несколько снотворных таблеток. Наутро мне не только разводиться, мне не хотелось даже вставать.
В Тушинском загсе все совсем не изменилось с того момента, когда я входила сюда в белоснежном платье. Все те же мраморные стены, все те же лица, им под стать, полные женщины в возрасте, сотрудницы загса, с одинаковым равнодушием относятся ко всем актам регистрации: к бракосочетаниям, к разводам, к рождениям, к смертям, к сменам фамилий.
– Вы по какому вопросу? – спросил меня охранник за столиком, любезно улыбаясь.
– По вопросу развода, – я все-таки заставила себя это выговорить. К утру я уже пришла к выводу, что все-таки это очень хорошо, что Кешка решил меня отпустить. Мне больно, обидно, но я большая девочка и справлюсь с этим. А вот жить мне с ним не придется. Это большой плюс.
– Вам направо по коридору, – кивнул он, но я и сама уже увидела в глубине холла смешного толстенького человечка с большим кожаным портфелем в руках, а рядом с ним стоял, задумчиво рассматривая потолок, мой Кешка. Вот черт, он выглядел просто прекрасно. Можно сказать, он выглядел так впервые в жизни. Так он не выглядел никогда, хотя при этом он был одет довольно просто. Вельветовые джинсы светло-бежевого оттенка, какая-то рубашка-поло, новые очки в совсем другой оправе. Они ему очень даже шли, придавали какой-то загадочности. И новая прическа. Сколько лет я знала Кешку, он всегда носил одни и те же прически, ходил немного взлохмаченным, постоянно поправлял челку. Теперь же у него волосы были сострижены практически в ноль, оставляя только легкое воспоминание о волосах, сантиметр, не больше. Но ему, как ни странно, было так очень хорошо.
– Маргарита? – как и всегда, спросил он, словно не был уверен в своих глазах.
– Привет, – я постаралась говорить как можно легче и свободнее. – Ты сменил имидж?
– Есть немного, – кивнул он, а я отметила, что у него на запястье появились новые часы, очень дорогие. И вообще, среди вещей, надетых на него, не было ни одной из нашего с ним, так сказать, гардероба. Все новое, все дорогое. И все явно тщательно подбиралось.
– Ты прекрасно выглядишь.
– Ты тоже, – дежурно ответил он, с нетерпением глядя на дверь в какой-то кабинет.
– Это там нас разведут? – не сдержалась и довольно жестко спросила я.
– Да, Марго. И я очень благодарен тебе, что ты пошла мне навстречу. Я боялся, что может быть осложнение.
– Значит, ты теперь считаешь, что жизнь со мной – это просто осложнение? – едким тоном удивилась я.
– Согласись, это была не самая счастливая жизнь, – с досадой пробормотал он. Видимо, говорить со мной он совсем не хотел. Все это так меня потрясло, что я расправила плечи, ухмыльнулась и спросила:
– Ну, а что деньги? Ты привез? Ты же ведь понимаешь, что за свободу надо платить?
– Павел, извините, можно вас на минуточку, – обратился он к толстячку, имея при этом вид ученика, который спрашивает у учителя, как лучше решать задачку. – Нам деньги как передать – так или под расписку?
– Ты что, собираешься взять с меня расписку? – открыла рот я. – Ты что, думаешь, что я могу тебя обмануть? Убежать из загса и не развестись с тобой?
– Марго, не начинай, – поморщился он. – Расписки – это нормальная практика. Никто не хотел тебя обидеть.
– Знаешь, а ведь ты совсем на себя не похож, – заметила я, – ты никогда таким не был.
– Дорофеевы? Пройдите в кабинет, – крикнула какая-то тетка из-за двери. Мы дернулись, и наши взгляды на секунду соприкоснулись. И меня обожгла мысль, что это и есть какой-то другой человек, совсем другой, у которого с тем, который был со мной, который любил меня, ничего общего. Кроме, разве что, немного потерянного, рассеянного взгляда маленького потерявшегося ребенка. И этому, новому ему, нет до меня никакого дела. Его не волнует то, что я чувствую, переживаю ли я. Счастлива ли я – ему все равно.
– Ну, пойдемте, – поторопил нас его адвокат.
– А вы, значит, Павел? – поинтересовалась я.
– Просто потом они могут уйти чай пить, и нам придется ждать очень долго, – в нетерпении завертелся он.
– Идемте, – фыркнула я и зашла в кабинет. – Где тут подписать?
– Давайте ваши паспорта, пожалуйста, – проскрежетала тетка, недовольная моим своеволием. Все должно идти по ранжирчику, по порядочку. Не надо торопить события. – Давайте ваше свидетельство о браке.
…Я не отрываясь смотрела на Кешку. Он был словно неизвестный мне зверь, о котором я думала, что он домашний, безопасный, типа котенка, а он вдруг оказался совершенно диким и теперь норовит меня сожрать.
– Марго.
– Что?
– Оно у тебя, – кивнул Кешка. – Свидетельство. Ты должна была принести. – В глазах у него отчетливо читалась паника.
– Да вот оно, не беспокойся, – я улыбнулась одними губами и выложила зеленую корочку на стол.
– Отлично, – кивнула тетка. – Квитанцию?
– У нас все оплачено, – суетливо подбежал толстяк Павел и, порывшись в своем увесистом портфеле, извлек квитки.
– Какой сервис, – улыбнулась я. – Кешка, а куда ты так спешишь? На пожар? Не мог со мной по- человечески, без адвоката поговорить?
– Какие фамилии будете брать после развода? – поинтересовалась она, поставив меня тем самым в полнейший тупик. Я столько лет была Дорофеевой, что теперь даже не могла понять, о чем она вообще спрашивает.
– В каком смысле?
– Ну, ты будешь потом менять паспорт и все документы? – нахмурился Кешка.
– А надо? – растерялась я. Нет, правда, совсем растерялась, потому что этот, в общем-то, важный вопрос не был обдуман мною совершенно. И теперь я не была готова на него ответить.
– Как ты считаешь, это будет легко, если у нас прописка в нашем Кукуево Московской области, в хибаре? Все поменять? Туда надо будет ездить, надо будет там такси брать. Оно тебе надо?
– Мне нет, – согласилась я.
– Вот и славно, – выдохнул Кешка и ответил тетке: – Мы фамилии оставляем.
– Нет, – вдруг выдохнула я. – Я буду менять.
– Что? Ты что, не поняла? Это же такая возня! – развел руками он.
– А я не хочу оставлять себе твою фамилию. Я хочу, чтобы мне ничего о тебе не напоминало, – уперлась я. И с торжеством увидела, что впервые за весь этот час Кешка дрогнул. И в глазах у него появилось то самое выражение боли, которое я так хорошо знала.
– Распишитесь здесь и здесь, – скомандовала тетка, закатив глаза. Видимо, не впервые ей видеть склоки при разводах. Смешно то, что до них она же эти самые пары и женит!
– Вот здесь? – переспросила я, все так же глядя на мужа. Я расписалась, положила ручку и спросила: – Ты доволен?
– Да, Марго, спасибо, – сухо ответил он, явно не справляясь с эмоциями. Я горько усмехнулась и пошла к выходу.
– Подождите, – возмутилась тетка. – Это еще не все!
– Да? А что мы забыли? Поцелуй как при свадьбе? – злобно спросила я.
– Вот ваши свидетельства, – фыркнув, тетка протянула нам два зеленых листка. Я с недоумением посмотрела на нее.
– Какие свидетельства? У меня было только одно.
– Ну, ваши же свидетельства о разводе. То ваше свидетельство теперь недействительно, – устало вздохнула она. Ей явно уже хотелось уйти пить чай с каким-нибудь печеньем курабье или даже с кусочком
