И даже мост там сегодня стоял. Правда, это был совсем другой мост, большой и железный, а не тот, который снился Шире, и который она вдруг обнаружила на музейной картине.
Было на ней еще кое-что, роднящее ее со сном Крамер. Прямо перед мостом, напротив его единственной опоры, в речной глади виднелся неглубокий провал, похожий на воронку водоворота. Вряд ли художник вписал бы в свой реалистичный пейзаж фантастическую деталь. А, значит, этот водоворот тоже существовал в действительности.
Как любопытно!
Держа ухо востро и слушая, что происходит в коридоре, я пробежался глазами по табличке.
«Легендарный Мост Утопленников – историческое сооружение Поволжья, не сохранившийся до наших дней. Был построен на пересечении речки Чучуйки с Мартыновским трактом за полвека до основания Скважинска…
Возникший после возведения моста рядом с ним, в речном дне, бездонный разлом породил редкое природное явление – большой речной водоворот. По приблизительным подсчетам, в него стало утекать около десяти-пятнадцати процентов всей речной воды…
Также, вероятно, из-за разлома возведенный вскоре на этом месте городок назвали Скважинском. Хотя некоторые краеведы не согласны с такой версией. Они считают, что город получил свое имя из-за множества скважин, которые бурили здесь в конце девятнадцатого века ищущие нефть компании.
Мост Утопленников получил свое название потому, что стал популярным в округе местом самоубийств. Желающие покончить с жизнью скважинцы верили, что найдут в речном водовороте быструю и легкую смерть…
Мост Утопленников был взорван и уничтожен во время Гражданской войны. Тогда же исчез водоворот – один из обломков моста упал поверх донного разлома и перекрыл его. Однако перекрыл не полностью, и вода в том месте до сих пор продолжает утекать под землю. Во избежание несчастных случаев, ныне это место отмечено буем и огорожено…
В конце тридцатых годов двадцатого столетия уцелевшие береговые фундаменты моста были усилены и послужили основанием для новой переправы – стального моста, перекинутого через реку при строительстве железной дороги…»
Автор картины – скважинец Савелий Островерхов, член Союза художников СССР, лауреат таких-то премий, участник таких-то выставок и так далее…
– Ну что, уже теплее? – осведомилась Шира, заметив, что я прочел табличку.
– Если ты имеешь в виду проклятые пожары, то да – здесь и впрямь становится жарковато, – ответил я. – Если же ты про картину, то я все еще не вижу на ней подсказку! Все, что мы выяснили – месторасположение объекта, который тебе снился. Да, это лучше, чем ничего, но в чем тут смысл?
– Возможно, это и есть ориентир, на который нам нужно двигаться дальше, – предположила Крамер.
– Не исключено. Но какой из двух ориентиров? Мост Утопленников или водоворот?
– Ну, если учесть, что первый остался в далеком прошлом, а второй вроде еще существует, хотя и не виден на поверхности реки…
– Он существует, – подтвердил я, припомнив доходившие до нас городские слухи. – Нам тут рассказывали, что год назад под железнодорожным мостом на день ВДВ утонули сразу два десантника. Причем оба были не слишком пьяны и отлично плавали. Но их затянуло под воду с такой быстротой, что они даже закричать не успели.
– Тогда все ясно. «Серые» хотят, чтобы мы тоже нырнули в реку, – мрачно сострила Шира. – Вот досада – а я купальник в тюрьме оставила!
В коридоре раздался скрип открывающихся дверей. Я сей же миг забыл о картине и поспешил прочь из музея. Бледный и Гробик не стали бы стрелять в Кальтера без меня. Учинять здесь бойню или нет, предстояло решать только мне. Но я по-прежнему не был уверен, разумная ли это мысль.
Из малого зала показался, однако, не Кальтер, а один из адъютантов. Пробежав мимо нас, он притормозил возле курьера, сообщил ему, что тот может войти, и последовал дальше, к лестнице. Надо думать, это разрешение касалось всех остальных, включая нас. И я, велев товарищам оставаться у дверей, вошел в зал следом за посыльным.
Кальтер и Вампилов стояли возле лэптопа и рассматривали что-то на мониторе. Что именно, я не видел – он был повернут экраном не ко мне. Но, судя по характерному движению указательного пальца Кальтера, они с генералом изучали карту. Вампилов отвлекся, чтобы принять доклад посыльного, потом перенаправил его к адъютанту и снова уставился в монитор. Дочурка Безликого топталась позади папаши и помалкивала, продолжая изображать из себя прилежную стажерку.
Оба – и командующий, и фальшивый химик – заметили мое появление и оторвались от лэптопа.
– Извините, полковник Храпов, но, если вы все еще сомневаетесь в показаниях майора Капустина, вам придется отложить его допрос на потом, – сказал генерал. – Сначала он поможет мне решить одно дело, не терпящее отлагательств… Докладывайте, Гурьев!
– Машина и БТР сопровождения будут у парадного входа через минуту, – сообщил вернувшийся адъютант, который до этого выбегал из зала.
– Идемте, господа офицеры, – обратился Вампилов к своим новым помощникам, отходя от стола. После чего указал на Гурьева: – Ты – с нами! Остальные – продолжать исполнять свои обязанности! Старший в мое отсутствие – подполковник Нестеренко.
Отдав последние распоряжения, командующий решительной походкой направился к выходу. Все, кому было поручено его сопровождать, поспешили за ним. Я отшагнул в сторону, пропуская их компанию. Кальтер даже не взглянул на меня, но, проходя мимо, сделал вид, будто поправляет притороченную к бедру кобуру. На самом деле он знал, с каким искушением я борюсь, и приготовился при первом моем резком движении выхватить свой пистолет.
Я отметил на голове Безликого точку, куда с большой охотой всадил бы пулю, но дальше этой фантазии дело не зашло. Устраивать с Кальтером ковбойскую дуэль, да еще в таком окружении – не самый удачный способ его прикончить. Хочешь не хочешь, придется повременить с этим и последовать за ним, куда бы он ни заманивал генерала Вампилова.
Нас они с собой, естественно, не приглашали. Поэтому мы отправились за ними, соблюдая такую дистанцию, чтобы не нервировать генерала и в то же время постоянно держать его и Безликого на виду. Пронаблюдав, как все они садятся в «уазик» и в сопровождении бронетранспортера отъезжают от клуба, мы позвали дежурившего под окнами Крупье, вернулись в «Додж» и покатили в том же направлении.
– Кальтер блефует, – заключил Бледный. – Там, куда он везет Вампилова, ничего нет. Все, что надо Кальтеру, это сбросить нас с хвоста.
– Вполне вероятно, – согласился я. – Как вероятно и то, что под защитой военных Безликий хочет добраться до чего-то важного. Впрочем, благодаря Крамер у нас теперь тоже есть кое-какой ориентир…
Я вкратце рассказал Бледному, Крупье и Гробику про мост Утопленников и речной водоворот, что существовали на самом деле, а не только в снах Ширы. А Кальтер тем временем вел своих новых друзей на северо-запад – либо к колонии, либо к элеваторной промзоне. Попасть туда самым коротким путем было уже нельзя. Сначала генеральскому кортежу предстояло объехать два пожара. Один из них разразился недавно – после того, как мы миновали это место по пути к Дому культуры, – но уже охватывал большую территорию. Навстречу нам бежали испуганные люди, и мы могли лишь догадываться, сколько их знакомых, друзей и родственников не успело спастись от стремительно распространяющегося пламени.
«Уазик» и БТР собирались объехать пожар на безопасном расстоянии, и ничто вроде бы не предвещало беды. Она обрушилась оттуда, откуда ее не ждали, и в мгновение ока сорвала генералу все планы.
До этого мы еще не видели, каким образом огонь так быстро захватывает город. И вот нам наконец-то представился случай на это взглянуть. Из ревущей стены огня, которую огибали армейские машины, в небо взлетало множество огненных языков – от небольших до огромных, величиной с дом и больше. Оторвавшись от основного пламени, все они быстро исчезали в дыму. Но один из них почему-то не погас, а, взлетев, неожиданно начал снижаться. И светился он настолько ярко, что был отчетливо различим даже на фоне бушующего пожара.
За миг до столкновения падающего огня с землей я обратил внимание, что он имеет очертания человеческой фигуры. Но поделиться своим открытием со спутниками я не успел. Едва огонь приземлился,
