— Ну, что ты скажешь?
Тина хотела сказать «нет», но сказала «да». Как-то само собой вырвалось, а слово — не воробей…
В самолете Тина почти сразу же уснула: положила голову Яну на плечо и отключилась, словно тот факт, что они болтаются где-то между небом и землей в хрупкой железной скорлупке, для нее ровным счетом ничего не значил. А может, и не значил. Есть такая порода людей, которые ни капли не боятся летать.
Ян, к сожалению, боялся. Умом понимал, что шанс попасть в авиакатастрофу мизерный, что гораздо больше народу гибнет на дорогах, но то умом, а сердце отказывалось слушать доводы разума. Стоило только Яну ступить на трап самолета, как оно испуганно замирало. Самое ужасное, что по делам фирмы летать Яну приходилось часто, и, чтобы успокоиться и заглушить страх, он банально напивался. Полбутылки водки хватало на два часа перелета. В масштабах Европы — это то, что надо, но однажды Яну довелось лететь в Штаты…
На том краю земли его снимали с борта в стельку пьяного, до сих пор вспоминать стыдно. Это еще хорошо, что в Штатах его встречали друзья, а не деловые партнеры. Друзья к его состоянию отнеслись с пониманием и сочувствием. Может, оттого, что «во хмелю» Ян был тихим и покладистым и особых хлопот окружающим не доставлял.
В голове мелькнула шальная мысль — а не напиться ли сейчас? Лететь до Парижа не так чтобы очень долго, но все же. Он бы, пожалуй, не устоял, заказал бы себе что-нибудь покрепче минералки, но, поразмыслив минуту-другую, передумал. Во-первых, из-за головной боли. Алкоголь, возможно, и приглушит ее на пару часов, но потом, уже на земле, станет только хуже. А он хочет увидеть Париж незамутненным взглядом, потому что первое впечатление самое важное. Во-вторых, как любила повторять бабушка, кому суждено утонуть, в огне не сгорит. Ему, Яну Немирову, суждено умереть от опухоли головного мозга. Так какие проблемы?!
Как ни странно, но эта не слишком оптимистичная мысль его успокоила, напомнила о том, что у него со смертью на целых два месяца подписан пакт о ненападении и бояться авиакатастрофы нет смысла. И еще, во хмелю он, может быть, и небуйный, но достаточно тяжелый. Вряд ли Тина дотащит его восьмидесятикилограммовую тушу до места назначения. Тем более что и нет никакого места назначения. Решение лететь в Париж было спонтанным. Они летят не в конкретное место, а «просто в Париж». Он не знает города и не владеет французским. Конечно, чисто гипотетически какой-нибудь отель они найдут в любом случае, но хотелось бы знать, где искать.
Ян задумчиво посмотрел на Тину. Та сладко посапывала во сне и выглядела безмятежной. Вот кому хорошо. Девочка-пташка, перекати-поле, никаких проблем, никаких обязательств, путешествуй сколько душе угодно.
А она и путешествовала, даже шенген открыла, чтобы было удобно мотаться из одной страны в другую. Вот какая продвинутая бродяжка. Бродяжка-космополит.
Хотя чему тут удивляться? Он не раз слышал о том, как люди умудрялись объехать пол-Европы, не имея в кармане ни гроша. А девчонка ведь идейная: готическая романтика, скромное очарование субкультур и все такое. Неудивительно, что она уже изрядно поколесила по миру. Вот и сейчас летит в Париж, и он, Ян, добровольно взял ее с собой. Ну, почти добровольно. Он так и не понял, что заставило его передумать, ведь твердо решил, что полетит один, а тут бац — и передумал, в паспорте ее порылся, шенгенскую визу нашел, билет на свой рейс сдал, а потом еще уговаривал это готическое недоразумение лететь с ним в Париж. Можно подумать, это ему надо, а не ей!
А может, так оно и есть? Может, решение оставаться в одиночестве было изначально неправильным? Одному неинтересно и скучно, и… страшно, и отвлечься от тягостных мыслей не удается. А вдвоем веселее: можно и отвлечься, и развлечься. Тина для этого подходит как никто другой. И не потому, что молода и легкомысленна, а потому, что она — случайный выбор, случайная попутчица. А ведь давно известно, что случайному попутчику можно рассказать и доверить все что угодно. Даже то, что не рассказал бы лучшему другу.
Оно ведь так и есть. Вот, к примеру, возьми он с собой в Париж Шурика, проблем бы было не избежать. Шурику пришлось бы объяснять, почему это вдруг трудоголик Ян Немиров бросил все и рванул во Францию. И про опухоль пришлось бы рассказывать, и про пакт о ненападении. Конечно, Шурик мировой мужик и верный товарищ, но как бы он себя повел, если бы узнал, что лучшему другу осталось жить всего ничего? Догадаться не трудно: уговоры, требование дообследоваться, не высказанное вслух, но очевидное сочувствие. Ян и сам поступил бы точно так же, не оставил бы товарища в беде, читай — не оставил бы в покое. И тогда все его планы на последние месяцы жизни накрылись бы медным тазом, и умирать пришлось бы не с чувством удовлетворения, а с сожалением о так и нереализованных мечтах.
Об Алине речь вообще не идет. Последнее время они отдалились, стали почти чужими друг другу. А зачем лететь в Париж с почти чужим человеком, если можно с совсем чужим, таким, который не станет изводить упреками и капризами, не будет задавать лишних вопросов?
По всему выходило, что лучше Клементины ему спутника и компаньона не найти. Конечно, не исключено, что девчонка тоже начнет качать права и прорываться в ближний круг, но в этом случае у него не будут связаны руки, можно просто выставить ее за дверь. Кстати, нужно как-нибудь с ней поговорить, рассказать о правилах их дальнейшего сосуществования, чтобы потом не возникало ненужных разговоров. Вот приземлятся они во французской стороне, и надо будет сразу же провести инструктаж, а пока можно и вздремнуть. Ян зевнул и закрыл глаза. Удивительно, но перелет его больше не страшил. То ли пакт о ненападении подействовал, то ли самовнушение.
Проснулся Ян уже на земле, оттого, что что-то острое больно толкало его под ребра. Он с неохотой разлепил глаза. «Что-то острое» оказалось Тининым локтем.
— Просыпайся, прилетели! — сообщила она, пристально изучая свою размалеванную мордашку в маленьком зеркальце.
Ян расстегнул ремни безопасности, с удовольствием, до хруста в суставах, потянулся.
— Куда дальше? — Тина захлопнула зеркальце.
— Не знаю.
— То есть как «не знаешь»?! — Похоже, она ему не поверила. — Ты же за чем-то летел в Париж!
— Летел, — Ян согласно кивнул.
— Ну?
— Что — ну?
— Ну вот — мы в Париже, а дальше что?
— Пройдем таможню.
— А после таможни? Какие у тебя планы, кроме того, чтобы просто увидеть Париж?
— Никаких.
— Просто так сюда прилетел?! Просто посмотреть?!
— Что-то вроде того.
Удивительно, но, кажется, его расплывчатый ответ Тину удовлетворил. Во всяком случае, больше никаких вопросов она задавать не стала, порылась в своей безразмерной торбе, достала какую-то яркую брошюру.
— Что это? — поинтересовался Ян.
— Путеводитель по Парижу.
— Откуда он у тебя?
— Купила в аэропорту. На последние деньги, между прочим.
— До того, как я согласился взять тебя с собой, или после?
— До.
— А если бы не взял?
Тина небрежно пожала плечами:
— Но ты же взял.
Она сказала это таким тоном, точно ее слова все объясняли. Непостижимая девица! Вот он бы ни за
