Тогда бы не жалел, что оно навсегда потеряно.
Чарн и Нерейт о чём-то тихо переговариваются со своими дружками, время от времени бросая на меня взгляды. Сомневаюсь, что им хватит смелости что-то мне сделать. Знают же, им это с рук не сойдёт. Боятся меня, боятся мести Гендака. Теперь меня водят к нему регулярно, а значит, пока я в безопасности. Если кто-то на меня нападёт, гурта захотят узнать, кто в этом виноват.
А между тем Гендак всё ближе и ближе подбирается к темам, касаться которых я не хочу. Расспрашивает про Ледо, про клан Каракасса. Про вещи, о которых из обычных источников не узнаешь. Всегда найдутся предатели, готовые продать гурта информацию, так что всё, о чём у нас в Эскаране известно каждому, можно рассказывать свободно. Но Гендак исхитряется, ищет правильный подход, задаёт скользкие вопросы. Когда я ухожу от ответа, не настаивает, но постепенно подкрадывается всё ближе к делу. До сих пор не поняла, что им движет — научный интерес? Или Гендак собирает информацию, которую гурта смогут использовать? В любом случае прямого конфликта не избежать. И ничем хорошим это не закончится.
Мы с Фейном обсуждаем мой план, рассматриваем другие варианты. Несмотря на пассивность, Фейн удивительно бесстрашен. Как только мы решили, что сбежим, ни разу не засомневался. Их народ не боится ни смерти, ни наказаний. Судя по всему, это у них такая жизненная позиция — ни из-за чего не дёргаться. Фейн всё это как-то покрасивее объясняет, но суть я всё равно не поняла. Так, уяснила в общих чертах. Если что-то случилось, с этим уже ничего не поделаешь. Живи настоящим, а о будущем не думай. Ты его всё равно знать не можешь, вот и не тревожься. Всё, что происходит, — естественно и закономерно. Просто делай, что считаешь правильным, вот и весь секрет.
Не знаю, типичный Фейн представитель своей расы или нет. Если да, нервы у них там железные. Но при этом решения принимают мгновенно. Когда Фейн сказал, что ждёт, он как раз это и имел в виду. Ждал, что будет дальше — или его прикончат, или обстоятельства переменятся. И ведь переменились — появилась я и предложила вместе сбежать. Правда, сначала Фейну пришлось меня к этому подтолкнуть.
И теперь Фейн решил, что мы предпримем побег во что бы то ни стало, несмотря на опасности. Да, он признаёт, что нас обоих могут убить, но его такие мелочи не смущают.
Нравится мне этот парень. Странный, конечно, но из-за этого его только больше защищать хочется.
— Надо поговорить.
Чарн отрывает от кости кусок мяса и суёт в рот. В последнее время нас стали кормить получше — видимо, производительность труда увеличить хотят или опять какой-то эксперимент затеяли. Чарн делает вид, будто ему хоть бы что, а сам чуть до потолка не подскочил.
Нерейт сидит на скамье напротив. Те двое, которых я побила, исчезли. Их забрали, и с тех пор они не возвращались. Не знаю, что с ними стало, да и знать не хочу.
— Ну как, нравится? — спрашиваю у хааду про еду.
Тот презрительно кривится, показывая клыки. Хааду приготовленное мясо терпеть не могут.
— Хочешь говорить — говори, — не выдерживает Чарн.
Наклоняюсь к нему и кожей чувствую, как он трясётся.
— Наедине.
Чарн задумывается, как поступить. Но он не может показать, что боится меня. Чарн встаёт, и мы направляемся к столу, где почти никого нет. Все охранники в столовой нас видят, да и заключённые тоже. Садимся друг напротив друга, подальше от остальных.
Синяки под глазами у Чарна почти сошли. Только жёлтые следы остались. Он намного крупнее меня, но нервно жуёт проколотую нижнюю губу и теребит кольца языком. Лысина вспотела, но это, наверное, от жары.
— Чего тебе? — мрачно и нетерпеливо бросает он. Я заставила его пойти со мной. А значит, преимущество за мной.
— Нужна помощь, — говорю я. Это мне даётся легко. Излишками гордости не страдаю, так что бороться с собой не приходится.
Жду, что Чарн рассмеётся, но он совершенно серьёзен.
— Какая помощь?
На секунду запинаюсь. Была не была, доверюсь ему. Другого выхода нет.
— С побегом.
Чарн сразу оживился. Начал обдумывать перспективу.
— Я с тобой, поняла? — наконец выдвигает он условие. — Или я тоже убегаю, или думать забудь.
— Ладно, только больше никого с собой не брать, — отвечаю я. — Хоть одной живой душе проболтаешься — всё сорвётся.
Чарн оглядывается на своё место за столом. Нерейт внимательно наблюдает за нами.
— Ещё кто-нибудь бежит?
— Фейн.
Замечаю выражение его лица и прибавляю:
— Не бойся. Его племя зла не держит.
Чарн внимательно смотрит на меня. Глубоко задумывается. Он и сам знает, что здесь нас ничего хорошего не ждёт. Бунты в тюрьме случались, но заканчивались всегда одинаково — резнёй. Так что это бесполезно. Гурта контролируют нас при помощи тяжёлого труда и навязанного распорядка. Люди надеются, что в конце концов их освободят. Некоторые стараются быть полезными для гурта, надеясь, что те пощадят их. Вот так и живём.
Чарн — далеко не дурак.
— План у тебя есть? — спрашивает он.
Наклоняюсь ближе. Говорим тихо, почти шепчем.
Никто не услышит.
— Кузница.
— Что — кузница?
— В каждую смену надзиратель совершает обход кузницы в одно и то же время. Входит через металлическую дверь под потолком.
— Знаю. Видел.
— Надзиратель запирает её за собой, всё осматривает, потом возвращается и опять запирает дверь.
— Ну и что? — торопит меня Чарн. — Делать-то что собираешься? Ключ украсть?
Я киваю.
Чарн презрительно хмыкает:
— Думаешь, ты первая додумалась? Не так-то это просто. Ключ у него в мешочке на поясе, и охранник за надзирателем по пятам ходит. Полезешь ему в штаны — извини за выражение, — тебе руку отрежут.
— Всё продумано. Ещё вопросы есть?
На лице у Чарна читается сомнение. Не верит, что я справлюсь.
— Ладно. А вот что ты с другой проблемой делать будешь? Ну, обойдёт надзиратель кузницу, захочет дверь открыть, а ключа нет!
— Всех обыщут. Если не найдут, решат, что его просто хорошо спрятали. Тогда начнут нас убивать, пока кто-нибудь не признается. Если все будут молчать, решат, что ключ всё-таки никто не брал, он просто потерялся. Поменяют замки, и вся история.
— Угадала, — передразнивает меня Чарн. — Не слишком верится.
— Но всего этого не случится. Когда надзиратель будет возвращаться, ключ снова окажется в мешочке.
Теперь Чарн смеётся в голос. Смех у него резкий, отрывистый. Проводит по лицу рукой, наваливается на стол.
— Значит, хочешь стащить ключ, а потом положить его обратно до конца обхода?
Смотрю Чарну в глаза. Пусть моя уверенность передастся ему.
