называется) и вытравил цепь. Сухо скрипнули старые автомобильные покрышки, подвешенные вдоль борта. Помощник шкипера повозился немного с толстым канатом, привязав его к какой?то железяке на «Тибуроне» и к фальшборту сторожевика — вспомнилось непонятное слово «пришвартоваться». Освободив кошку, Аугусто проделал аналогичную операцию на корме, так что наша лодка в результате оказалась крепко сцепленной с утопленником. Борт его примерно на метр возвышался над палубой «Тибурона», к тому же сторожевик покоился на песчаном дне с небольшим креном в нашу сторону — не очень удобно ходить по нему будет. Но забраться стало реально.
Между тем Вова, наконец, справился с подгонкой снаряжения и забрался в ялик. Мигель уже давно устроился на носовой банке и коротал время с биноклем в руках. Мой напарник склонился над мотором, поколдовал немного, а потом принялся шаманить по полной программе — резко дёргать правой рукой и громко ругаться. После нескольких бесплодных попыток завести капризный движок он в сердцах плюнул и крикнул:
— Капитан, а весла у вас есть?
Случившийся рядом Аугусто разразился длинной фразой по–испански, в которой я уловил только ругательные словечки типа «estЗpido» (глупый) и «culo» (задница) в сочетании с «las manos» (руки). Вова, как ни странно, моремана прекрасно понял.
— Ну так сам попробуй! — возмутился он в ответ. — Языком все горазды молоть.
Ухмыляющийся Мигель незамедлительно перевёл Вовину фразу. Аугусто рассмеялся и полез в ялик. Не знаю, может действительно у Вовы руки не оттуда растут, но движок завёлся со второго рывка стартера, огласив окрестности энергичным тарахтением.
Аугусто что?то сказал, вопросительно глядя на Мигеля. Тот на секунду задумался и кивнул. Мореман молча забрался на палубу и скрылся в надстройке, откуда вскоре показался в полном боевом облачении — камуфляже, бёрцах и с потёртым АКМ в руках. На поясе висела кобура с «береттой», а может и «таурусом», по форме рукоятки точнее не скажешь. Плюс мачете в обшарпанных ножнах на боку. Энергично переговорил с капитаном, забрался в ялик, от чего тот заметно просел — видать, не рассчитан на такую нагрузку. Хотя шкипер упоминал о команде из шести человек, а кроме ялика других шлюпок на лодке не имелось. Значит, должен выдержать, успокоил я себя. Вова сделал мне ручкой, глумливо ухмыльнувшись, и Аугусто ловко тронул пластиковую скорлупку, уверенно управляясь с норовистым движком.
— Сеньор Олег! — окликнул меня капитан. — Вы пойдёте на сторожевик?
— Да, — отозвался я. — Сейчас полезу, посмотрю, что с ним случилось. А что, вы боитесь один остаться?
— Нет, сеньор, — шкипер задумчиво опёрся о заграждение мостика. — Я разучился бояться очень давно, когда ещё только попал на острова. Просто хотел узнать, сколько времени мы здесь пробудем. И когда готовить обед.
— Если бы я знал, — вздохнул я. — Всё зависит от этих чёртовых кладоискателей.
— Сеньор Мигель и сеньор Вова отправились искать клад? — капитан смерил меня странным взглядом. — Не самое лучшее место они нашли для развлечений.
— А что?
— На этом острове была пиратская база. Никто не знает, где точно, но подходить ближе трёх километров к берегу не рекомендовалось — все подозрительные суда расстреливались без предупреждения. Я пару раз ходил сюда с грузами, в основном, с провизией. Так мы к острову не приближались — перегружали ящики в море.
— Думаете, там могут оставаться сюрпризы? — задумался я. — А зачем Аугусто отпустили с ними?
— Он сам попросился, — отмахнулся капитан. — Кроме него с этим мотором никто управиться не может, прямо мистика какая?то. И сеньор Мигель возражать не стал. А мне не жалко — пусть прогуляется.
Что?то подозрительно мне. И взгляд у капитана бегает, в глаза не смотрит даже когда разговаривает. Надо с ним поосторожнее. Черт его знает, что за человек.
— Думаю, с обедом торопиться не стоит, — я закинул мешок с набором взломщика на палубу сторожевика и поднялся следом. — Как вернутся эти «охотники за сокровищами», так и займёмся готовкой. Или сухпаем обойдёмся — не принципиально.
Капитан задумчиво кивнул и скрылся в чреве «Тибурона». Найдёт, чем заняться — хозяйство у него беспокойное. А мне пора приступать к своим обязанностям. Что бы я там не говорил и как бы не возмущался, а перспектива заполучить контракт на отладку ещё одного кораблика весьма заманчива. На Сьенфуэгосе мне понравилось, с удовольствием провёл бы тут ещё месяц–другой. Надоел пыльный Порто– Франко, а ещё больше не хотелось возвращаться в мастерскую к грудам металлолома, по недоразумению именующимся машинами.
Бросив мешок с инструментами у надстройки, я медленно обошёл палубу, не упуская ни одного закутка. Первичный осмотр привёл к неутешительным выводам: сторожевик от души попотчевали из автоматических вертолётных пушек, а с правого борта зияла пробоина от ракеты. Выше уровня палубы не осталось ни одного живого места — надстройка похожа на решето, все стекла выбиты, люки покорёжены, решётка радара повисла на арматурине. Два двуствольных «эрликона» на носу и корме раскурочены до такой степени, что на пушки не похожи. Плюс по ходу осмотра в орудийных башенках обнаружилось два начисто обглоданных и обветренных скелета. Я был морально готов к таким находкам, поэтому завтрака не лишился.
На мостике не нашлось ни одного уцелевшего прибора — всё разбито крупнокалиберными пулями и снарядами автоматических пушек. Ещё два фрагментированных костяка заставили судорожно сглотнуть — я представил, какое месиво здесь было сразу после обстрела. Черт, не выйдет из меня хладнокровного убийцы.
Поспешно покинув мостик, я сунулся в машинное отделение. Из центральной надстройки туда вёл трап, к счастью, ничем не заблокированный. Здесь было даже сухо, чего я вообще не ожидал. Факт весьма отрадный — по крайней мере, кормовая часть корабля герметичности не потеряла, то есть пробоин ниже ватерлинии нет. Хоть я и дуб в судостроении, но со своей инженерной колокольни могу сказать, что шанс реанимировать посудину уже вырос примерно до пятидесяти процентов.
Люк в переборке оказался цел, его даже не заклинило и он легко открылся, стоило крутануть колесо замка. А вот осмотр машинного отделения принёс разочарование — по нему пришлась хорошая очередь двадцатимиллиметровых снарядов, скорее всего, бронебойных. Их не останавливали ни борта, сейчас более похожие на решето, ни массивный дизель, разваленный множественными попаданиями на куски. Блок цилиндров расколот, головки сбиты и валяются по всему отсеку, насос выворочен и висит на топливопроводах. Висит. На топливопроводах. Старый Пабло очень обрадуется, потому что они как нельзя лучше подойдут для изготовления змеевика. Толстые, миллиметров пятнадцать в диаметре. И достаточно длинные. В самый раз. Ну?ка, а это у нас что? Ух ты, да это ж ещё лучше — от фильтра грубой очистки куда?то вверх уходила медная трубка с палец толщиной. Блин, пусть меня обзовут жлобом, но я их все с собой уволоку…
На демонтаж трубок ушло около двадцати минут, причём медную пришлось перекусить у самой переборки, в которой она скрывалась. Жалко, конечно, но и так неплохо — почти два метра получилось. Согнул аккуратно в двух местах, чтобы не пережать, присовокупил топливопроводы высокого давления, смотал изолентой — увесистая и не очень удобная связка вышла. Вылез из машинного отделения, пристроил добычу в тамбуре и попытался вскрыть люк грузового трюма.
Тут пришлось повозиться — его слегка перекосило и заклинило привод замка. Однако при помощи доброго слова и верной фомки преграду удалось устранить, после чего я получил доступ в полузатопленный отсек. Корабль лежал с дифферентом на нос, поэтому из?за потерявшей герметичность переборки не хлынули потоки солёной морской воды — дело кончилось хилой струйкой. Уровень был как раз по комингс. В трюм забираться я не стал — хватило визуального осмотра. Здесь дела обстояли не столь радужно, как в машинном отделении. В левом борту зияла пробоина с рваными краями — видать, ракета угодила. Ну и по мелочи — верхние листы обшивки казались попорченными термитами. Пулевые отверстия я считать не стал, но их наверняка больше сотни. Хорошо хоть, что всё выше ватерлинии.
В общем, вывод вырисовывался достаточно утешительный — если ликвидировать большую пробоину, то корабль вполне можно снять с мели и дотащить на буксире до Фортальезы. Надо Мигеля обрадовать. Рука
