— КАКОГО ЧЕРТА?! Разбудить меня!.. Переполошить весь дом!..
— Я поймал грабителя, сэр.
— Где же он? Вы что, его отпустили?
— Выпустил, сэр.
— Кретин! Болван! Дурак! Идиот! — сказал сэр Эйлмер.
Констебль огорчился:
— Я не виноват, сэр. Когда я его схватил, порвалась… хм… одежда.
Предъявляя вещественные доказательства, он поднес их сэру Эйлмеру. Сэр Эйлмер всмотрелся.
— Это платье, — сказал он.
— Женская одежда, — уточнил Поттер. — Неизвестная особа пряталась в саду. Когда я ее схватил, она разорвалась.
Слова, несомненно, способные вогнать в дрожь, вызвали крик, точнее — женское восклицание «О- ох!». Зная, что невеста его воскликнет «Ой!», констебль заподозрил Джейн или кухарку, а сэр Эйлмер вообще только что заметил, сколько собралось народу.
— Эмили! — сказал он.
— Да, дорогой?
— Что они тут делают? — спросил он, переводя взгляд с кухарки на Джейн, с Джейн на Элзи. — Пусть идут спать!
— Хорошо, дорогой!
— Титан! — крикнул молодой голос. Элзи собиралась послушать новости, а потом по-дружески обсудить их, и ее независимый дух возмутился. Когда ей исполнилось семь лет, она перевозбудилась, ей стало худо, и ее увели с пантомимы. С тех пор она не знала таких разочарований.
— Кто это сказал? — спросил лорд Эйлмер.
— Я, — спокойно и строго отвечала Элзи Бин. — Титан и есть, можете меня уволить.
— И меня! — сказала кухарка, радуясь удачной мысли.
— Да и меня, — сказала компанейская Джейн.
Сэр Эйлмер вцепился в свой халат, словно хотел его разорвать, как пророк Ветхого Завета:
— Эмили!
— Да, дорогой?
— Ты их разгонишь или нет?
— Да, дорогой, сейчас, дорогой.
Невыразимо страдая — кто-кто, а она знала, как трудно нанять прислугу, — леди Босток отослала женщин. Остался только Перси, закуривший сигарету, радуясь тому, что мужчины могут теперь обсудить все толком.
Сэр Эйлмер перевел дух, словно оратор на собрании, с которого изгнали смутьянов.
— Поттер!
— Сэр?
— Расскажите все снова.
Констебль рассказал, и даже лучше, ибо сумел подыскать слова, а сэр Эйлмер внимательно выслушал.
— Где она была?
— Неизвестная особа, — поправил полицейский, — находилась в саду.
— Где именно?
— Недалеко от окна, сэр. За ним ваши штуки.
— Что-о-о?
— Эспогаты, сэр.
— Экспонаты.
— Да, сэр.
— Что она делала?
— Таилась, сэр.
— Зачем?
— Не знаю, сэр.
Перси стряхнул пепел.
— Сообщника ждала, — сказал он. — Ничего не попишешь — банда.
Лучше бы он этого не говорил. Констебль, вынужденный смиряться перед вышестоящими, ждал случая разрядить обиду с той поры, как сэр Эйлмер назвал его кретином, болваном, идиотом и дураком. Схватив нахала за левое ухо, он ловко вышвырнул его и вернулся, удовлетворенный хорошо выполненным делом.
Однако Перси приоткрыл дверь и сказал:
— И меня увольняйте.
Лорд Икенхем, молчавший до сей поры, тоже взял слово:
— Ловко ты их, Балбес. Единым махом… Жаль, в деревне очень трудно найти прислугу.
Сэр Эйлмер не ответил, он и сам так думал. В беседу вступил констебль.
— Вообще-то мальчишка прав, — заметил он. Перси он не любил, подозревая, что тот кинул в него кирпич, но любил справедливость. — Банда и есть. Сообщники — в доме, — прибавил он, бросив при этом многозначительный взгляд.
Тут заговорил Мартышка, и так живо, словно его укололи в заднее место. Упоминая о многозначительном взгляде, мы забыли сказать, что смотрел констебль на последнего из Твистлтонов, а может, и преуменьшили его силу. Глупо называть многозначительным смертоносный луч.
— Что вы на меня смотрите?
Остроумный констебль заметил, что кошке дозволяется смотреть на короля, и еще радовался своей находчивости, когда сэр Эйлмер решил, что пришла пора говорить без околичностей. Весь вечер он играл радушного хозяина — во всяком случае, не слишком свирепого — перед этим ползучим гадом, и теперь даже мысль о Гермионе не могла его остановить.
— Я вам скажу, почему он смотрит. Он знает, что вы мошенник.
— Кто, я?
— Вы. Думаете, обманули? Не-ет! ПОТТЕР!
— Да, сэр?
— Расскажите, где вы их видели.
— Хорошо, сэр, — отвечал констебль, устремляя взгляд в пустоту. — Забыл! Надо посмотреть, там записано. А в общем, год назад я дежурил на собачьих бегах. Обвиняемый привлек мое внимание, поскольку нарушал порядок, и, отвечая на мой вопрос, назвался Смитом.
— Не Твистлтоном?
— Нет, сэр. Эдвин Смит, адрес — Ист-Далидж, Настурциум-роуд, одиннадцать.
— Ну, что скажете? — спросил сэр Эйлмер.
Тут вмешался лорд Икенхем:
— Балбес, не дури. Ну, назвал чужую фамилию. Ты сам так делал.
— Я? Нет!
Лорд Икенхем пожал плечами:
— Не хочешь — не говори. Кто-кто, а я бы не хотел будить болезненных воспоминаний. Уверяю тебя, это Реджинальд. Вообще-то Билл сказал мне, что ты спятил.
— Вот как?
— Я спросил, в чем это выражается, а он ответил, что ты заподозрил его старого друга. Вы подтверждаете, Билл, что это ваш старый друг?
— Да.
— Пожалуйста!
Сэр Эйлмер подул в усы.
— Уильям его не видел двенадцать лет. Ха! Уильям!
— Да, дядя?
