звучал просто и банально. «Если хочешь стать преуспевающей женщиной – составь план и следуй ему неуклонно, изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год.» Я составила план. Я поставила перед собой цели, постаравшись соотнести их с реальностью. Во-первых, я хотела никогда больше не употреблять наркотики. И в рамках этого же пункта я решила на всякий случай перестать общаться с людьми, способными меня спровоцировать. То есть, никогда не бывать на Китай-городе. Во-вторых, я бы хотела найти какую-то интересную работу. Или пусть не очень интересную, но чтобы вокруг было много разных, по возможности нормальных людей. Интересно до ужаса посмотреть, как они живут, чем дышат. В-третьих, очень было бы желательно в итоге все же как-то по иному решить жилищный вопрос. Чтоб не мучила совесть, когда в очередной раз я несу чушь типа:
– Прости, котик, у меня сегодня не тот день, – или еще:
– Солнышко, у меня очень разболелась голова. – А когда и это не помогало, я демонстративно уходила прогуляться. Возвращалась в депрессии, дышала на всех мятными конфетами и с полным правом ложилась спать под испуганно-трагические взгляды семьи. Наркоманка, что возьмешь. Понятно, что мятные конфеты – неспроста. Стыдится собственной слабости. Такие выступления я выдавала нечасто, но после этого Миша оставлял меня в покое на неделю минимум. Правда, и его стремление во что бы то ни стало меня спасти принимало в такие моменты гипертрофированные формы. Он начинал ходить за мной, как за больной, доставая меня вопросами:
– Хочешь чаю?
– Бутербродик сделать?
– Давай, я тебя выгуляю, – и обращался со мной, как с умалишенной. А уж когда он начал мне предлагать отремонтировать квартиру, мотивируя это тем, что мне это будет полезно, и попытался заставить меня обедать строго в одно и то же время, я решила перестать спекулировать своим боевым прошлым и пугать его. А то и правда, положат в какую-нибудь клинику для безбашенных и объясняй там, почему нигде нет ни следа от многочисленных уколов, даже застарелых и кровь чиста, как у младенца. Тем более что к тому времени я уже придумала себе занятие по вкусу. Вычитала в журналах.
– Мишечка, можно, я буду изучать английский? – спросила я его сразу, как только поняла, что это то, что мне нужно.
– Зачем? – не понял он.
– Ну ведь ты все время хочешь, чтобы я чем-нибудь занялась, чтобы делала что-то полезное.
– Ну да. Ты хочешь выучить иностранный язык?
– Я хочу попробовать. Можно?
– Да конечно. А как ты будешь это делать? Тебе купить учебник?
– Нет, милый. Оплати мне курсы, – мурлыкнула я.
– Я даже не знаю, где эти курсы искать, – процедил Михаил с сомнением.
– А я уже все нашла, – успокоила его я. Он страшно удивился, так как это совсем не было в моем стиле.
– И где же?
– В журнале. Эль опубликовал рейтинги самых хороших курсов. Лучше всего, конечно, МИДовские, но они очень дорогие. Ну их. Вот у нас есть на Динамо курсы при каком-то министерстве, не помню каком. У них и рейтинг высокий, и цена низкая. Всего триста долларов в год.
– В год? А сколько там учиться?
– Два года, – хлопала глазами я. Миша недоверчиво осмотрел меня с ног до головы.
– Котенок, это же очень тяжело, так много учиться. У тебя маленький ребенок, и все такое. Мама, конечно, помогает, но ты все равно будешь уставать. Тебе нельзя перенапрягаться.
– Да что ты причитаешь, как будто я инвалид какой-то, – разозлилась я.
– Ты и правда думаешь, что потянешь?
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – заскандировала я, осыпая его на всякий пожарный поцелуями.
– Ну раз ты так мечтаешь, то конечно, – я зааплодировала. Что ни говори, Миша редкой души человек. В сентябре я переступила порог курсов.
– What is your name? – спросили меня.
– I want to study English language. – Говорила я через месяц.
– My daughter will be to go into the kinder garden, – радостно щебетала я через полгода. В начале февраля мне удалось договориться с одним детским садиком и Олеся, упираясь и рыдая, отбыла на свою детскую зону строгого режима. Не могу сказать, чтобы это был садик моей мечты. До двух лет практически никуда не брали, так что я не выбирала. Однако заведение, которое гарантировало мне свободный рабочий день, переоценить было трудно.
– Тебе не жаль отдавать такую кроху на пятидневку? – ахала сердобольная свекровь.
– Очень жалко, – врала я. – А что делать?
– Может, как-то сами перебьемся.
– Я хочу найти работу. Для этого нужно располагать временем.
– Ты хочешь работать? – поразились все, словно бы я им сообщила о моем желании стать пресноводной рыбой.
– Не сидеть же мне вечно на вашей шее? – сказала я.
– Но ты так устаешь на своих курсах. Целый день за учебниками, – вздыхали все. Эх, если бы у меня была такая семья изначально, если бы Мишка приходился мне не любовником, а, скажем, братом… Многое в моей жизни пошло по-другому. В одном они были правы. Учебы увлекла меня. Я давно позабыла, насколько легко и без проблем залетают в мою голову знания. Времена, когда я получала пятерки за выученные на перемене параграфы, давно минули. И теперь я с восторгом наблюдала, как моя оскудевшая память наполняется незнакомыми словами и фразами.
– Мне бы еще с кем-то попрактиковаться, – сетовала я на отсутствие под рукой англоговорящей особи любого пола.
– С ума сойдешь с тобой, – скорбел Потапов. Думается, потому, что все чаще он засыпал раньше, чем я заканчивала бубнить очередной список глаголов и прочих частей речи. Стратегия – основа основ. Не можешь отвертеться от секса впрямую, бери мужика измором. В общем, я отводила Олесю в детское исправительное учреждение воспитательного типа, свекровь ее оттуда забирала, не обращая внимания на мои вопли. Жизнь налаживалась. Слава тем, кто придумал эти места для передержки цветов жизни. Ура, ура, ура!
Из разговора с психоаналитиком.
– Значит, вы считаете, что есть прогресс?
– Огромный. Доктор, вы даже не представляете себе, как я счастлив.
– Серьезно? Даже так? Неожиданно.
– Почему же? Вы сами говорили, что надежда есть. Что надо только вернуть ей веру в себя.
– И что же? – доктор теребил в руках карандаш и смотрел в окно.
– Кажется, нам удалось.
– Что именно? Вы так радуетесь, что прямо пугаете меня.
– Да почему? – Миша не понимал, не мог объяснить этого скепсиса.
– Прошло еще слишком мало времени. Никакие процессы не могут быть стабильны.
– Но перелом есть. Теперь надо только еще подождать и…
– И что? – с любопытством оторвался от окна и посмотрел на оппонента Вячеслав Павлович Коробов, психиатр, психоаналитик, ведущий специалист кафедры наркологии НИИ РАМН.
– Как что? А дальше она будет становиться все более собой. И сейчас она хорошеет на глазах. Бегает на курсы, ни одного занятия не пропускает. Болобочет чего-то каждый вечер.
– То есть, она сильно увлечена, я правильно понял?
– Да-да. Я об этом и говорю. – Миша волновался.
– Так, а расскажите мне о ваших отношениях.
– О наших? А что? У нас все нормально.
