первым. Участник эстафеты — это в первую очередь командный игрок и от его умения взаимодействовать, видеть на дорожке только членов своей команды, ответственности и точности передачи зависит конечный результат. В эстафетные команды так просто не входят, и как правило все они — атлеты высшего класса. Поляки и французы остались далеко позади. Финиш пройден. Чемпионами Москвы становится команда Советского Союза.
Марафон — еще одна легкоатлетическая дисциплина. Бег на 42 километра, испытание на грани человеческих возможностей. Только самые преданные рыцари «королевы спорта» отважатся соревноваться в марафоне. В программу олимпийских Игр он включен в честь воина Античной Греции, принесшего свои согражданам весть о победе над персами. Не останавливаясь, он добрался до Афин и упал бездыханный, едва успев возвестить о победе. Это была его победа, принесшая славу ему, родным Афинам и когда-то воспетая Плутархом. Марафон — крайне тяжелая дисциплина легкой атлетики. Здесь мало быть выносливым, сильным, техничным и быстрым, здесь только неутомимая воля к победе приведет к финишу. Марафон — это борьба. Борьба с самим собой, с собственной усталостью и болью, и лишь потом уже с соперниками. По сложившейся традиции, именно марафон завершает соревнования по легкой атлетике. Очень многие не выдерживают и сходят с дистанции, переходят на шаг или садятся в машину сопровождения. Семьдесят шесть спортсменов стартовали в олимпийском марафоне. Пятьдесят три из них добежали до финиша. Только девять из них уложились в олимпийские 2 часа 14 минут. Лишь один из них стал чемпионом. Он появился в дверях стадиона. Он бежит по дорожке к финишной линии. Он обогнал ближайшего соперника на 17 секунд. Вон он — чемпион Московской олимпиады! Вот он — доблестный рыцарь своей королевы! Вот он — неутомимый воин спортивных баталий! Имя его — Вальдемар Церпински! Забитые до отказа трибуны скандируют приветствия новому чемпиону. Он становится на верхнюю ступень пьедестала почета, радостно принимая заработанную им золотую медаль.
Соревнования на сегодня закончены.
Выйдя на улицу и отойдя немного в сторону от шумной толпы, покидающей место соревнований, Макс со своей знакомой неторопливо пошли по тротуару.
— А где ты в Москве остановился? — обратилась девушка к Максу.
Тот уставил неуверенный взгляд себе под ноги, не зная что ответить.
— Нигде, — после некоторой паузы произнес он. — Я же говорю, я случайно сюда попал. Я совсем из другого времени, у нас все что происходит сейчас осталось лишь в памяти.
— И как вы об этом вспоминаете? — со смехом сказала Алена, кажется наотрез отказывающаяся верить Максу.
— Ну как, по-разному. Простой народ — хорошо, все остальные — не очень. Нам показывают то как в советское время жилось очень плохо.
— А разве мы плохо живем? — с округленными от удивления глазами перебила его Алена.
— Не знаю, я здесь не был, нам так говорят, — ответил ей Макс. — Нам говорят что в Советском Союзе все было запрещено, люди жили впроголодь, а все кто отклонялся от генеральной линии сидели в лагерях. Телевидение и радио только об этом и вещают.
— А почему ваше государство не прекратит все это? — спросила его Алена.
— Так государство этим и занимается, понимаешь? Телевизор, радио, газеты, — все находится в руках олигархов, а им не выгодно говорить хорошо.
— А куда смотрит милиция? — еще более удивленно проговорила девушка.
— Милиция вместе с ними, — мрачно ответил ей Макс.
— Что-то у вас там совсем плохо, — покачала головой Алена.
Они шли по густо засаженной тополями аллее. В траве раздавался громкий стрекот кузнечиков, в кронах деревьях раздавалось пение птиц, а откуда-то издалека доносился веселый шум играющей детворы. Алена шла, казалось даже не обратив никакого внимания на все сказанное Максом. Эта девушка была не из таких людей, которые думают о мрачном, она предпочитала радоваться даже самым обыденным моментам жизни.
— Вот так, — со вздохом сказал Макс, пытаясь нарушить тяготящее его молчание.
— А вы там, наверное, в своем будущем уже на Луну во всю летаете и Марс осваиваете, да? — с игривой насмешкой обратилась к нему девушка.
— Нет, — резко ответил ей Макс. — У нас не летают в космос. Все космические программы свернуты. У нас правят те, у кого больше денег, а им все это не выгодно, они стремятся только к еще большему обогащению. У нас правят деньги.
— Деньги? — задумчиво переспросила его Алена. — Деньги — это самое последнее к чему можно стремиться в жизни, когда во всем остальном человек уже потерпел неудачу. Деньги порабощают человека, они не дают ему двигаться вперед и мыслить. Они овладевают его чувствами, и превращают его в жестокое животное. И когда такие бесчеловечные существа приходят к власти, тогда они начинают уничтожать все что может принести хоть малейшую радость нормальному человеку.
— Да, — согласился с ней Макс. — У нас именно так. У них есть все, у нас нет ничего. Но зато есть церковь, либерализм и свобода.
— Свобода? У вас пропагандируют либеральную свободу? И как это выглядит?
— Иногда мне кажется, — после небольшой паузы ответил Макс, — что свобода, в понятии либерала — это поощрение всех самых низменных пороков, которые неизменно присутствуют у любого человека.
— Я знаю, это идеология стран капитализма, — сказала Алена. — А когда с вами случилось такое?
— После развала СССР, — коротко ответил ей Макс.
Девушка заливисто рассмеялась:
— После развала СССР? Ну ты точно с Луны свалился! СССР нельзя разрушить, это наша страна.
Макс, видя что его не понимают, раскраснелся от досады.
— Нельзя, говоришь! Вот я тебе сейчас докажу, что я не отсюда, — он с остервенением стал выворачивать свои карманы.
— Ну я уже поняла, что ты не отсюда, — начала было говорить девушка, пытаясь успокоить его.
— Ага! Вот, смотри! — Макс достал из карманов сотовый телефон. — Вот это — телефон, технология будущего, такие появятся только через десятки лет. Теперь веришь?
Алена осторожно взяла телефон из рук Макса.
— Телефон? — с удивлением крутила она неведомую ей вещицу. — И по нему можно звонить? А давай позвоним, а?
— Куда? — Макс небрежно взял из рук Алены телефон, приготовившись набрать номер.
— В милицию, — заговорщически глядя ему в глаза, тихим шепотом произнесла девушка.
Макс посмотрел на экран телефона.
— Нет связи, — глядя на уровень индикатора мрачно сказал он.
— Значит это не телефон, а детская игрушка. У нас умельцы и не такое могут смастерить, да еще и звонить сможет. А то, технология будущего, — язвительно передразнивая Макса произнесла Алена.
— Не веришь мне значит, да? — Макс с негодованием пнул подвернувшийся у него под ногами камень.
Камень, отлетев на несколько метров, врезался в маленький бугорок земли, напрочь разворотив его. Под бугорком показался маленький кусочек стекла, с лежащей под ним какой-то вещью.
— Ух ты! Секретик! — с восторгом произнесла Алена, вытаскивая из-под стекла сломанные механические часы. — Видишь, кто-то их спрятал, и об этом месте можно говорить только самым лучшим друзьям.
Макс стоял, нахмуренно наблюдая за действиями девушки.
— А давай мы твой телефон спрячем, и никому-никому не скажем, где он лежит? — с веселой улыбкой обратилась Алена к Максу.
Тот со вздохом сожаления передал ей телефон. Алена выкопала небольшую ямку подвернувшимся под руку куском коры, положила телефон вниз и, аккуратно накрыв куском стекла, засыпала его землей.
— Ну вот, — задорно сказала она Максу. — Теперь ты никакой не пришелец, а наш самый что ни на есть советский человек. А когда-нибудь мы придем сюда и достанем твою игрушку обратно.
Макс вновь тяжело вздохнул, понимая, что доказать очевидное ей просто невозможно.
— Будем считать что мы тебя вылечили, — едва слышно произнесла Алена, с озорной улыбкой
