— Врёшь ты всё, Мишка. Если бы твой папа был пожарным, то он носил бы пожарную каску.
А я отвечаю:
— Как раз и не вру. Не может мой папа торчать дома в каске. Каска тяжёлая. Папе жарко. Он свою каску держит на службе, в команде — на гвоздике.
Но мне очень бы хотелось посмотреть на папу в полной пожарной форме. В каске. С топором. С фонарём. На пожаре, когда он командует:
— Тушите! Поливайте водой! Не робейте!
Мой папа никогда не командует дома. Лежит на диване, ест яблоко и читает газету. Даже нельзя подумать, что он пожарный.
КАКАЯ У МЕНЯ МАМА
А мама у меня учится. У неё есть свои учебники, и тетрадки, и даже пенал. Когда папа лежит на диване и читает газету, мама занимается по своим книжкам. В книжках у неё нарисованы разные самолёты и бомбы, и мама их перерисовывает в свою тетрадку. Однажды я раскрыл её тетрадку и приделал красный огонь вокруг бомбы, а между самолётами нарисовал зелёных и синих птиц.
— Это ты, Мишка, натворил? — сказала мама.
— Да, а что? — ответил я.
— Ужасно неприятно, — сказала мама, — всюду ты суёшься со своими карандашами. Пойми, наконец: я учусь на курсах местной противовоздушной обороны и прошу тебя относиться к моим занятиям серьёзно...
И мама мне рассказала, что такое боец местной противовоздушной обороны. Вышло так, что она тоже военный человек. Но мои товарищи опять этому не поверили, потому что у неё нет военной формы, пистолета или хотя бы сабли. Эх, повидать бы маму в военной форме и папу в каске, со шлангом в руках,— это да!
НАШИ УЛИЦЫ
Наши окна выходят на перекрёсток. Мы живём в большом сером доме, и наши окна выходят сразу на две улицы. Так что если мне надоест смотреть на одну улицу, то я смогу посмотреть на другую.
Что только делается на нашем перекрёстке!
Против наших окон строят школу, в которой я буду учиться.
На обеих улицах сажают деревья. Как только их посадят, наши улицы превратятся в бульвары.
На широкой улице прокладывают трамвайные рельсы. Как только рельсы проложат, у нас будет свой трамвай.
На узкой улице натягивают провода для троллейбуса. Как только натянут провода, у нас будет свой троллейбус.
Очень интересно живётся на нашем перекрёстке.
СВОЙ МИЛИЦИОНЕР
Как-то утром я проснулся, поглядел в окно, смотрю — моя школа готова. Уже окна моют и приколачивают вывеску.
Папа говорит:
— Приличный дом получился.
А мама говорит:
— Просто чудный. Ну, Мишка, пойдём покупать учебники, тетради и всё такое.
Пошли мы по магазинам, всё купили и вернулись домой.
Я весь день очень волновался. Даже папа у меня спросил:
— Может быть, у тебя живот болит?
На другое утро мы с папой вышли из дому вместе. Папа — к себе в пожарную команду, а я — к себе в школу.
— Ну, — говорит мне папа, — учись получше.
Я говорю:
— Ладно. И ты свои пожары туши получше.
А когда я возвращался из школы, по нашим улицам уже мчались трамваи и троллейбусы, и на перекрёстке стоял — кто бы вы думали?
Милиционер — вот кто! Это был превосходный милиционер. Он был весь в белом. На одном боку у него был револьвер, на другом боку — сумка; потом у него был противогаз, потом — свисток, каска, белые перчатки... И на нашем доме теперь висел специальный телефон для нашего милиционера.
— Вот так раз, — сказал я, — теперь-то у нас есть свой милиционер.
Я стоял и смотрел на него.
Лицо у него было весёлое, загорелое, и я заметил, что у него были маленькие усы. И нос у него был курносый. Ну и милиционер!
Он ловко повернулся и показал рукой, что трамвай может ехать. И запретил ехать троллейбусу.
А потом опять повернулся и позволил ехать троллейбусу. А уж автомобилю запретил.
Ну и слушались же все вожатые и шофёры нашего милиционера!
А один, весь в кожаном, не послушался. Милиционер свистнул в свисток и сказал ему:
— Как это я должен понять? Может быть, вы хотите устроить аварию? Может быть, вы вовсе не шофёр? Может быть, вы не знаете правил уличного движения? Вы слишком много себе позволяете, гражданин! В следующий раз я вас оштрафую.
Он козырнул и махнул рукой, показывая этим, что шофёр может ехать дальше. А шофёр сказал:
— Извиняюсь, товарищ начальник.
И поехал.
ТРЕВОГА
Я пришёл домой из школы, помыл руки и сел обедать. Как раз на обед были мои любимые сосиски. Вот я съел три сосиски и стал быстро есть компот, а моя мама и говорит печальным голосом:
— Во-первых, не болтай ногами, а во-вторых, не торопись. Сегодня придётся тебе посидеть дома.
Я спрашиваю:
— А почему, интересно?
