Он указал вафельным стаканчиком на поврежденное колено Бобби Тома:
— Я вижу, ты уже обходишься без подпорки.
Бобби Том шевельнул челюстью. Он не любил вспоминать о том долгом периоде времени, когда приходилось передвигаться с тростью. В марте этого года, будучи еще не совсем здоровым, он встретился с Сойером в Далласе — по просьбе отцов города — с целью отговорить его от переброски завода. Встреча не дала результатов, и Бобби Том возненавидел Сойера. Всякий, кто посягает на благополучие родных мест, является выродком, и этим все сказано.
Резким движением кисти Уэй отшвырнул недоеденное мороженое в сторону.
— Ну как, привыкаешь к новой жизни?
— Если бы я знал, что это так весело, то ушел бы из спорта на пару лет раньше, — сказал Бобби Том с каменным выражением лица.
Сойер облизал пальцы.
— Я слышал, ты метишь в кинозвезды?
— Один из нас должен добывать деньги для этого городка.
Сойер улыбнулся и вытащил из кармана брелок с ключами от машины:
— Увидимся, Дэнтон.
— Бобби Том — это ты? — прозвучал женский голос со стороны голубого автомобиля, который только что припарковался к его пикапу. Тони Сэмюэлс, давняя партнерша его матери по игре в бридж, быстрым шагом направилась в его сторону и тут же застыла на месте, когда увидела, с кем он стоит. Приветливое выражение ее лица изменилось — оно стало брезгливым.
Сойер казался непроницаемым. Поиграв ключами, он вежливо поклонился Тони, затем повернулся и пошел к красному «БМВ».
Полчаса спустя Бобби Том подогнал свой пикап к большому белому дому колониальных времен, окруженному высокими раскидистыми деревьями. В окнах его горел свет. Мать Бобби Тома была «совой», так же как и он сам.
Тот факт, что никто не видел Грейси в городке, начал его сильно беспокоить, и он решил заехать к матери, надеясь, что она даст ему какой-нибудь дельный совет. Затем он поедет к Джимбо. Мать всегда оставляла для него запасной ключ под горшком с геранью, но он решил воспользоваться звонком, раз уж его старушка не спит.
Тусклый свет уличного фонаря выхватывал из ночной мглы широкие черные ставни и высокую темно-малиновую дверь с медным молотком и тарелочкой. Его отец, владелец страхового агентства, купил этот особняк, когда Бобби Том уехал учиться в колледж. Домик, в котором рос Бобби Том, находился на другой стороне города, и эту невзрачную постройку городские власти решили превратить в приманку для туристов — благородная, но не очень-то умная затея. Сузи открыла дверь и улыбнулась ему:
— Привет, пирожок.
Он засмеялся. Мать звала его так с незапамятных времен. Он вошел в дом, прижал ее к себе. Она крепко обняла его.
— Хочешь поесть?
— Не знаю, кажется, нет.
Она посмотрела на него с легким упреком:
— Не знаю, зачем тебе надо было покупать тот коттедж, когда у меня столько места. Ты ведь питаешься неправильно, Бобби Том, я знаю. Идем на кухню, там в духовке кое-что тебя поджидает.
— Звучит заманчиво. — Он бросил свой стетсон на столик.
Она повернулась к нему с извиняющейся улыбкой:
— Я не хочу тебя напрягать, сынок, но не мог бы ты поговорить с кровельщиком? Всеми хозяйственными делами ведал твой отец, а я в них не очень разбираюсь.
Очаровательное заявление. И это он слышит от женщины, которая крепко держит в кулаке весь бюджет общественной школьной системы. Бобби Том решил пригасить всплески сыновних чувств.
— Я звонил ему днем. Кажется, он заряжает нормальную цену. Я думаю, этот вопрос решен.
Он вдруг заметил, что двери, ведущие в гостиную, плотно закрыты. На его памяти такого не случалось давно, и он кивнул в их сторону:
— Что происходит?
— Сначала поешь, потом я тебе расскажу.
Он двинулся к кухне и вновь насторожился, услышав странный приглушенный звук.
— Там кто-то есть?
Едва он это произнес, как тут же осознал, что его мать одета не по- домашнему и почему-то красуется в светлом голубом платье. Он почувствовал болезненную неловкость. С тех пор как умер его отец, она никогда не заикалась ни о каких мужчинах, но это, конечно, не означало, что их у нее не было.
Он сказал себе, что это ее жизнь и не ему о ней судить. Сузи Дэнтон все еще была красива и, безусловно, имела право на свой кусочек счастья. Конечно же, он не желал ей одинокой старости. И все-таки ему хотелось завыть волком.
Он кашлянул:
— Послушай, если у тебя здесь с кем-то встреча, я это пойму. Я вовсе не собирался застигнуть кого-то врасплох.
Она встрепенулась:
— О нет, Бобби Том… — И принялась теребить бахрому белой шали. — Там — Грейси Сноу.
— Грейси?!
Огромное чувство облегчения почти тут же сменилось приливом злости. Из- за этой дрянной девчонки ему пришлось напрягаться весь день! Он воображал, что она валяется где-нибудь в канаве, а она, оказывается, распивала тут чаи с его мамочкой.
— Как она попала сюда? — спросил он резко.
— Я подобрала ее на шоссе и посадила в машину.
— Она навязалась тебе, да? Я знаю! Бросилась под колеса?
— Нет, Бобби Том. Я сама притормозила, когда увидела ее. — Сузи, поколебавшись, сказала: — Как ты, быть может, догадываешься, она немного сердита на тебя.
— Она не единственная, кто на меня сердит! — Он повернулся к дверям, но Сузи задержала его рукой:
— Бобби Том, она напилась.
Он уставился на нее как на чокнутую:
— Грейси не пьет.
— Я тоже думала так, пока она не прошлась по моим запасам в холодильнике.
Мысль о том, что Грейси бесцеремонно шарила в их семейном холодильнике, разозлила его еще больше. Сжав зубы, он дернулся к гостиной, но мать снова остановила его:
— Бобби, ты ведь знаешь людей, которые напиваются ради того, чтобы словить кайф?
— Ну?..
Она посмотрела на него, приподняв бровь:
— Грейси не из таких.
Глава 7
