500 беженцами и солдатами, перебиты монахи Соловецкого монастыря. Потом даже в рыбацкие сети прибивало трупы монахов.
К лету 1920 года официальная советская пресса называла Архангельск «городом мертвых», а Холмогоры — «усыпальницей русской молодежи». Газета «Революционная Россия» огорчалась: «Интеллигентов почти не расстреливают, их мало». В сентябре 1920 года решили провести массовый расстрел в честь годовщины объявления красного террора. Не набралось нужного числа. «Пришлось» привезти с юга в Холмогорский лагерь 200 крестьян и казаков.
Часть VII
ПЛАМЯ ВСЕ ВЫШЕ (1920)
Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут.
Глава 1
Конец государства Деникина
В начале февраля 1920 года белые во главе с полковником Скоблиным перешли по льду Дон. Внезапным ударом они заняли станицу Гниловскую, вышли во фланг Ростова и ворвались в город. Они захватили больше 6 тысяч пленных, 6 бронепоездов, много военной техники.
Добровольческая армия выдвинулась, образовала клин. Буденный наступал, опрокидывая кубанских казаков. Он даже не пытался срезать клин. Никаких тактических сложностей. Буденный просто молотил малочисленных белых, задавливая не умением, а числом. В бой пошла донская конница под командованием генерала Гая… Буденный отбросил и их, зашел в тыл во фланг добровольцам. Опасаясь окружения, Добровольческая армия сама вышла из Ростова.
Впереди еще одна водная преграда — река Кубань. На ней можно держать оборону. Наседали красные. Время от времени дроздовцы разворачивались в каре. Полковник Туркул вел их в контратаки под звуки полкового оркестра.
Под станицей Егорлыцкой грянул новый бой. Участников он поразил усталостью и одновременно жестокостью обеих сторон. Никто не пытался обойти противника с фланга или закрыться от огня. Артиллерия и красных и белых лупила прямой наводкой, с расстояния в 3 версты друг по другу и по конной лаве противника. Красная конница, не считаясь с потерями, шла вал за валом прямо в лоб. У красных был громадный численный перевес — в 5 раз.
В этом бою кубанские казаки не стреляли по красным, их конница не сдвинулась с места. Их атака могла стать решающей, а они так и стояли неподвижно.
Потом кубанские казаки отогнали лодки. Добровольческая армия переправлялась через Кубань вплавь или по железнодорожному мосту. Екатеринодар был забит телегами, арбами, обозами, беженцами, складами, ранеными, пехотой, кавалерией, тыловыми учреждениями. Называли разное число людей, сброшенных с моста толпой или спрыгнувших сами, — от 100 до 500. Разнобой цифр показывает одно — никто не считал.
17 марта Красная Армия взяла Екатеринодар.
Донской казачий круг постановил выразить недоверие Деникину и разорвать отношения с Добровольческой армией. На Кубани на белых все время нападали «зеленые»: громили обозы, атаковали отставшие части.
Новороссийск оказался совершенно не готов к эвакуации. До 40 тысяч войск и столько же беженцев скопилось тут. 27 марта красные вошли в город. На кораблях и баржах удалось увезти 25 тысяч военных, в лучшем случае 10 тысяч беженцев. Шла самая настоящая драка за место на пароходе, на барже. Несть числа человеческим трагедиям этого страшного бегства.
3-й Дроздовский полк прикрывал эвакуацию. Его «благополучно» забыли на берегу, Кутепов специально вернулся за своими людьми на миноносце «Пылкий». Под огнем красных батарей «Пылкий» еле ушел, перегруженный сверх всякой меры. На глазах уплывающих красные убивали оставшихся.
Молодые сорокалетние генералы Кутепов, Слащев, Врангель, Витковский считали — в творящейся катастрофе виноват Деникин. Еще больше винили начальника штаба ВСЮР генерала И. П. Романовского. Романовский уехал в эмиграцию вместе с Деникиным… Летом 1920 года уже в Константинополе, прямо в церкви, кто-то разрядил обойму пистолета в спину Романовскому. Кто?! В этой плотно набитой людьми церкви знали, кто стрелял, но никто не выдал убийцу. Он до сих пор не известен.
К 30 марта красные заняли весь Северный Кавказ до Петровского и продвигались через Азербайджан на юг, в Персию.
Под Новороссийском десятки тысяч казаков и мирных жителей попали в плен к красным. Некоторые казаки ушли в горы Западного Кавказа. Там они, как «Армия возрождения России», под командой генерала М. А. Фостикова вели партизанскую войну до сентября 1920 года, когда около 5 тысяч кубанцев через Грузию были эвакуированы в Крым.
Остальные, в основном мирное население, шли вдоль берега на юг — надеялись уйти в Грузию. Грузины выставили заслоны и заявили, что не собираются из-за них ссориться с Советской Россией. Часть людей все же прошла в Грузию через горные перевалы. Среди других вспыхнули голод и тиф. Они сами двигались уже навстречу Красной Армии.
Реальный шанс уцелеть был в первую очередь у вооруженных, бывших в армии. Шла война с Польшей. Казаков и даже белогвардейцев стали брать в Красную Армию. Генеральный штаб обратился с официальным воззванием к русским офицерам: «Помогите своему Отечеству! Внешний враг, злые поляки идут!»
Это может показаться невероятным, но Деникин согласился с логикой красных. Он призвал всех желающих воевать в рядах Красной Армии с поляками. Из Крыма ушло всего 60 человек… А на Северном Кавказе вступление в Красную Армию стало единственным шансом, и его использовало не меньше 3 тысяч человек.
Тех, кто оказался не нужен, красные быстро уничтожали. Репрессии пали на тех, кто «помогал» или «не доносил». В Ставрополе тех, кто «не доносил» на скрывающихся родственников-стариков, женщин и подростков 13–16 лет, — рубили шашками на глазах у согнанных горожан. В Пятигорске врачей и медсестер публично пороли плетьми за то, что они оказали помощь раненым казакам.
Штаб французского главнокомандующего в Константинополе обещал корабли для эвакуации и «договорился о том, что Румыния примет беженцев»… Пришло в три раза меньше обещанных кораблей. При первой же близкой перестрелке корабли отошли. Только американский капитан Мак-Кинли в шторм и под огнем грузил беженцев, ревом сирены попрощался с русской землей. Такие же сцены происходили в Николаеве и в Херсоне: многотысячная толпа рвалась на корабли, но не все успели.
Из Одессы многотысячная толпа беженцев двинулась к румынской границе — до нее от Одессы было около 30 километров. При подходе к границе по беженцам открыли пулеметный и артиллерийский огонь.
Красные писали об этом так: «8 февраля Красная Армия освободила Одессу, 13 февраля — Тирасполь, через несколько дней на берегу Днестра были взяты в плен массы белогвардейцев, не успевших бежать за границу»[213].
