тысяч евреев, что заполнили Петроград, тех 300 тысяч, что заполнили Москву, тех 400 тысяч, что заполнили провинциальные города, грамотны хотя бы по-русски. А многие знают и польский, и немецкий, и французский. Далеко не все они могут стать серьезными политическими деятелями или чиновниками высшего эшелона — но ведь от них этого и не требуется.
Большинство из «призванных» получают самую скромную работу почтовых служащих, мелких железнодорожных чиновников, телеграфистов и так далее. Работу, которая вовсе не требует колоссальных талантов или интеллекта Менделеева. Нужны грамотность, умение вести документацию, старательность, ответственность… Эти качества есть у абсолютного большинства евреев — выработаны их сугубо «городскими» занятиями ремеслом и торговлей за века и тысячелетия. Кто не обладал этими качествами — давно пропал еще в своих далеко не близких предках.
Евреи стали тем низовым слоем рядовых исполнителей, который позволил большевикам справиться с забастовкой государственных служащих. Их выручили евреи — в основном беженцы в крупные города.
Это прекрасно понимали современники. Уинстон Черчилль, выступая в палате представителей 5 ноября 1919 года, сказал: «Нет надобности преувеличивать роль, сыгранную в создании большевизма и подлинного участия в русской революции интернациональных евреев-атеистов. Более того, главное вдохновение и движущая сила исходят от еврейских вождей. В советских учреждениях преобладание евреев более чем удивительно. И главная часть в проведении системы террора, учрежденного ЧК, была осуществлена евреями и в некоторых случаях еврейками. Такая же дьявольская известность была достигнута евреями в период террора, когда Венгрией правил еврей Бела Кун».
В 1920 году Ленин разъяснял руководителю Евсекции Интернационала Диманштейну: для «дела революции» оказалось очень важным, что во время войны много евреев было эвакуировано в глубь России и «значительное количество еврейской средней интеллигенции оказались в русских городах. Они сорвали тот генеральный саботаж, с которым мы встретились после Октябрьской революции и который был нам крайне опасен. Еврейские элементы, хотя далеко не все, саботировали этот саботаж и этим выручили революцию в нужный момент»[77].
Евреи — это идейная сила. Люди, убежденно поддерживавшие большевиков потому, что большевики дали им полноту человеческих прав. Другой силой были наемники: латыши и китайцы.
В 1915 году по просьбе местных земств были созданы особые отряды латышских стрелков: латыши хотели сформировать стойкие национальные части для защиты Прибалтики от немецкого наступления. Батальоны добровольцев сыграли большую роль и в обороне Латвии от немцев, и в Гражданской войне.
Еще 14 мая 1917 года большевики обращаются к 9 полкам латышских стрелков (командиры: Вацетис, Авен А. Я., Янель К. Ю., Лацис Я. Я., Стуцка К. А., Кальнин Ф. К., Петерсон К. А., Крустынь П. П.) и к китайцам-строителям на железной дороге с предложением «поработать» в качестве наемников. За золото. В Латвии Советская власть устанавливается в декабре 1917 года, а к февралю 1918-го Латвия полностью оккупирована немцами. Часть латышских стрелков остается в Латвии, там они чаще всего становятся белыми. Латышам, которые после Северного фронта оказались в Петрограде (как очередные «надежные части»), бежать некуда. Они не разлагаются, как остальная армия, надежны и профессиональны.
С ноября 1917 года большевики опять могут платить, и латыши у них опять при деле. Образовался «корпус латышских стрелков» численностью в 30 тысяч человек. Называли и другие цифры, вплоть до 40– 50 тысяч, но, похоже, численность корпуса пополнялась позже. Платили неплохо — 10, потом 15 рублей в день. Долю погибших то делили уцелевшие, то зажимало начальство, но на эти 10–15 рублей в сутки каждый латыш мог рассчитывать.
Служба оказалась очень выгодной, из Латвии потек целый ручеек «вербованных», и служить не только в «стрелках», но и в ВЧК, и в других советских организациях.
В 1919 году 75 % работников центрального аппарата ВЧК были латыши.
О легендарном председателе ВЧК О. Лацисе еще придется говорить отдельно, а ведь были еще и Петерс, и Петровс, и Берзинь, и Шульбург… Но последний, кажется, латышский немец. Были и латышки, служившие в ВЧК: Штальберг, Виккерс и другие; эти оставили по себе особенно мрачную славу.
Как сообщал бюллетень левых эсеров, из Латвии в ВЧК едут «как в Америку, на разживу». Едут, мол, и поступают на службу к большевикам «целыми семьями». Позже И. В. Сталин извел эту публику, что называется, под корень, но даже еще и сейчас в России попадаются потомки латышских стрелков. Читателю наверняка знакомы непримиримый борец за восстановление СССР полковник Алкснис и такой же непримиримый борец за перестройку, социализм с человеческим лицом и возвращение к ленинским правовым нормам — журналист «Известий» О. Лацис.
Латыши «честно» заслужили свою «славу» бесславия. Но справедливости ради надо сказать: очень часто «латышами» стали называть и других наемников западного происхождения. Довольно многие австрийские немцы пошли на службу к большевикам. Соображения у них были весьма разными. Встречались и идейные коммунисты, считавшие своим долгом принять участие в «пролетарской революции». А были и просто немудрящие наемники, покупавшие жизнь и возможность когда-нибудь вернуться в Австрию.
Похоже, именно за счет этих австрийских немцев и распух «корпус латышских стрелков» с 30 до 40 тысяч… двуногих существ.
И венгры охотно шли и в вооруженные силы, и в ВЧК. Известно по меньшей мере около 5 или 6 тысяч таких наемников. Бела Кун, конечно, никакой не венгр, а венгерский еврей. Но ведь и он должен был еще сначала пересечь границу, а уже потом оставить в России свой жуткий след.
В 1915 году из русской Маньчжурии начали ввозить китайских рабочих для работ на железной дороге, на строительстве дорожного полотна гужевых трасс и в роли тыловых рабочих. Типа стройбатов. К концу 1915 года в России живут и трудятся уже 40 тысяч китайцев. К 1917-му — то ли 63, то ли 65, то ли даже 75 тысяч человек. Работают они в основном на железной дороге рабочими без квалификации, с лопатами, кувалдами и ломиками. Большинство — селяне, никогда и не думавшие о путешествиях по чужим странам. Русский язык основная масса китайцев знала крайне плохо. Стоит почитать любое литературное произведение того времени, где действуют китайцы… Скажем, рассказы Я. Гашека вполне доступны, в СССР их издавали миллионными тиражами[78]. Все эти «твоя моя не понимай», «ходи-ходи» и «мала-мала машинка» — типичные попытки воспроизвести речевое поведение китайцев. Да и народное название китайцев с тех времен осталось: «ходя». Как раз от «ходи-ходи».
Китайцы почти не представляли страны, в которую попали, ее религии, нравов и образа жизни. В Петербурге и Москве они и выглядели, и вели себя почти как инопланетные существа.
Большевики позвали китайцев — и они пошли служить почти все. Десятки тысяч молодых здоровых мужиков, предельно далеких от народа, который им предстояло вести к светлым высям коммунизма — в роли конвойных.
Всякий наемник выгоден тем, что он далек от «титульного» народа, от его радостей и горестей. В годы Гражданской войны китайцы вызывали особенный страх своим бесстрашием: им терять было нечего, их истребляли при первой возможности. Славились они и своей невероятной жестокостью. Один из первых советских военачальников, Якир, держал при себе отряд из 530 китайцев — специально как надежнейших карателей.
В 1919 году разведка 1-го Добровольческого корпуса Кутепова на Украине собрала немало сведений, что порой русские красноармейцы отказывались выполнять палаческие функции в захваченных деревнях. Не помогало даже то, что палачей щедро поили водкой и давали поживиться одеждой расстрелянных. А «латыши» — в данном случае австрийские немцы и венгры — без особых переживаний расстреливали, отрубали руки, выкалывали глаза и запарывали насмерть беременных женщин.
В ВЧК китайцы никогда не были на первых ролях: для этого надо хотя бы язык знать. Но вот в роли палачей «постарались», принеся в Россию целый набор устрашающих пыток. Например, с металлической трубкой, в которую сажали голодную крысу. Одним концом трубку приставляли к бедру или к боку крепко привязанного человека, а другой конец нагревали на огне. Крыса могла спастись от огня и освободиться, только прогрызая живую человеческую плоть.
