Он вернулся через минуту с бутылкой минералки, себе принес вишневого сока.
– Послушай, Рыжая, а что ты думаешь о Свете?
– Какая разница… – покачала Клава головой. – Если скажу – получится, что вроде как сплетничаю. И потом, с чего это тебе вдруг понадобилось знать мое мнение?
Денис усмехнулся, ничего не ответил.
Клава сделала несколько глотков минералки, потом откинулась на спинку кресла.
– Так надоело все… Одни и те же лица, одни и те же проблемы. Скука смертная! – устало произнес Денис. – До каникул – всего ничего, а мне кажется, что не доживу.
– Доживешь. А мне почему-то совсем не скучно, – призналась Клава.
– Ты вообще какая-то особенная… Я, между прочим, давно за тобой наблюдаю.
– Зачем? – Она посмотрела ему прямо в глаза. Раньше бы никогда не осмелилась этого сделать. А теперь – ничего, сидит, беседует с ним спокойно, от волнения не обмирает… Откуда только силы взялись?
– Затем… Может, пройдемся?
– Давай.
– Это тебе, – он протянул ей розу. – Не пропадать же…
Они встали, побрели по тенистой аллее.
– Я люблю солнце, – сказала Клава, в одной руке держа розу, а другой пытаясь поймать ладонью солнечный зайчик, пробившийся сквозь густую листву. – Вообще люблю лето. А тебе какое время года нравится?
– Пожалуй, что тоже – лето. Еще – когда зимой идет снег.
– И я люблю снег. Особенно когда он под Новый год. Сразу такое настроение праздничное делается! А еще осень люблю – когда только-только листья желтеть начинают и все вокруг золотое, яркое.
– Ненавижу, когда листья желтеть начинают, – фыркнул Денис. – Это только одно означает – первое сентября. Пора в школу. Скорее бы уж ее закончить!
– Все когда-нибудь заканчивается, – заметила Клава. – Потом будешь жалеть.
– Не буду.
– Все всегда жалеют о прошлом, – упрямо покачала она головой. – О том, чего не сделал, чего не сказал.
Денис смотрел на Клаву с нескрываемым интересом.
– А ты чего хотела бы сделать, Рыжая? – тихо спросил он. – Или сказать? И главное – кому?
– Тебе. Я бы тебе хотела кое-что сказать… Ты не рассердишься?
– Нет, – остановился он.
– Ты мне нравишься, Балашов, – улыбнулась Клава.
У нее было ощущение, что она сходит с ума, что поступает неправильно. Но она почему-то знала, что никогда не пожалеет об этом.
У Дениса сделалось такое лицо, словно он собственными глазами увидел, как на соседнюю поляну приземляются инопланетяне в тарелке.
– Т-ты… ты серьезно? – с трудом выдавил он из себя.
– Ага! Когда закончишь школу, когда распрощаешься со всеми, когда будешь далеко-далеко – вспоминай иногда про меня, Клаву Кошкину.
– Рыжая!.. – потрясенно воскликнул он. – Рыжая, а ведь ты мне тоже…
– Не надо! – быстро сказала Клава. – Пожалуйста, ни слова! Я тебе это просто так сказала, я вовсе не жду от тебя ответа.
– Но, Рыжая…
– Балашов, молчи! – с веселым отчаянием крикнула она. – Сделай вид, что ничего не было! – Клава быстро пошла прочь.
– Ты куда?! – рванул Денис за ней. – Рыжая!
– Денис, перестань, – она засмеялась и оттолкнула его. – Все, пока. Привет Свете. Мне ничего не надо, правда!
Клава спиной чувствовала, как он стоит и смотрит ей вслед. Странное, совершенно незнакомое чувство продолжало ее переполнять – печаль вперемешку с радостью.
А еще у нее была роза.
– Клава, я тебя совершенно не узнаю! – с отчаянием произнесла Лена Окоемова. – Отвечаешь невпопад, глаза какие-то странные… Да ты вообще какая-то странная сегодня! На себя не похожа…
– Я голову утром вымыла, – пробормотала Клава.
Они сидели в школьном дворе, на скамейках возле футбольного поля.
Ребята из их класса с воплями носились за мячом, физрук надсадно свистел.
– Аверин, заходи справа… Медведев, да не спи ты в воротах!
Девчонки маялись от безделья на трибунах.
– При чем тут это?.. – возмутилась Лена. – Я совсем о другом.
– Я вчера с Балашовым встречалась, – брякнула Клава.
– С каким Балашовым? С тем самым, по которому Родченко сохнет? – вытаращила глаза Лена.
– Тем самым.
– С ума сойти… – Лена посмотрела вниз – там, на первом ряду, сидела Света Родченко, а рядом – Жанна Парщикова. Помирились, наверное… Парщикова о чем-то без умолку болтала, размахивала руками, улыбалась, а Света с мрачным видом рассматривала свои длинные перламутровые ногти. – И что?
– Ничего, – пожала плечами Клава. – Я ему сказала, что он мне нравится.
Лена вытаращила глаза.
– Вот-вот, у него тоже было именно такое лицо, когда он это услышал, – продолжила Клава.
– Ты ему это сказала? Первой?
– Да. Пусть знает.
– Ой, что творится-то… – схватилась за голову Лена. – А он что?
– Ничего. То есть я ему не позволила ничего ответить. Попрощалась и пошла домой.
– А он?
– Я не разрешила идти за мной.
Лена некоторое время молчала, пытаясь осмыслить услышанное.
Потом спросила:
– Как же ты теперь к Свете на вечеринку пойдешь?
– А я не пойду, – ответила Клава и улеглась спиной на скамейку, положив ногу на ногу.
– Ты серьезно?
– Вполне.
– Из-за Дениса? – шепотом спросила Лена и снова покосилась вниз.
– Нет.
– Тогда из-за чего?
– Мне не нравится Света. Очень противно идти в гости к человеку, который тебе не нравится, знаешь?
– Ты же раньше ею восхищалась? – с подозрением спросила Лена.
– Да. Но потом поняла, что Света из тех людей, которые идут по трупам.
– По каким еще трупам? Господи, Клава, ты сама скоро будешь трупом – если Светка узнает, что ты встречалась с Денисом!
– Она меня сама к нему послала.
– Ничего не понимаю… Но все равно – она тебе припомнит, что ты к ней не пришла!
– Наплевать, – сказала Клава, качая ногой.
– К ней только Даша Суржикова с Люсей Липкиной не идут! Ну и еще Хромова… С Хромовой и так все ясно, а вот Дашке с Люськой Света обещала устроить веселую жизнь, веселую – в кавычках, разумеется… Если Света узнает, что ты тоже решила пропустить вечеринку, да еще, ко всему прочему, строишь глазки ее парню, – она… Ох, я даже не знаю, что она тогда с тобой сделает!
