откинулась на спинку стула.
– Это ты сейчас о ком, Юлия? – с угрозой спросил Ворон.
– Я об этом чокнутом. – Она неприязненно покосилась на Эйнштейна.
– Ворон, не обращай внимания. – Тот совсем не обиделся. – Просто с возрастом взгляды на мир у людей меняются. Мои, к примеру, изменились, а у нашей принцессы остались в прежнем, зачаточном состоянии.
– А не пошел бы ты вон?! – Сивцова нервно закурила.
– Так я же не у тебя в гостях, а у Варьки с Вороном. Ребята, вы дозволите мне остаться?
– Оставайся. – Ворон дружески похлопал его по плечу, посмотрел на Варю, сказал: – Савельева, раз уж ты все равно стоишь, может, сгоняешь на кухню, организуешь нам какой‑нибудь закусон?
– Пошел к черту! – Она нервно дернула плечом, уселась рядом с Эйнштейном.
– Эх, негостеприимные вы тут все люди. – Ворон неторопливо поднялся, сказал: – Пойдем, Леха, сами что‑нибудь сварганим.
– Да ладно нам собачиться! – Жуан хлопнул ладонями по столу. – Кто старое помянет, тому глаз вон. Давайте в самом деле отметим нашу встречу. Десять лет не виделись!
– Тринадцать, – мрачно уточнила Варя.
– Неважно! Главное, что мы снова вместе, как в старые времена!
Сказать по правде, повод для застолья был весьма сомнительным, но спорить Варя не стала.
– Значит, делаем так, – Жуан взял командование парадом на себя. – Девушки организуют закуску, а мужики – выпивку. Сбор в главном зале через пятнадцать минут.
На то, чтобы накрыть стол, много времени не понадобилось. Благо в холодильнике имелось все необходимое и даже сверх того. Варя с Сивцовой не разговаривали, у каждой был свой фронт работ. Силиконовая Дарина бестолково топталась посреди кухни, помогать не помогала, хорошо хоть, что не мешала. Наконец все снова собрались в главном зале за накрытым столом, и Жуан с торжественным видом откупорил бутылку шампанского.
– Ну, за встречу! – Он отсалютовал до краев наполненным бокалом. – Пьем до дна!
Варя пить до дна не стала, лишь слегка пригубила шампанское. Воронинская подружка тоже почти ничего не выпила, с сонно‑задумчивым видом гоняла по тарелке три горошины и дольку огурца. Теперь понятно, почему она такая отмороженная, ее мозгу просто не хватает глюкозы для нормальной работы. Сама же Варя мелочиться не стала и под изумленно‑скептические взгляды Сивцовой наложила полную тарелку всякой всячины. Ей сегодня хватило стрессов, надо срочно пополнять запасы энергии.
– Савельева, а ты не лопнешь? – с вежливой улыбкой поинтересовался Ворон.
– Теперь мне все ясно, – ответила она не менее вежливо и подцепила вилкой кусок ветчины.
– Что тебе ясно?
– Ясно, почему твоя подружка так мало ест. Это ты ей не даешь.
– И вовсе не поэтому, – силиконовая Дарина обиженно надула губы. – Просто я модель и актриса, и в отличие от некоторых, – она смерила Варю презрительным взглядом, – мне всегда нужно быть в форме.
– Актриса?! Да что вы говорите?! – оживился Жуан. – То‑то мне ваше лицо кажется знакомым! Не подскажете, в каких фильмах я мог вас видеть?
– В порнографических, – фыркнула Сивцова и посмотрела на благоверного так многозначительно, что тот тут же испуганно втянул голову в плечи.
– Что?! – взвизгнула Дарина и отшвырнула вилку с наколотой на нее горошиной. – Ворон, ты слышал, что сказала эта крашеная мочалка?
– Успокойся, дорогая. – Ворон похлопал подружку по плечу. – Скорее всего, эта крашеная мочалка просто обозналась.
– Кто это здесь крашеная мочалка?! – Сивцова грозно сверкнула очами. – Подбирай выражения, ты, кукла силиконовая!
– Я, может, и силиконовая, зато у меня нет второго подбородка, и липосакцию я себе не делала!
– Ворон, – Сивцова ощупала свой подбородок, – а ну‑ка усмири эту Барби недоделанную!
– Дарина, успокойся. Ты ведешь себя некрасиво.
Конечно, Варе могло показаться, но назревающая драма присутствующих за столом мужчин забавляла. Какая мерзость…
– Это я должна успокоиться?! – взвизгнула Дарина. – Это ты мне говоришь? Значит, так, Владуся, выбирай: или я, или она!
– В каком смысле, дорогая?
– В таком! Я с этой мочалкой под одной крышей не останусь! – Она метнула в Сивцову испепеляющий взгляд.
– Дарина, я не имею права распоряжаться чужими женами. – Ворон поскреб щетину.
– То есть уйти должна я?!
– Ну, если ты не видишь другого выхода. Только давай не сегодня. Хорошо? Сегодня я уже выпил, а в нетрезвом виде я за руль не сажусь. Вот завтра выспимся, отдохнем, и я отвезу тебя на вокзал.
– На вокзал?..
– Ну а как по‑другому? – Он развел руками. – Я привязан к этому дому определенными обязательствами. Так что придется тебе самой.
Наверное, раньше их семейные ссоры проходили по какому‑то другому сценарию. Может, Ворон был чуть более уступчивым, может, его подружка чуть менее настойчива. В любом случае развязка для барышни оказалась крайне неожиданной и неприятной.
– Владуся, имей в виду, если я сейчас уйду, то это навсегда. – С видом оскорбленной королевы она встала из‑за стола, краем салфетки смахнула несуществующую слезу. Да, артистка из нее еще та.
– Я понял. – Ворон рассеянно кивнул, потянулся за бутылкой коньяка.
– И так и знай, я никогда не смогу тебя простить. – Дарина в нерешительности мялась у стола. Вид у нее был по‑настоящему несчастный, и Варя впервые почувствовала к вороновской подружке… нет, не симпатию, но жалость. Глупая девочка, не понимает, что нужно вовремя остановиться, чтобы драма не перешла в фарс. А Ворон каков подонок! Ведь конфликт можно было нейтрализовать в самом зародыше, но он, похоже, намеренно провоцировал именно такую развязку. Очередная игрушка надоела…
– Он как‑нибудь это переживет, – ухмыльнулась Сивцова. – Иди уже, пакуй вещички, артистка погорелого театра.
– А ты не лезь не в свои дела. – Ворон опрокинул в себя коньяк, встал из‑за стола, обнял всхлипывающую Дарину за плечи, сказал неожиданно мягко: – Пойдем поговорим.
Его не было довольно долго, минут сорок, не меньше. Не то чтобы Варя специально засекала, просто время как‑то само зафиксировалось. За эти сорок минут ничего интересного за столом не происходило, если не принимать во внимание вялую перебранку Эйнштейна с четой Жуановых.
