– много чего по мелочи. Такие миленькие штучки на руки и ноги, трикотажные, как у фитнес-тренеров, не помню, как они называются. Обод для волос, он шел в комплекте. Бутылочка для воды с черным соском – чтобы пить на ходу;
– шагомер – самая фантастическая штука, которую я когда-либо держала в руках. Такая хрень, которую прицепляешь к талии (у кого она есть, конечно, а у кого нет – к ремню), и она меряет каждый твой шаг. Такая пристяжная совесть, на упаковке которой написано, что любой уважающий себя гуманоид обязан ежедневно проходить не меньше десяти тысяч шагов. Если не хочет подохнуть от инфаркта. Я не хотела и очень воодушевилась своим приобретением.
Таков был список оборудования, с помощью которого я собралась покорять вершину… м-м-м, мужского внимания. Сомнительный список, но ничего другого не пришло в мою голову садовую. Все-таки, я же не Эйнштейн. Хотя идея привести себя в относительно приличное состояние – я имею в виду физическую форму – показалась мне достаточно полезной. Я же собираюсь родить ребенка! В мои двадцать почти семь – это серьезное дело. И уж если я решилась – что бы мне хотя почему бы не попробовать проходить эти самые чертовы десять тысяч шагов. Разве это много? Разве это не по силам мыслящему человеку?
Однако, как выяснилось путем несложных подсчетов, в день я преодолеваю расстояние, не превышающее двух с половиной тысяч шагов. Шагомер убедительно сказал мне это, будь он неладен. В первый день, увидев эту цифру, я подумала, что он просто ошибся. На следующий день я внимательно следила, чтобы подлое устройство обязательно засчитывало все мои шаги, включая поход на обед или в туалет. Прибор подсчитал, но результат снова меня не устроил, к вечеру натикало две тысячи восемьсот. Тогда я сознательно стала нарезать круги по офису, мотаясь то туда, то сюда и злясь, что на работе такие маленькие пространства.
– Ты что, свихнулась? – предположила Леночка, перед глазами которой я, собственно, мельтешила.
– Это ты ничего не понимаешь! – возмутилась я. – Я просто не хочу умереть от инфаркта!
– Да? – скривилась она. – А я не хочу умереть от вывиха шеи. Я уже устала за тобой следить.
– Господи, какая же ты серость, – покачала я головой, после чего показала ей шагомер и пояснила, как и зачем должен поступать современный гуманоид.
– Я тоже хочу, – обиделась она. – Какая штучечка. Мне тоже надо такую купить!
– Да? – скептически вмешалась Танечка. – И тогда у нас две придурочные сотрудницы будут бегать из угла в угол. Кончайте эти тараканьи бега. Ведите здоровый образ жизни в свободное от работы время!
– Это антиконституционно! – заявил из своего угла Димон, поразив всех нас своим словарным запасом.
– Значит, ты хочешь вести здоровый образ жизни? – переспросила Леночка, нахмурившись. – Зачем?
– Чтобы… чтобы просто быть в форме, – пыталась оправдываться я. Но Леночка не поверила.
– Покурим? – неожиданно предложила она, смутив меня до невозможности. Об этом я не подумала. Курить – ребенку вредить. Курящая мать – горе в семье! Или это про пьющую мать?
– Покурим, – обреченно согласилась я, понимая, что если пройти десять тысяч шагов еще как-то сумею, наверное, то бросить вот так курить за здорово живешь – не смогу. Да и десять тысяч – это оказалось около трех часов прогулки. В общем, гениальный план по захвату крейсера «Тишман» давал течь, так как в нем не была учтена моя редкостная неспортивность. Я, конечно, могу поутру нацепить трико, я даже могу вытащить с пятого этажа этот дурацкий горный велосипед, пыхтя и отдуваясь от нагрузки. Но чтобы вот так проехать на нем до самой улицы Расплетина? Примерно уже к концу собственного бульвара я начинала задыхаться и, пардон, испытывать жуткое неудобство от узкого и жесткого велосипедного сиденья. Дурь какая-то, а не спорт! Лицо у меня краснело, грудь разрывалась от боли и кашля, я начинала задыхаться, останавливаться на каждом повороте, у каждого дерева и отдыхать.
Нет, уж лучше бег, думала я, хотя где-то в глубине подсознания уже начала прозревать. И подозревала, что бег подойдет мне не больше. Лучше уж сразу переходить на спортивную ходьбу. Или на спортивную езду на троллейбусе. Олимпийское лежание на траве. Нет такого вида спорта? Жаль! Однако план есть план, и ради будущего сияющего счастья материнства я все-таки еще пару-тройку раз заставила себя нацепить все обольстительные спортивные причиндалы, усесться на это горное орудие пытки и с утречка, до работы, по свежей росе ездить взад и вперед по району, совершенно не представляя, что делать, если все же встретится ОН, Владимир. Но ОН, видимо, катался на других неведомых дорожках. А я, как леший, с растрепанными волосами и проклиная все на свете, колесила совершенно одна, пугая разве что кошек своей неумелой ездой. Ну и немного еще пешеходов.
– Черт, – материлась я, катясь на велосипеде по улице Расплетина. Нет, определенно надо придумать что-то другое. Не могу же я вот так ездить вечно! У меня от этого всего даже руки трясутся. Почему же такая жара, почему этот июнь не дождливый? Всегда же дождливый, а в этом году – нате вам. С утра двадцать пять градусов. И кто вообще придумал эти чертовы очки, в которых от пота все запотевает и ни черта не видно? И что это за звон? Что, у меня уже в ушах звенит?!
– Да сворачивай ты! – раздался чей-то громкий крик, источник которого я сначала даже не вычислила.
– А? Что? – вскрикнула я, все еще не понимая, откуда идут эти треньканья. И только тут заметила (это все очки виноваты), что по тротуару прямо на меня летит другой велосипед.
– Сворачивай! – кричал велосипедист, и надо отдать мне должное, я совершенно искренне попыталась сделать именно то, что он мне советовал. Я вывернула руль в какую-то там сторону, не слишком понимая, в какую. В конце концов, я же не сдавала на право вождения велосипеда. И вот результат – сначала раздался непонятный хруст, потом меня вдруг подняло неожиданно высоко, причем без велосипеда. Он решил остаться там, где и стоял, а я, напротив, продолжила движение.
– Вот черт! – раздался крик, а потом состоялось мое приземление, которое с большой натяжкой можно было назвать мягким. Я рухнула в кусты шиповника, истошно заорав не столько от удара о матушку-землю, сколько от кучи мелких шипов, впившихся во все мое крупнокалиберное тело.
– Вы как? – раздался надо мной голос, но отвечать я оказалась еще, пожалуй, не готова. Я в тот момент была как-то не в голосе. Решила просто полежать, подумать о чем-то приятном. Например, о том, что хоть этот дурацкий звон прекратился.
– Вы в порядке? – настойчиво теребил меня кто-то, отчего я только стонала и думала, что этим шиповникам вообще-то надо бы все шипы повырвать. Понаросли тут, понимаешь! Приличной девушке уже и не упади!
– Вы будете отвечать или нет? – снова ворвался голос, и тут меня ослепило солнце. Чьи-то заботливые руки сняли с меня темные стильные очки, а затем произошло то, что иногда зовут судьбой или провидением. Но в тот момент я этого понять еще не могла. Только услышала:
– Это вы?
– Определенно, я – это я, – слабо ответила я и попыталась с минимальным ущербом пошевелить конечностями.
– Вы с ума сошли? – спросил мужчина, стоящий надо мной в ослепительных солнечных лучах. – Вы же могли убиться. Вы почему на дорогу не смотрели?
– А что там интересного? – ерничала я. – То ли дело тут. Шиповник, цветочки. Если бы еще на меня не орали!
– Ладно. Вы как вообще? Встать можете? – сдал назад мой анонимно-светящийся знакомый. И только тут, когда он на несколько сантиметров сдвинулся и вышел из-под слепящего светила, я вдруг осознала, что фактически добилась того, к чему стремилась.
– Это вы? – подскочила от удивления я, потому что надо мной, собственной персоной, в шортах и открытой майке, стоял он – Тишман. Смотрел на меня, а в руках держал мои стильные темные очки.
– Что вы тут делаете? – вопросом на вопрос ответил он, помогая мне выбраться из шиповника.
– Я тут езжу! И живу. И падаю, – пояснила я, оглядывая место преступления. При проведении следствия удалось установить, что нападающих было двое – велосипед Владимира, от которого мне все-таки удалось увернуться в последний момент, и металлический, невысокий ажурный заборчик, ограждающий территорию жилого и, кстати, весьма престижного дома. С колоннами и кучей кондиционеров во всю стену. Красного кирпича. С ним встречи мне избежать не удалось. Собственно, через него я и перелетела, не хуже чем
