больше всего на свете.
Алисон изо всех сил старалась справиться со своей слабостью. Джеймс Дрейк дал ей телефонный номер своего пентхауза в Гонконге, не числящийся ни в каких справочниках, и просил звонить в случае каких либо проблем. Нужно позвонить ему прямо сейчас, чтобы снова убедить себя, что она все таки едет в Гонконг, чтобы услышать этот низкий, спокойный, волнующий голос, который еще раз скажет ей, что его обладатель будет счастлив, если она согласится принять участие в его важном проекте.
Алисон захотелось убежать в свою спальню и, набравшись смелости, позвонить. Но она не убежала и не позвонила, потому что была слишком хорошо воспитана, чтобы вот так, неожиданно, покинуть родных и тем самым заставить волноваться за себя.
Так они могли бы сидеть и молчать целую вечность, но положение спас человек, который уже много раз выручал ее из беды - ее отец, который, в отличие от других, был во Вьетнаме.
Гарретту Уитакеру достаточно было бы сказать «нет», и Алисон никогда не поехала бы в Гонконг. Реакции отца она опасалась больше всего, но и надеялась на него сильнее всего. Она неоднократно была на волосок от гибели, но он любил ее сильнее других, поэтому находил в себе силы победить страх и позволял ей вести нормальную жизнь.
Именно отец научил ее ездить на лошади, водить машину и управлять самолетом.
И вот теперь он сказал свое слово.
- Мне кажется, что настал час, когда нам с Алисон пора совершить очередной тренировочный полет.
- Когда ты решила лететь? - спросил ее Гарретт, когда они были уже высоко над землей. Он сидел за штурвалом, Алисон рядом. Так они летали, когда он учил ее управлять самолетом или нужно было поговорить наедине.
- Через неделю.
- Где ты будешь жить?
- В «Ветрах торговли». Это отель Дрейка. Кроме обычных номеров, там немало съемных квартир, и одну из них займу я. Отель расположен в деловом центре Гонконга, там обычно селятся бизнесмены иностранцы. Это, должно быть, милое местечко и безопасное.
- Не сомневаюсь. Но… мне кажется, что тебе будет одиноко.
«Может быть, - подумала Алисон. - Но все таки есть разница между одиночеством и самостоятельной жизнью в одиночку?». Она ведь никогда по настоящему не жила одна, ей нужно встать на ноги.
- Но ведь я могу звонить тебе, правда?
- Разумеется, - улыбнулся Гарретт, - в любое время. Все время.
- Я познакомлюсь с новыми людьми… - «Я познакомлюсь с Джеймсом». Эта мысль пришла ей в голову как то сама собой и зажила там собственной жизнью. Наверняка Джеймс счастливо женат… и если даже не женат, наверняка он не захочет тратить свое драгоценное время на какую то необразованную куколку бабочки, которая почти ничего не знает о мире за пределами своего удобного кокона. Охваченная страхом, что родные снова могут загнать ее в этот кокон, Алисон быстро добавила - А, я совсем забыла сказать, что главный инженер на строительстве «Нефритового дворца» - Сэм Каултер. Он ведь что то делал для тебя?
- Да, строил. - И, о чем то задумавшись, отец добавил через некоторое время: - Я рад, что Сэм будет в Гонконге. Он тебе понравится, Алисон.
Казалось, в этих словах не было и намека на какой то второй смысл, но Алисон слишком хорошо знала отца, чтобы не прочитать его мысли.
- Мне не нужны никакие телохранители, папа! И кроме того, Сэму будет не до меня - шесть месяцев до открытия такого отеля!
- Если кто то способен успеть в такой ситуации, так это Сэм.
Они снова погрузились в молчание и некоторое время просто смотрели на пейзажи, проплывающие под ними в золотистых лучах заходящего солнца.
Наконец Алисон тихо спросила:
- С тобой все в порядке?
Гарретт повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза, и только потом ответил:
- У меня такое впечатление, что для тебя это очень важно.
- Да, - ответила Алисон, ощутив прилив нежности к отцу.
Любви и тревоги. Гарретт Уитакер посвятил свою жизнь дочери и был верен памяти жены. Он так и не нашел ей замену и, насколько знала Алисон, не искал. Он казался вполне довольным своей жизнью, но Алисон понимала, что его мучило что то, заставляло часами летать в одиночестве над облаками, преследуя радуги и мечты.
В жизни ее отца чего то не хватало.
Алисон догадывалась, что этим «что то» было счастье.
«Может быть, когда я уеду в Гонконг, - подумала она, - и докажу, что могу сама обеспечить свою безопасность, то предоставлю отцу шанс найти то, чего ему недостает в жизни».
Однако она хорошо понимала, что отец пока еще не дал ей разрешения на эту поездку: в его глазах читалась тревога.
- Почему тебя беспокоит Гонконг? - тихо спросила она. - Там есть что то, чего я не знаю?
Да, в Гонконге было нечто, чего не знал никто, и о чем не догадывались ни его дочь, ни его родители и родственники жены. Для них Гонконг был просто городом, где Гарретт был в то время, когда их души были в смятении, и они нуждались в нем сильнее всего.
Для Гарретта Уитакера Гонконг был потерянным раем.
- Ты ведь был в Гонконге, папа?
- Да, однажды, очень давно и очень недолго.
- И?
- И это было прекрасно, Алисон. Это было волшебное время.
- Тогда, если я поеду туда, ты ведь не будешь возражать?
Ему будет не хватать ее, он будет волноваться за нее, но разве может он сказать «нет»? Гонконг - город, где он провел самую счастливую неделю в своей жизни.
- Да. Конечно, я не против.
- И ты приедешь ко мне?
- Посмотрим, - неопределенно ответил он.
И прежде чем снова устремить глаза к горизонту, он улыбнулся ей и тихо добавил: - Надеюсь.
Гарретт не мог обещать дочери, что навестит ее в Гонконге… потому что однажды уже давал одно обещание, любовное обещание Джулиане.
Джулиана… единственная женщина, которую он когда либо любил.
Джулиана… мать другой его дочери, сводной сестры Алисон; дитя любви, оставшееся далеко позади, брошенное в далеком прошлом.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Гавань Абердин
Остров Гонконг
Июнь 1960 г.
Тогда еще ее не звали Джулианой Гуань, она не говорила на безупречном английском и вообще не чувствовала себя уверенно на суше. Тогда, в тринадцать лет, у нее было китайское имя, означающее «Спокойное море», а говорила она только на кантонском диалекте и редко ходила по твердой земле.
Она жила на рыбацкой джонке отца в плавучем поселке гавани Абердин. Джонка называлась
