что западные банкиры составили тайный план разорения СССР. Скромно спрошу — зачем был нужен заговор западных банкиров, если в СССР уже был Валентин Павлов?
В качестве еще одного компромисса Михаил Горбачев на заседании Государственного совета поручил Абелу Аганбегяну создать «компромиссный вариант» программы экономических реформ, предложил объединить две программы, «500 дней» и Рыжкова, в единую программу Президента СССР.
Это была попытка впрячь в одну телегу даже не коня и трепетную лань, а классических лебедя, рака и щуку.
Тем не менее 31 октября 1990 года Верховный Совет РСФСР принял решение о начале реализации республиканской программы стабилизации экономики и перехода к рынку с 1 ноября 1990 года.
В результате СССР ушел в небытие, так и не проведя никаких серьезных реформ в области экономики. И официально не создав правового механизма частной собственности. Даже не узаконив того, что возникало явочным порядком, независимо от воли властей и даже независимо от действовавших законов.
Только не надо рассказывать сказки о некой цепи случайностей, погубивших экономические реформы! «Если бы Верховный Совет понял и принял!» Если бы верхушка договорилась! Если бы все вдруг стали хорошими и полюбили друг друга.
Все происходило именно так, как и должно происходить во время любой революции.
Реформы были необходимы? Да! И тем в большей степени необходима была прочная власть, а не революционный хаос.
Любые реформы всегда выгодны одним и очень невыгодны другим. Любые реформы нарушают привычное течение жизни. Любые реформы чреваты непредсказуемыми изменениями и уже поэтому мешают жить спокойно, прогнозируя завтрашний день и веря в будущее.
Для проведения любых реформ и во все времена нужна политическая воля, у которой есть время, есть ресурс власти и есть готовность ломать сопротивление.
Никогда и никакие реформы не проводятся революционной говорильней. И никакой вообще говорильней. Иногда в качестве «положительного примера» «эффективной демократии» приводят британский парламент.
Ахая по поводу британской «демократии», тупые и невежественные интеллигенты забывают — только 2 % британцев, причем только мужчин, имели право голоса. Парламентский строй в Британии XVII–XVIII веков был не чем иным, как диктатурой этих 2 % населения. Порядка 100–150 тысяч граждан на 3 миллиона населения выбирали 300–600 своих представителей. Каждый избиратель хорошо знал своего депутата, каждый депутат знал в лицо любого из 300–500 своих избирателей. Эти 2 % вооруженных собственников должны были иметь место, где можно договориться о правилах игры. Избранные ими в парламент и договаривались между собой от имени 2 % населения, которые владели 80 % всей собственности Британии. Они и вводили новые, порой весьма радикальные законы. А когда народ восставал, теряя последние штаны, против него шла армия, в том числе германские наемники.
Любые реформы всегда и везде проводятся железной рукой диктатуры.
Провести в жизнь программу «500 дней» было можно. Но для этого нужна была готовность взять на себя ответственность и за саму программу, и за ее возможные последствия. Вплоть до готовности, если на некий «189-й» или на «211-й день» проведения в жизнь программы оборванные голодающие толпы пойдут на штурм правительственных зданий, бросить на голодающих полицию и армию, отстаивать проводимые реформы силой оружия.
Президент США Герберт Кларк Гувер в 1930 году не остановился перед тем, чтобы бросить армию против лагеря ветеранов Первой мировой войны. Голодающих людей, пришедших в Вашингтон просить о справедливости, расстреливали из пулеметов и давили танками. В числе погибших — одиннадцатимесячный малыш. Папа-вдовец принес его с собой в палаточный лагерь, танк переехал палатку, где находился ребенок.
Мустафа Кемаль, прозванный «Отцом турок», Ататюрком, в 1934 году велел расстреливать турок за ношение фески, а по женщинам стрелять, если они выходят из дома в чадре. Солдаты-мусульмане не могли стрелять в традиционно одетых женщин — это был облик их мам и бабушек; тогда Ататюрк велел заменить мусульманских солдат христианами. Эти смогли; кровь растекалась по улицам турецких городов, мусульманки выходили из дома с «голыми» лицами, прогресс шел семимильными шагами.
У Правительства СССР, разорванного идущей революцией, не было политической воли. Не было готовности проливать кровь. А не проводя реформ, оно подписывало себе смертный приговор.
Конечно, номенклатура прилагала все усилия, чтобы удержаться у власти. Во-первых, стремясь укрепить свое монопольное положение. Есть много оснований считать, что напуганные ими же начатой революцией Горбачев и прочие члены ЦК к 1988 году уже сами не хотели ее продолжения.
К концу «перестройки» громадные союзные ведомства не исчезли и не ослабли, они стали еще больше и сильнее. Возникли даже новые гиганты — Газпром, РАО «ЕЭС» и так далее. Этим колоссальным централизованным корпорациям и в подметки не годились прежние ведомства и министерства.
В 1970 году через бюджет распределялось 53 % национального дохода; в 1980-м — уже 64 %, ав 1990-м — после всех перестроек и ускорений! — 77 %. Мораль очень проста: номенклатура могла болтать все, что угодно, но отстаивала только свои, корпоративные и классовые интересы: интересы распорядителей союзной собственности.
Во-вторых, номенклатура последовательнейшим образом перекладывала на плечи народа все тяготы происходящего перелома. О чем свидетельствует самая главная «гениальная» идея всех номенклатурных «реформаторов» — повышать цены. Номенклатура сознательно шла на то, чтобы в СССР не становилось больше товаров, но чтобы все меньше людей могли бы все меньше покупать. Чтобы создавалась видимость наполнения рынка, а народ бы перешел в состояние полуголодного полувыживания. Если эта политика — не политика национального предательства, то я хотел бы знать, как она должна называться.
В-третьих, номенклатура много раз и самым подлым образом врала населению своей страны. не решаюсь сказать: «своему народу». В качестве яркого примера приведу так называемую Государственную программу «Жилье 2000». Еще в 1986 году Горбачев заявил, что к 2000 году каждая семья в СССР будет иметь свою отдельную квартиру.
Элементарные расчеты Госстроя СССР показали: для того чтобы каждая семья в стране жила отдельно, необходимо иметь среднюю обеспеченность жильем 22,0—22,5 квадратного метра на человека. Фактически на тот момент она составляла 14,6 квадратного метра. Чтобы стало по 22 метра, предстояло за 15 лет построить 2190–2250 миллионов квадратных метров жилой площади. Это было физически невозможно, и, уж конечно, Горбачев это прекрасно знал.
Для справки: с 1986 по 1990 год было возведено 650 миллионов квадратных метров жилья — 25 % обещанного [6].
Это только один пример совершенно чудовищной лжи, а привести таких примеров можно очень много. Безответственную и лживую болтовню номенклатуры венчает брехня Ельцина уже времен независимой России: «великий реформатор» пообещал, что «ляжет на рельсы», если повысятся цены. Цены взлетели через 48 часов после его подлых «клятв». Лег ли лживый негодяй на рельсы, вряд ли имеет смысл спрашивать.
Естественно, политика Правительства СССР 1986–1991 годов могла вести только к тому, к чему вела: к развалу и дезорганизации, к отсутствию всякого промышленного роста, но при этом к инфляции и к росту цен.
Именно во время правления Павлова и Рыжкова сократилось обновление основных фондов, производство средств производства, все нарастала дифференциация доходов групп населения.
Эта политика имела своим следствием системный кризис экономики уже Российской Федерации в 1991–1998 годах. А еще в СССР в 1988 году начали вводить карточки, изящно именуемые «талонами»: на человека полагалось в месяц кусок мыла, килограмм сахара, бутылка водки. Талоны мгновенно стали сами по себе средством обмена и купли-продажи. Практически непьющая семья с двумя маленькими детьми и с бабушкой получала талоны на 5 бутылок водки и обменивала их на талоны на сахар и мыло. Вот мыла-то им
