он. - В связи с этим мы с моим отцом решили сделать все, чтобы она почувствовала себя счастливой в это последнее для нее Рождество. И вы, Джулиана, поможете нам в этом.
Джулиана с трудом проглотила слюну и кивнула. Движимая тем же отчаянным, страстным желанием, которое она почувствовала в тот день, когда встретилась с ним в парке, - что-то сказать или сделать, чтобы доставить ему удовольствие, она тихо добавила:
- Я сделаю все, что смогу.
Но он отнюдь не выглядел удовлетворенным - эти слова, казалось, вызвали в нем бурю возмущения.
- Вам совсем не придется лезть из кожи вон. Все очень просто. Вы только представите себе, что опять находитесь на маскараде. Когда завтра приедут мои родители, вы разыграете перед ними мою нежную и верную жену. У меня, - закончил он холодно, - более сложная задача Я должен изобразить, что вполне могу находиться с вами в одном доме.
Он встал.
- Я со своим слугой буду жить здесь всю неделю, пока не уедут мои
