нацепит, в бубен колотушкой вдарит, и пошла потеха: прыгает, скачет вокруг костра, вопит… А потом замертво свалится, лежит час, два… А все тихонько сидят вокруг, не шелохнутся. Ждут, когда в себя придет и…
Маркел вдруг замолчал на полуслове и вытянул шею, пытаясь что-то разглядеть поверх травы.
Я посмотрела в том же направлении и резко остановилась. Нет! Это невозможно!
– Что с тобой? – с тревогой посмотрел на меня Маркел.
Спазм мешал говорить. Слова пришлось выдавливать, как пасту из тюбика.
– Это… Это поле я уже видела. Во сне… Раскоп… Там, где работали археологи…
Дед нахмурился.
– Какой раскоп? Заросли ямы ерником, обвалились! Мы его сторонкой обойдем. Доведу вас до карьера – и айда домой! Дальше сами разбирайтесь, как знаете.
– Так ты не поможешь нам? Не останешься? – поразилась я.
– Нет, на таковские дела я не подписывался! Не приведи господь с чертовщиной тягаться!
– Так ты вроде ладишь с чертями? Самогоном поишь их, кормишь…
– Тьфу на тебя, Марья! – рассердился дед. – Я духов кормлю. Оне водку как жертву принимают, очищаются ею, веселятся. А черти – те черти и есть. От водки лютуют. Спьяну такого нагонят, век маяться будешь! – И перекрестился.
– Маша! Дед Маркел! Что случилось?
Олег быстрым шагом возвращался обратно.
– Чего остановились? – спросил он, поравнявшись с нами.
– Да вот Марья говорит, что поле это во сне видела, – неохотно пояснил дед.
– Видела, в том сне, где летала. Я хочу побывать на раскопе. Может, яму найду, в которую упала…
– Зачем? – в упор посмотрел на меня Замятин. – Лишний раз убедиться, что тебе ничего не привиделось? Хочешь, пойдем. Только не забудь, почему мы здесь! И что для нас важнее!
– Все! Вопрос исчерпан! – махнула я рукой. – Больше к нему не возвращаемся!
– Странно, но Севка с приятелями, кажется, и впрямь убрался. Никаких следов! – Олег окинул взглядом поле. – Может, и не заглядывали в Макаровку?
Я с удивлением посмотрела на него.
– Переживаешь?
– Нет, – Олег прищурился, – не люблю, когда все идет как по маслу. В конце концов такую клизму получишь – с патефонными иголками! – И посмотрел на Маркела: – Ближе дороги нет до каменоломни?
Дед запустил пятерню под шапку, почесал затылок.
– Есть одна тропа. По берегу Кайсыма. Километров на пять короче. Вы сразу в камни полезете?
– Вряд ли, – сказал Олег, – сначала нужно осмотреться.
– К вечеру до места дойдем, а поутру осмотритесь. Мнится мне, что к вечеру дождь зарядит.
Дед вскинул на одно плечо винтовку, на другое – «сидор» и двинулся в противоположную от раскопа сторону. Мы молча последовали за ним.
* * *
Короткая дорога не значит легкая. Старая заброшенная тропа вилась над обрывом. Внизу бушевал Кайсым, бился в порогах. Глядя на огромные буруны, я подумала, что только в безумии можно решиться преодолеть его на лодке.
Маркел шел первым. Шел быстро и лишь иногда останавливался: предупреждал об опасности. Большей частью путь нам преграждали осыпи. По ним мы передвигались чуть ли не бегом, чтобы те не пришли в движение. Пару раз пришлось обходить кучи огромных камней – следы обвалов. Но вскоре тропа пошла в гору, заросшую чахлым лесом. Идти стало легче, и мы ускорили шаг.
Медленно подкрадывался вечер. Небо затянули тучи. Маркел то и дело с беспокойством поглядывал вверх.
Перевалив сопку, тропа затерялась в траве. Минут через десять дед оглянулся и крикнул:
– Смотри!
Взгляду открылся лысый бок горы. Казалось, кто-то огромный откусил приличный кусок склона, разжевал его и выплюнул. На каменных отвалах проросли березы, а щебенку затянули заросли крапивы и кипрея. Но зелень не смогла скрыть уродство, сотворенное людьми за долгие годы добычи камня.
– Нужно срочно лагерь разбивать. Того и гляди гроза вдарит, – сказал дед и предупредил: – Под ноги смотрите. Тут ямы на каждом шагу. Порода проваливается…
Спуск занял у нас с полчаса. Тем временем погода заметно испортилась. Подул холодный ветер, закрутил листья на деревьях. Дед и Олег первым делом бросились устанавливать палатку, а я перетащила вещи под выступ скалы. На всякий случай, если начнется ливень.
Олег боролся с палаткой. Ветер надувал ее, как парус, и рвал из рук. Наконец Маркел не выдержал и гаркнул:
– Брось! Без нее обойдемся! Разведем костер, лапника натаскаем вон под ту скалу, – кивнул он в мою сторону. – Марья, вишь, правильно место выбрала. И от ветра защита, и от дождя.
Мужчины занялись костром, благо, что хвороста валялось вокруг в изобилии. А когда огонь запрыгал по поленьям, у меня окончательно спало внутреннее напряжение. И хотя впереди нас ждала ночь, а завтрашнее утро было столь же туманным, как и перспектива отыскать клад, на душе у меня полегчало. Может, в предвкушении отдыха? Или по той причине, что в тот вечер я была не обременена заботами и могла исподтишка наблюдать за Олегом? В последнее время это доставляло мне неописуемое удовольствие.
Что бы он ни делал, все у него получалось ловко, сноровисто, быстро. Со стороны казалось, что он и дрова рубил играючи, и чай у него мигом закипел, и банки консервные вскрыл чуть ли не одним взмахом ножа. Над поляной растекся запах тушенки и лаврового листа. Это Олег вывалил мясо в котелок и добавил немного воды для бульона. Блюдо на скорую руку, но зато вкусное и сытное!
Увлекшись подглядыванием за Олегом, я забыла обо всем на свете. Яркий росчерк молнии ударил по глазам, и следом – будто небо обрушилось – грохнул гром и сразу привел меня в чувство. Я вскочила на ноги. Все кругом загудело, налетел ливневый шквал. Сквозь мутную завесу не пробивался даже свет молний.
Олег подхватил котелок и бросился в укрытие. Один, потому что Маркел исчез. Только что крутился в поле зрения, разжигал костер – и в мгновение ока словно корова языком слизнула! Я вглядывалась в сплошную стену воды, падавшую с уступа, но бесполезно! Деда и след простыл!
– Во дает! – весело прокричал Олег и вдруг обнял и крепко поцеловал меня в губы.
Я тотчас забыла о Маркеле. Оказывается, так классно целоваться под дождем! Плевать, что ветер пробирает до костей, а холодные брызги обдают с головы до ног. Главное, что губы у любимого теплые и нежные, а руки – сильные и надежные.
Не знаю, сколько прошло времени, но, опомнившись, мы с удивлением обнаружили, что дождь прекратился. Тучи, отступая на север, все еще сотрясали раскатами небо, а в их глубинах блистали разряды молний. Уже проглянуло небо необыкновенно густой синевы. Тут и там сверкали первые звезды – крупные, точно хризантемы, которые Сева подарил мне на день рождения…
Это воспоминание крайне мне не понравилось. С чего вдруг Сева? Какие цветы?
– Что с тобой? – быстро спросил Олег.
Беспокойство промелькнуло в его глазах. Мне показалось, что он прочитал мои мысли.
– Маркел куда-то пропал, – сказала я, чтобы отвлечь его от разглядывания моей физиономии.
– Дед! – негромко позвал Олег. – Где ты? – И затем громче: – Маркел! Куда подевался?
Дед не ответил. Мы с беспокойством вглядывались в наступавшую по всему фронту темноту.
– Этого я боялся, – глухо сказал Олег. – Абсолютно непредсказуемой ситуации. Откуда нам знать, куда испарился Маркел? Просто сбежал или грохнулся на мокрых камнях и теперь лежит где-нибудь в кустах без сознания.
Олег бросил взгляд на залитое водой кострище.
– Черт! Костер не разжечь! И туман этот вдобавок!
И правда, по-воровски тихо подкрался туман.
Олег обнял меня.
