XVI. Великая мечта
Утром следующего дня, проснувшись с восходом солнца, Гент поспешил в сад, где увидел Ливингстона, гуляющего среди деревьев. Поздоровавшись, он заметил, что путешественник в хорошем расположении духа; Ливингстон стал рассказывать об Уиджиджи, юмористически рисуя местные нравы и обычаи.
С своей стороны Гент поведал ему различные приключения: в Зимбауэни, с арабами, выстрел Шау и многое другое.
— Да, да, несомненно, он хотел убить Стэнли, — заметил Ливингстон. Затем он перешел к зимбауэнским заговорам: — Это странная, да, очень странная история, Гент! Арабы вообще деспоты и нахалы. Страна ненавидит их. Они возвели работорговлю в систему, у них есть центры, разветвления, тысячи агентов… Вот я расскажу вам о Маниуэме; эта страна граничит с областью Урда; до сих пор ни один европеец не был еще в тех местах.
Меня смешивали с арабами; я объяснил свою принадлежность к совершенно особой белой европейской нации, не имеющей с арабами ничего общего. Тогда они доверились мне, и я узнал много новых вещей.
За невольников Маниуэмы дают высокую цену: они светлокожи, стройны, красивы, прилежны и искусны в ремеслах. Они делают ткани из волокнистых растений и окрашивают их красками. На маниуэмских женщинах охотно женятся кровные арабы; и вообще эти племена стоят более высоко в умственном отношении, чем другие племена Африки.
Между тем совершенно неизвестно употребление огнестрельного оружия; выстрел панически пугает их. Поэтому небольшая шайка арабов, вооруженных винтовками, может ограбить целую область и увести с собой все взрослое население.
Последнее время арабы по оплошности продавали им ружья, порох и научили стрелять, подготовив этим самим себе ряд энергичных сопротивлений, а теперь стали преследовать, даже убивать тех, кто продает туземцам оружие. Вообще низость, жестокость и жадность арабов делают их объектом всеобщего туземного отвращения.
В саду показалась черная физиономия Кумилаги, негритянки, кухарки Ливингстона. Она звала:
— Господин, идите есть, завтрак и кофе поданы. Все остынет.
— Иду, иду, Кумилага, — сказал Ливингстон, — пойдемте, мистер Гент, аппетит у вас, слава богу, хороший, не то что у меня.
На завтрак были сыр, масло, пирожки, лесные сливы, сливки и кофе.
На уютной террасе было огненно-светло от поднявшегося над озером солнца. За завтраком доктор говорил о богатствах Маниуэмы, ее медных залежах, золотоносных ручьях, плодородии и прекрасном климате. Когда стали курить и пить кофе, Гент заговорил наконец о своем плане:
— Если бы вы задали себе вопрос, сэр, не одна ли простая благодарность и уважение к вашей личности привели меня сюда, — вы не много ошиблись бы. К счастью, этому сопутствует еще одно обстоятельство, о котором я не говорил вчера по позднему времени. Это обстоятельство вот какое: на южном отроге Руфутских гор, к югу от Зимбауэни и милях в ста пятидесяти от Багамойо, я нашел клад, скрытый в искусственной пещере.
Гент описал клад, приблизительные размеры его и показал Ливингстону несколько бриллиантов. Ливингстон был заинтересован в высшей степени: осмотрев камни, он сделал знак, приглашающий продолжать, и, убрав драгоценности, Гент снова заговорил:
— Вы знаете мое отвращение к богатству. Нормально это или ненормально — вопрос другой. Но к тому времени, когда я нашел сокровище, я все сильнее и сильнее стал чувствовать, что моя жизнь лишена большого содержания, лишена такой деятельности, которая, вполне захватив меня, наполнила бы ее удовлетворением.
Что-нибудь одностороннее, например благотворительность, покровительство наукам, искусству, не дало бы мне, говоря откровенно, никакого удовлетворения. Я помирился бы лишь на деле, задевающем все проявления жизни, равно духовной и материальной. Начав думать в этом направлении, я вспомнил вас.
…Год тому назад в Европе ходили слухи, и даже была уверенность, что вы погибли… Но я вспомнил о деле вашей жизни и понял, что, обратив богатства Руфутской пещеры по руслу открытий, связанных с путешествиями, я коснусь всей жизни земли, войду в прикосновение с самыми разнообразными сторонами человеческой деятельности — промышленностью, медициной, наукой, прикладной и отвлеченной, географией, этнографией, филологией, ботаникой, музыкой и поэзией, природой и приключениями, живописью и театром, литературой всех родов — одним словом, со всем движением человечества. И я представил себе человека, способного стать главой такого дела…
Этот человек — вы.
Встретив экспедицию Стэнли, я загорелся надеждой разыскать вас и присоединился к путешественнику. Дело в том, что сам я уклоняюсь от главной роли в своей затее, считая, что случайное обладание абсурдно колоссальным состоянием еще не дает само по себе прав на такое положение, но более всего потому, что для большого дела надо родиться, отвечать задачам и величине предприятия. На это есть вы.
Теперь рассмотрите, прошу вас, следующие мои предположения.
Основать «Общество открытий и исследований во всех частях земного шара». Мой план станет вам ясен, если для примера я ограничусь Африкой.
Прежде всего общество приобретает целую флотилию судов, предназначенных для дальнего плавания. Эти суда, погрузив необходимые материалы, двинутся к берегам Африки.
От ее гаваней тронутся внутрь страны огромные караваны; по рекам от моря поплывут пароходы, таща грузовые баржи.
Через несколько времени в заранее намеченных пунктах возникнут и будут служить точками отправлений для путешественников огромные станции, снабженные всевозможными товарами для торговли с населением и для потребностей путешественников.
Последнее слово науки и техники должно быть приложено к оборудованию в самых глухих, неисследованных странах огромных жилых зданий, полных света, простора, воздуха, гигиеничности, удобств, комфорта и развлечений.
Здесь возникнут сады, огороды, метеорологические и астрономические станции, театры, клубы, лазареты, биллиарды, мастерские скульптуры, живописи; музыкальные комнаты для рояля, оркестров; залы для танцев и праздников.
Огромные стеклянные галереи охватят наиболее живописные части лесов, что позволит, не нарушая первобытного порядка природы, внести в него, среди этих сияющих ограждений с входами и сводами, художественную отделку, чистоту оранжереи, изысканность жилого места, превращенного в сплошной сад.
Путешественники, географы, натуралисты, геологи и все вообще ученые, желающие лично заняться исследованиями, прибудут сюда. Кроме того, будет организована сеть агентов, рассеянных по земному шару. На их обязанности будет лежать, входя в соприкосновение со всеми слоями общества, разыскивать беспокойных, стремительных и смелых людей, поклонников неизвестного, мечтающих о далеких опасных путях, приключениях и победах, вербовать их и направлять сюда, где их воображение и наклонности найдут широкий простор.
Чрезвычайно тщательный подбор медиков, препараторов, кузнецов, проводников, гребцов, охотников, рабочих, картографов, чертежников и лиц иных профессий, необходимых для всесторонне широкой постановки каждой экспедиции, создаст несокрушимую силу; она отважно ринется в самые непроходимые дебри, исследует и установит течение рек, откроет все реки и озера, ныне неизвестные, измерит и сосчитает горы, изучит флору и фауну, наполнит европейские музеи богатейшими коллекциями, положит на ноты все песни и мотивы диких племен, запишет их сказки и легенды, изучит их обряды и обычаи, привьет им рукоделия и ремесла, научит правильной обработке земли. Будет положено начало рудниковых работ в местах, богатых минералами и металлами, и кто знает, какие еще откроются тачки
