Дорога поначалу была довольно широкой, но затем постепенно превратилась в тропу. Как ни утомлена была Энжел, она не могла остаться равнодушной к красотам местности, через которую проезжала. Пронизанный солнцем бор вдруг открывал взору поляну, усеянную, словно сапфирами, крупными лесными колокольчиками. Сойки трещали вслед, предупреждая об опасности, и порой некоторое время следовали за маленьким отрядом. Копыта лошадей бесшумно погружались в толстый ковер то изумрудного мха, то сосновых игл, и тишину нарушал лишь шелест ветра в листьях одинокого дубка среди высоких стволов да скрип лошадиной упряжи. Девушка полной грудью вдыхала воздух, напоенный свежими ароматами, и, сама того не замечая, улыбалась.
Джейк все это время оставался впереди, но часто оглядывался, чтобы убедиться, что с его спутницей все в порядке. Поначалу Энжел как будто наслаждалась поездкой, но время шло, и постепенно она начала все больше клониться в седле. Еще полчаса Джейк с беспокойством следил за ней, затем пробормотал: «Хватит!» — и натянул удила.
Только оказавшись рядом, Энжел заметила, что ее спутник остановил свою лошадь.
— В чем дело? — спросила она вяло и потерла усталые глаза.
— Еще немного — и ты свалишься. У меня нет желания заново пристраивать тебя в седле.
Джейк подъехал вплотную и попросту перетащил ее на свою лошадь, усадив впереди и обхватив за талию. Когда она попыталась высвободиться, хватка усилилась.
— Теперь можешь снова уснуть, — сердито произнес Джейк.
— Что значит «заново»? Я не спала!
Комментариев не последовало, а Энжел слишком устала, чтобы спорить. Ее спина удобно прижималась к теплой груди, и Кончо шел теперь шагом, покачивая ее и убаюкивая. Девушка откинулась назад, пристроив голову под подбородком Джейка. От нее не укрылось напряжение в его позе, и она сонно улыбнулась: так ему и надо! Веки сами собой опустились, и она погрузилась в дремоту. Последней мыслью была надежда, что этот тесный контакт двух тел сведет Джейка с ума. А почему бы и нет? Это он решил, что у их страсти нет будущего, а вовсе не она. Она никогда не была против физической близости, пусть даже в чисто буквальном смысле этого слова, вот как сейчас…
Глава 7
Карл Джеймисон стоял перед дверью в кабинет Чавеса, не решаясь войти. Он всей душой жаждал убраться подальше от Лос-Анджелеса и сменить работу. Но Джеймисон знал, что, как бы далеко он ни сбежал, рано или поздно Чавес до него доберется.
Он постарался взять себя в руки, в очередной раз вытер потный лоб и постучал.
— Кто это?
— Джеймисон.
— Входи.
Чавес, по обыкновению, стоял у окна, потягивая из высокого стакана дорогое виски.
— У меня к вам дело, босс, — проговорил Джеймисон, когда Чавес наконец повернулся к нему. — Это… хм… Это касается той девчонки. Есть новости, босс!
Черные глаза Чавеса на миг вспыхнули. Эти переходы от бешеной ярости к полному самообладанию пугали Джеймисона до дрожи. Вот и теперь, в который уже раз, он подумал: а что, если правы те, кто подозревает этого человека в психической ненормальности?
— Хулио промахнулся все шесть раз, — уныло сообщил Джеймисон. — Я имею в виду, в Пасадине. Но мы с ней очень скоро разберемся! — поспешил он добавить, вновь увидев ярость в глазах своего босса. — Клянусь, это будет легче легкого! В том паршивом городишке… как, бишь, его? Рипаблик! Так вот, она завела там приятеля, который строит из себя Рембо. Я слышал кое от кого, что он имел наглость явиться в Пасадину, а когда узнал о покушении, то забрал ее с собой. И еще сказал: мол, если хотят ее, пусть придут и отнимут.
Чавес раздраженно повел плечами, но Джеймисон торопливо продолжал:
— Мы с Хулио можем хоть сейчас туда отправиться и разделаться с обоими. Можете быть спокойны, босс, через неделю эта история покажется вам просто смехотворной!
— Ты так и сыплешь обещаниями, Карл, а между тем девчонка по-прежнему жива.
Тот судорожно проглотил слюну, дернув кадыком.
— От тебя никакого толку, Карл.
— Клянусь, босс, клянусь! Я лично поеду с Хулио, чтобы на этот раз все было в порядке!
— Да, ты поедешь — с Хулио и со мной.
— С вами?! — вскричал Джеймисон, вне себя от удивления. — Но как же? Почему?
— Потому что я слышал несколько иную версию того, что сказал мистер Маккендлес, уезжая, — медленно произнес Чавес. — Он посмеялся надо мной. Сказал, что ничтожество вроде меня никогда не посмеет отнять женщину у настоящего мужчины. Это прямой вызов. Никто до сих пор не осмеливался бросить в адрес Энрике Чавеса слово «ничтожество», и уж тем более я не потерплю этого от какого-то нищего из городишки на краю света!
Последние слова он выкрикнул вне себя от бешенства, раздувая ноздри. Пальцы его при этом так сжались, что раздавили тонкий хрустальный стакан. Чавес даже не взглянул на кровь, заструившуюся из глубоких порезов. Она смешалась с разлитым виски и образовала яркое пятно на белом ворсе ковра. Джеймисон впал в такой ужас при этой демонстрации звериной натуры своего босса, что на некоторое время потерял дар речи.
— Как скажешь, Энрике, — наконец выдавил он. — Завтра же и вылетим…
— Нет, не завтра! — отрезал Чавес. — Это слишком скоро. Выждем дней пять, пусть устанут от ожидания, пусть шарахаются от каждой тени. Вот тогда мы явимся и устроим им отличное представление.
Когда Энжел проснулась, Кончо бежал рысью по широкому лугу, поросшему густой высокой травой, золотившейся в лучах закатного солнца. Девушка отвела с лица растрепавшиеся волосы и огляделась. Там, где луг примыкал к хвойному лесу, приютилось под раскидистой сосной небольшое строение, скорее похожее на хижину.
Девушка повернулась так, чтобы можно было заглянуть в лицо Джейку. Оно было, как обычно, невозмутимым.
— Это та самая хижина? — спросила она с любопытством.
— Та самая, — подтвердил Джейк, окидывая взглядом пустынный луг и строение на краю леса. — Дом, милый дом… во всяком случае, на время.
— Он выглядит таким крохотным!
Кончо остановился перед бревенчатой хижиной, Джейк спрыгнул с седла и протянул руки. Энжел без колебания положила руки на его плечи, а через миг они стояли совсем близко друг от друга, лицом к лицу. Прошла долгая минута, пока Джейк не отдернул руки и отступил. Девушка вздохнула.
— Пошли в дом, — сказал он отрывисто. — Надо посмотреть, в каком он состоянии.
Он первым ступил на широкий плоский камень, что служил единственной ступенькой, отворил тяжелую дверь и скрылся в полумраке хижины.
Джейк распахнул ставни и створки окон, впустив в хижину свежий воздух и столько света, сколько было в этот закатный час под сенью сосны. Сразу стало видно, что пол и все предметы обстановки покрыты густым слоем пыли.
Энжел чихнула. Постояла немного и чихнула снова, виновато глядя на Джейка.
— Это пыль виновата, — предположил тот. — Тебе лучше подождать снаружи, пока я открою все окна и подмету.
— Ничего страшного! — еще раз чихнув, сказала она. — Сейчас все пройдет.
Энжел осторожно ступила внутрь и огляделась: кто знал, сколько времени предстояло прожить в этом лесном домике? Здесь была старинная печь с плитой, хорошо сохранившаяся для своего несомненно
