— Надо же о чем-то говорить! — оборонялась Сашка.
— Обходя то, о чем говорить не хотим? — напомнил Гуров.
Взаимные язвительные уколы становились даже привычными: в тонусе, в тонусе, чтобы не расслабляться!
Ему нравилось.
— Да. Так что насчет детей? — повторила вопрос Саша.
— Может, и есть, но меня по данному факту не информировали, претензий и требований не предъявляли.
— Эх, сладка мирская холостяцкая жизнь, да, Ванечка? — усмехнулась Сашка.
— Сладка-а! — изобразив данную сладость, согласился Иван. — Так же, как и у тебя, Санечка!
Выпад в ответ. И еще один, на ее приподнятые брови с недоуменно-вопрошающим выражением лица.
— А что, у тебя есть муж, дети, любовник, любимый? Или это только мужиков принято порицать за холостяцкую вольницу?
— Да. Ты прав, — признала она, — это я как-то…
— Романова! — с преувеличенным потрясением на лице воскликнул он. — Ты только что призналась, что не права!
— Ну, не надо так уж явно радоваться!
— Да ты что! Это великое событие! — не унимался Иван. — Эх, жаль выпить нечего, такие события требуют отмечания! Александра Владимировна Романова признала, что была не права! Нонсенс! Парадокс! Всеобщее ликование! У тебя все готово? Давай, давай, сядем скорее, чокнемся хоть чаем и пирожками!
— Самолюбование и самодовольство сгубило многих мужчин, Гуров! — защищалась Сашка.
— Да что ты, свет Владимировна! Ты все это уколошматила и уконтропупила в начале нашего знакомства! — балагурил от души Иван.
Они накрыли стол, сели друг напротив друга, Иван поднял чашку с чаем.
— Выпьем за редко встречающееся в природе у женщин умение признать свои ошибки, — провозгласил он тост.
Ну конечно, она добавила уточнений! А что, могло быть иначе?
— И отсутствующее у большинства мужчин!
Ну девка — никакого удержу!
Чокнулись чашками, отхлебнули горячего чаю, откусили от пирожков. Сашка поспешила реабилитироваться, конечно, нападая!
— Зря ты, Иван Федорович, свое инкогнито открыл. Ой, зря! — с аппетитом уплетая откушенный кусок и театрально разглядывая пирожок в руке, сказала она.
— Это какое? — подал ожидаемую реплику Иван.
— Ну что ты прынц! Прынцы, они, Гуров, завсегда на спасенных барышнях женятся. Как правило, прынцессах, но бывают и исключения. Но женятся завсегда! Придется тебе, Ванечка, на мне жениться, хоть я и не прынцесса!
Порассматривав пирожок, откусила от него еще кусок и, вздохнув, в духе русских народных сказок процитировала:
— «Не прынцесса — королевна!»
Иван подхватил игру, получая непередаваемый кайф от дурашливости разыгрываемого представления, ее едких реплик, мгновенных выпадов.
Хо-ро-шо! Вот честное слово!
— А я не из тех прынцев. Другой.
— Это какой такой другой? Прынц-Шатун, что ли? — полюбопытствовала Санька, не выпадая из образа.
— А вот такой! Который всех спасает, ничего в благодарность не ждет и идет дальше спасать! Гордый, благородный и независимый, — склонив головушку набок, дурачился Иван.
Сашка кивнула — поняла.
— Многостаночник, значица. Альтруист. Герой! Быва-а-ает! Прынцессы от большой поруганной любви с башен сигают, папаши ихние, короли, вдогонку посылают, чтобы возвернуть в лоно семьи слинявшего по-тихому героя и королевства всучить половину. А ты, такой гордый, красивый, прынцесску успокоил, приголубив, папаше ейному спокойствие на границах пообещал, а сам утречком шасть в оконце и был таков! Других спасать отправился!
— Где-то так. Принцесс, знаешь, много, а я один. Других-то что обижать! А ты у нас, значица, — подражая ей, вернул он выпад, — та принцесска, что претендентам по три забубенных загадки задавала, а не ответил — в пропасть?
— А как ты думал, Ванечка? С умными девочками всегда непросто, это тебе не Фросек, гороховских дочек, спасать!
— Это же цветник! — поделился радостью Иван. — С ними веселее, проще и спокойнее!
— Терпи, Ванечка, терпи! — посочувствовала Сашка. — Недолго осталось. А пока для разнообразия жизненных наблюдений пообщаешься со мной, а барышень с интеллектом на уровне яйца всмятку на потом прибереги, для отдохновения души и всего прочего!
Он расхохотался во все горло, даже голову откинул и слезу смахнул.
— Сашка! Ты злыдня!
— Есть немного, — покаялась она.
— Слушай, а почему у тебя мужа нет или бойфренда?
Так развеселился, что спросил с ходу, не прощелкав ситуацию.
И все! Закончилось на этом балагурство — она захлопнулась потревоженной раковиной на морском дне. Хлоп!
«Болван! — обругал он себя. — Ты, Гуров, когда она рядом, себя не контролируешь! Это опасно и непрофессионально!»
— Саш, я по-доброму спросил, по-дружески.
Она немного оттаяла. Чуть-чуть, настолько, чтобы ответить вопросом на вопрос:
— Гуров, а если бы я тебя спросила: почему у тебя нет жены, детей? Ты бы мне ответил? По чесноку?
— Для дамочки с университетским образованием и званием доктора наук ты слишком много употребляешь простонародных оборотов и подросткового сленга.
— Я еще материться умею так, что тебе и не снилось, — с выкрутасами и сложными построениями. Но вообще-то ты прав. Это все мои студенты. Я преподавала в институте. Много. Зарабатывала. И надо было разговаривать с ними как-то так, чтобы понимать друг друга. Вот и научилась, и пользуюсь. Мне нравится. Но ты ушел от моего вопроса.
— Как и ты от моего. Все никак не привыкну, что ты умеешь уходить от прямых вопросов так же вдохновенно, как и я сам.
— И? — настаивала на ответе Саня.
Как так получилось, что рассказать ей о себе оказалось естественным, не вызвало желания уйти от темы, перевести беседу в другое русло или на ее откровения. Неожиданно для самого себя Иван ответил — искренне, «по чесноку!», как она изволила выразиться.
— Не знаю, Саш, так сложилось. Дважды я был серьезно влюблен, о свадьбе думал, предложение делал и о детях призадумывался с удовольствием.
— Только не говори, что тебе отказали!
— Нет, не отказали. Согласились. Что в первый раз — ну это я совсем зеленый был, двадцать один годок, что во второй, постарше, поумнее, как мне казалось, — в двадцать восемь.
Александра слушала, примолкнув, спрятав все свои шипы, противостояние, забыв про чай и… засмотревшись на него.
— В первой попытке дошло почти до загса, три дня оставалось до судьбоносного события. Я приехал к ней домой неожиданно, что-то там надо было привезти от моих родителей к ее, сейчас и не помню что. И имел удовольствие лицезреть свою невесту в постели с другом ее детства. Она объясняла, что это не имеет
