неустановленное, и от взрыва погиб рядовой Ситников.
Но следственная группа предполагала, что это было взорвано спецсредство, стоящее на вооружении самого «Витязя», — чтобы бойцы открыли огонь по толпе [205].
И потом были странные убийства: например, внутри телецентра был застрелен видеоинженер АСК-3 Сергей Красильников. По данным комиссии Госдумы России, убийство совершил «кто-то из военнослужащих внутренних войск и милиции» [206]. По данным бывшего следователя Прошкина, стрелял кто-то из «Витязей» [207]. Никому не пришло в голову отнести эту смерть на счет «штурмовавших телецентр».
Еще «странные смерти» — два иностранных журналиста. Примерно в 19.20 (по другим данным, в 19.12), после взрыва непонятного устройства, спецназ и БТРы открыли шквальный огонь из автоматического оружия, погиб оператор германской телекомпании ARD Рори Пек, снимавший возле входа в телецентр.
Есть, правда, и еще одна версия: Рори Пек был убит выстрелом из снайперской винтовки. Было еще по меньшей мере 3 или 4 таких же случая [208].
Вообще же пальба по всему живому унесла, по официальным данным, жизни 46 человек [209]. Неофициально назывались совсем другие цифры.
Командир «Витязя» позже рассказывал, что «огонь велся только по тем, кто был вооружен или хотел подобрать оружие.
— А убитые журналисты? Просто зеваки? Медики?
— Попробуй там, в темноте, различить, кто журналист, а кто боевик. Все эти лица стали жертвами шквального огня вначале. Потом стрельба велась одиночными и прицельно — лишь по вооруженным людям. Команда была такая: уничтожать только тех, кто с оружием» [210] .
Логика железная, конечно: стреляли только в тех, кто вооружен, но попробуй в темноте выяснить, где кто.
А насчет оружия. В толпе почти не было оружия. В ответ на беспощадную стрельбу по безоружным несколько человек побежали, попытались поджечь бутылками с бензином одно из зданий телецентра, откуда велся огонь, и бронетранспортеры внутренних войск. Будь у них оружие, они бы, надо полагать, его и применили.
Поведение же героических защитников славной ельцинской демократии описывается еще и так: «Некоторые военнослужащие внутренних войск и сотрудники милиции применяли огнестрельное оружие и бронетехнику против гражданских лиц, не принимавших участия в массовых акциях у телецентра, наблюдавших за событиями, и случайных прохожих, безоружных женщин и несовершеннолетних, людей, оказывавших помощь раненым, исполнявших свой профессиональный долг медицинских работников, журналистов и сотрудников телецентра, обстреливали проезжавшие автомашины и городской транспорт, что привело к многочисленным человеческим жертвам и не было предусмотрено никакими действовавшими нормативными правовыми актами. В ряде случаев такое применение оружия являлось, по-видимому, умышленным и целенаправленным. Имели место случаи раздавливания людей бронетранспортерами, закалывания штыком, умышленного убийства, избиений и ограбления при этом сотрудников телецентра некоторыми военнослужащими внутренних войск. Многие пострадавшие пришли в Останкино после просмотра телевизионного обращения к москвичам Е.Т. Гайдара, в том числе для «защиты» телецентра от сторонников Верховного Совета [211].
Есть и такое мнение: «Совершенно определенно можно сказать, что те подразделения и милиции, и внутренних войск, которые по приказу руководства заняли посты в Останкино, не выполнили своих обязанностей постовых, поскольку пост священен и поскольку там было достаточно сил и средств, чтобы не допустить того, что они называют штурмом. Машина, которая колотит стекла в здании, — помните? Эту машину легко было остановить — и не нужно было бы стрелять по толпе, по людям. Можно было расстрелять радиатор, колеса. И тогда люди бы не пошли на штурм. Не думаю, что они были обязаны стрелять по толпе, по журналистам, по медикам. Есть примечательный кадр, когда едет мужик на велосипеде, похоже, пьяный. И его расстреливают. Он падает, а в него снова стреляют. Командовать обороной прислали заместителя командующего внутренними войсками — генерал-лейтенанта. Но — заместителя по кадрам. Будь там другой заместитель — по боевой подготовке, по оперативной работе, с опытом другой работы — не по кадрам, события развивались бы по другому сценарию. И, очевидно, не было бы и 4-го числа» [212].
Любые боевые действия окончились в 20 часов 10 минут. Меньше часа продолжались все события. Но до этого очередной ельциноид в очередной раз соврал: в 19 часов 26 минут диктор Останкино Лев Викторов объявил о прекращении программы: якобы первый этаж телецентра захвачен «мятежниками».
Ни один мятежник в телецентр не вошел, но вещание всех телекомпаний из Останкино было прекращено. Примерно в 23 часа генерал Макашов отдал приказ отступать из Останкино к Дому Советов.
Впрочем, об этом событии снят неплохой документальный фильм С. Говорухина «Час негодяев», фрагмент этого фильма, «Расстрел безоружной толпы», можно увидеть в Интернете [213].
Параллельно с митингом возле телецентра, примерно в 18 часов, Ельцин подписал очередной гениальный указ: об освобождении А. Руцкого с должности вице-президента России. Очередное нарушение закона: согласно действовавшей Конституции, вицепрезидент мог быть отрешен от должности только Съездом народных депутатов.
Еще один указ: о введении в Москве режима чрезвычайного положения.
Параллельно идут телевизионные выступления «представителей интеллигенции». И сегодня можно посмотреть и послушать выступление Егора Гайдара, призыв собираться у здания Моссовета. Заявляя, «что в этот час недостаточно полагаться только на силы милиции и службы безопасности» и что «противоположная сторона — бандиты, применяют гранатометы, тяжелые пулеметы», он призывает «москвичей, всех россиян, которым дороги демократия и свобода», собраться у здания Моссовета «для защиты свободы и демократии» [214].
Неловко даже анализировать лживый бред про «бандитов с тяжелыми пулеметами».
Почти то же самое говорил и Г. Явлинский, призывал: «применить все силы правопорядка для подавления фашиствующих, экстремистских, бандитских формирований, собранных под эгидой Белого дома. Если этих сил будет недостаточно, необходимо рассмотреть вопрос об использовании регулярных вооруженных сил» [215].
Здание Моссовета к тому времени контролируется Министерством безопасности. Под этим прикрытием из собравшихся (их до 3 тысяч человек) отбирают людей с боевым опытом, формируют «отряды самообороны». В составе этих отрядов есть и женщины. Эти отряды взяли под защиту радиостанцию «Эхо Москвы», выбили защитников осажденного Белого дома из здания райсовета Свердловского района.
Сооружаются баррикады на Тверской улице и в примыкающих улицах и переулках, к полуночи баррикады достигали в высоту порядка трех метров. К утру Тверскую улицу от Моссовета до Пушкинской площади перегораживало уже три баррикады в 3 метра высотой каждая. Из собравшихся у Моссовета формировались отряды самообороны. У Моссовета идет многочасовой митинг.
Гайдар считал, что только после выхода на улицы гражданского населения военные начали исполнять приказы Ельцина и войска двинулись в Москву [216].
Правдой в этом может быть то, что колеблющийся Ельцин понял: если он не введет войска, все равно Белый дом подавят — но тогда героем дня станет не он, а Гайдар.
Собравшиеся у Моссовета начали расходиться уже утром. Когда войска вошли в город, и начался последний этап этой гражданской войны — штурм Белого дома.
Разумеется, этой тревожной военной ночью совершались новые бессмысленные преступления. Например, на Ленинградском вокзале пятеро вооруженных людей попытались захватить линейный отдел милиции. Сотрудники отдела задержали всех нападавших, изъяли у них три автомата с 10 снаряженными
