армию. После победы французов над венецианской армией при Аньяделло в мае 1509 года Венеция стремилась изолировать Францию, привлекая на свою сторону остальных союзников территориальными уступками… Камбрейская лига не оправдала ожиданий французского короля, теперь она трещала по швам. При желании все участники ее могли предъявить ему свои территориальные претензии.
«…Итак, Людовик впервые оказался практически в полной изоляции и был вынужден перейти к обороне, хотя император Максимилиан все еще считался его сторонником. Так как властолюбивый и корыстный папа Юлий II не пользовался особой популярностью среди французского духовенства, собрание французского клира, созванное в сентябре 1510 года самим королем Франции в Туре, поддержало короля и одобрило его действия против папы… Средством воздействия короля на папу был подробнейший указ, вновь объявлявший на созванных в Констанце и Базеле церковных соборах о галликанских (католических) принципах веры… На собрании духовенства в марте следующего 1511 года было выдвинуто требование созыва всеобщего церковного собора, который состоялся с согласия императора в Пизе 1 ноября 1511 года. Помимо такого наступления на папскую власть (и папский авторитет — прим. автора), ставившего под вопрос саму законность папского титула Юлия II, он оказался вынужденным обороняться от французской армии, которую вел против него Шарль де Шомон, племянник умершего кардинала Амбуазского. Мосле смерти Шомона его место занял Гастон де Фуа, племянник короля, оказавшийся гениальным полководцем».
Ответом папы стала так называемая Священная лига, объединявшая его с Венецией и Испанией (4 октября 1511 года). Как явствует из самого названия (того союза, конфликт вышел за рамки чисто военного противостояния. Юлий II в ответ собрал Всеобщий церковный собор в апреле 1512 года. Чуть позже английский король Генрих VIII примкнул к Священной лиге, официально провозгласившей своей целью только возвращение территорий Папской области. За этим, однако, стояло стремление изгнать французов из Италии [59] , самым же заветным желанием было добиться падения Людовика XII. Одновременно союзники Лиги, Испания и Англия, планировали захватить Женеву и напасть на Францию с севера. Победа, одержанная в апреле 1512 года под Равенной благодаря умелым действиям Гастона де Фуа… слишком дорого обошлась французам. Под натиском швейцарцев после его смерти они были вынуждены отступить. В отвоеванном Милане герцогом стал Максимилиан Сфорца, сын Лодовико [60] … Людовик XII остался один. Война, в которую не против своей воли, конечно, была столь долгое время вовлечена Франция, окончательно истощила ее силы. Французские войска всюду терпели поражение: от испанцев (декабрь 1512 года) в Наварре, окончательно потерянной для королевства и дона Альбре, от англичан (август 1513 года) в Гинегатте; от швейцарцев (июнь 1513 года) в Новаре, на севере Италии недалеко от Милана, и как раз спустя ровно месяц после предпринятой Людовиком очередной попытки вернуть герцогство… На востоке грозили вторжением швейцарцы. Маргарита Австрийская надеялась с их помощью вернуть бургундское наследство своего отца Карла Смелого [61] . 7 сентября 1513 года большое войско швейцарских наемников подошло к Дижону, угрожая занять его. Опасались дальнейшего их продвижения на Париж.
В этой тяжелой и критической ситуации, сложившейся в 1513 году, произошло и одно благоприятное для Людовика XII событие: смерть Юлия II в феврале 1513 года. Его преемником стал Лев X, миролюбивый и не столь властолюбивый, как два его предшественника [62] . Он, правда, собрал еще раз членов Лиги — Максимилиана, Генриха VIII, Фердинанда и швейцарцев, чтобы обсудить вопрос о том, как воспрепятствовать возвращению Людовика в Италию. И все же папа был готов к достижению согласия с Людовиком, тем более, что тот после поражения в Новаре оставил Италию. Соглашение с папой могло явиться основанием для всеобщего примирения с другими членами Священной лиги.
В конце декабря 1513 года состоялось примирение между папой Львом X и Людовиком XII. Со стороны короля не требовалась уступка — отказ от решений церковного собора в Пизе, который еще ранее Юлий II объявил недействительным, и признание решений собора, созванного Юлием II в папском дворце в Латеране.
Лев X способствовал объединению императора Максимилиана и Венеции. Война Франции и Испании закончилась перемирием. Последний участник Священной лиги Генрих VIII, несмотря на усилия Маргариты Австрийской, не желавшей терять этого союзника в борьбе против Франции, объединился с Людовиком. Из простого мирного договора эти отношения переросли в более тесный союз. Людовик, овдовевший в январе 1514 года, изъявил желание жениться вновь, в надежде произвести на свет наследника. Его выбор пал на Марию, молодую, красивую сестру Генриха VIII. Свадьба состоялась 9 октября. А 31 декабря король умер [63] .
Итак, вкратце изложенная внешнеполитическая обстановка ясна. Однако следует вернуться к личной жизни монарха.
Надо признать, что Людовик XII и Анна Бретонская жили счастливо, и французский двор, как ни странно и невероятно это звучит, стал одним из самых добропорядочных дворов в Европе.
Вот что говорил об этом один из современников: «Наша достойная и всеми глубоко чтимая королева приглашала в свою комнату всех своих дам и выбирала из них одну за другой ту, у которой были самые простые, даже простонародные манеры, достойные какой-нибудь крестьянки. Королева Анна не позволяла им заводить никаких тайных или слишком сердечных бесед с кавалерами и сеньорами двора и никогда не допускала, чтобы с ее придворными дамами велись какие-либо иные речи, кроме добродетельных и честных; и если уж кто так хотел говорить им о любви, то это должна была быть любовь дозволенная и в высшей степени пристойная — я имею в виду любовь чистую и стыдливую, всегда ведущую к браку…
Так мудрая государыня наша не желала, чтобы двор ее был открыт для опасных людей, которые могут развлекать дам лишь непристойными и скабрезными речами» [64] .
А меж тем как дамы ветреные или сладострастные покидали или даже стремительно бежали из Блуа, где все дышало вкусом «маленькой и скромной бретонской герцогини-королевы», было исполнено духом строгой и даже чопорной порядочности и скуки, Луиза Савойская, уже известная нашим читателям, преспокойно и весело жила себе в Амбуазе, в обществе славного маршала де Жье, сменившего Жана де Сен-Желе в качестве наставника ее крепкого и веселого сына.
Поговаривали, что маршал де Жье, как и его предшественник, был любовником красавицы графини. На поверку же в результате оказалось обратное: он сам позднее неоднократно повторял, что молодая красавица пыталась любой ценой изнасиловать его самого, но он с трудом устоял.
История наделала много шуму, и Анна Бретонская буквально на коленях умоляла своих дам молиться о том, чтобы подобные гнусности не навлекли гнев божий на Французское королевство.
«Вскоре она заболела и слегла. Полагают, что жизнь ее укоротило это потрясение и недовольство помолвкой ее дочери Клод с Франциском Валуа (совершенной против ее воли). Она умерла 9 февраля 1514 года в возрасте тридцати восьми лет» [65].
Людовик XII был потрясен смертью своей жены, а между тем граф де Лонгвиль, бывший тогда пленником англичан, всячески старался убедить своего друга короля Генриха VIII заключить союз с Францией. Читатель помнит об этом, но важный эпизод истории, стоивший Французскому королевству короля, а королю — жизни, следует еще раз повторить, дабы не упустить всей важности момента.
Итак, речь шла о сестре Генриха VIII Марии или, вернее, принцессе Мэри. Английский монарх, войдя в положение и постигнув всю горестность переживаний французского собрата, согласился. Узнав, что в жены ему прочат изящную, умную шестнадцатилетнюю блондинку, Людовик XII — а ему вскоре должно было исполниться пятьдесят четыре года, а годы войны в Италии не прибавили ему здоровья, — почувствовал, что в нем заиграла кровь.
Через несколько месяцев Мария Английская высадилась в портовом городе Кале, морских воротах Франции. Будущую королеву на французской земле встретил представитель французского короля, им был Франциск Валуа. Увидев, как она хороша собой, он был поражен в самое сердце и влюбился в молодую невесту с первого взгляда.
По дороге в Аббевиль, где их ждал Людовик XII, молодой герцог Ангулемский [66] , которому только что исполнилось двадцать лет, очаровал английскую принцессу своими галантными речами. Как жаль! Когда они вступили в Аббевиль, ему
