сохранить. Наверняка у Хенке с ним связаны какие-то воспоминания, поэтому пусть поживет еще пару месяцев. На самом деле она сильно сомневалась в том, что он когда-нибудь вернется, и даже если вернется, то едва ли ему понадобится его старое барахло. Так и быть, она даст ему эти шесть месяцев, а затем передаст все вещи, включая и фотоальбом, какой-нибудь аукционной конторе.
Подняв последний ящик, Ребекка почувствовала, как на ногу упал какой-то предмет. Довольно тяжелый, потому что ей даже пришлось исполнить воинственный танец, прыгая на одной ноге по спальне, пока не унялась боль. Только после этого Ребекка смогла снова вернуться в гардеробную.
Это оказалась небольшая деревянная коробочка, очевидно тоже сделанная своими руками на труде. Сверху аккуратно вырезаны инициалы Хенке. Замка никакого нет, но дерево, видимо, разбухло, потому что открыть ее она не смогла.
Встряхнув свою находку, она в ответ услышала скрип металла, но звук не был настолько интересным, чтобы заставить ее пойти искать какой-нибудь инструмент. Вместо этого она отправила коробочку в компанию к фотоальбому в одной из коробок с книгами.
Когда Ребекка закончила разбирать вещи и уже мыла руки на кухне, зазвонил ее мобильник.
— Привет, это Микке!
— Привет!
Она заметила, что ее голос звучит несколько более радостно, чем планировалось.
— Как… твои дела?
— Хорошо.
Вообще-то следовало бы сказать это злым тоном. Он обещал позвонить, но это было еще на прошлой неделе.
К своей досаде, Ребекка поймала себя на том, что ждала этого звонка. Но теперь, когда он позвонил, не смогла выдержать прохладный тон, как планировала. Потому что была действительно рада слышать его голос.
— Хочешь, увидимся? — Он говорил бодро, даже радостно. — В городе, — добавил он, прежде чем Ребекка успела ответить.
— Давай, — выжидательно ответила она.
— Отлично, мне кое о чем надо с тобой поговорить. Кафе «Стюрекаттен», в пять, нормально?
— Давай, — повторила она. — В пять — нормально.
— О’кей, тогда увидимся, до встречи!
— Пока, — завершила разговор Ребекка.
Что это еще такое? Кое о чем поговорить?.. Звучит вроде бы невинно, как будто речь идет о какой-то безделице. Хотя на данный момент никакие безделицы, кроме физических отношений, их не связывают. Так что, видимо, именно об этом он и хочет поговорить. Хочет с ней расстаться. Она подозревала, что у него кто-то есть. Возможно, он решил раз и навсегда связать себя с этой дамочкой? И бросить телку, которая появлялась только тогда, когда хотела потрахаться? Логично. Наверное, ей не стоит даже волноваться из-за этого.
Кроме того, было кое-что еще, что стало ее беспокоить. Кто-то повадился звонить ей домой со скрытого номера, дожидался гудков, но всегда вешал трубку, прежде чем включался автоответчик. Одно время Ребекка думала, что это Микке, что ему не хватает ума оставить какое-нибудь сообщение. Она даже злилась на него, пока не поняла, что никогда не давала ему номер домашнего телефона, только мобильный.
Поначалу звонили редко, но в последние дни частота звонков резко увеличилась. Как будто кто-то действительно хотел с ней связаться, сказать ей что-то важное. Или за всем этим есть другой мотив?
Больше всего ее беспокоило то, что звонивший всегда выбирал время, когда она была на работе. Сначала Ребекка думала, что это случайность, но потом, по мере нарастания частоты звонков, стала подозревать, что существует определенная схема. Как будто именно ее отсутствие дома и было причиной звонков, а отсутствие записей на автоответчике — это само по себе какое-то послание.
Хотя, получше над этим поразмыслив, Ребекка пришла к выводу, что тут нет ничего странного. Она на самом деле знала, кто за всем этим стоит. И что другая женщина не собирается дать ей так легко отделаться.
Ему требуется помощь, это ясно как божий день. Вопрос лишь в том, какого рода?
Конечно, у него есть пара знакомых среди медвежатников, но между взломом c помощью фомки двери дома со стороны двора и незаметным проникновением в штаб Игры — огромная разница. Повсюду камеры наблюдения, на входе — охранник, и сто процентов, что по всему зданию установлены разные типы сигнализации.
Серьезная хрень!
Так кто бы мог ему помочь в таком деле?
Ну ладно, об этом он подумает чуть позже.
А для начала надо провести изыскания, добыть из всевозможных реестров планы, чертежи и все, что может оказаться полезным. А для этой работки у него есть железный кандидат.
Мусульманин Манге, конечно же, who else?[95]
Выйти с ним на связь — задача, не связанная с большими рисками. Манге — настоящий параноик в том, что касается слежки в Сети. Он писал статьи и воззвания и против закона о разрешении следить за телефонным и интернет-трафиком, и против директивы Евросоюза о защите интеллектуальной собственности; даже вступал, помнится, в эту, как ее, Пиратскую партию. И все же рассуждения об охране частной жизни звучат
Вот и вся цена этой частной жизни…
Почему нельзя просто сказать как есть?
Получился бы отличный предвыборный лозунг, и Эйч Пи сам с радостью проголосовал бы за такую партию! Ну, так или иначе, клево, что компьютерная коммуникация Манге — так же, как теперь и его собственная — гарантированно не находится под наблюдением Больших братьев, к какой бы семейке они ни принадлежали.
Эйч Пи выехал с бензоколонки и отправился в направлении Тенсты. Пару минут полазив в лежащем на коленке ноутбуке, он нашел то, что искал. Незащищенный беспроводной канал с хорошим сигналом.
Теперь нужно только припарковаться и войти в Сеть. Вот уж спасибо, повезло!
Badboy.128: Здорово, Манге, ты онлайн?
Эйч Пи подождал пару минут, подумал было покурить, но не успел достать сигарету из пачки, как монитор ему подмигнул.
Farook: Салям алейкум, брат Эйч Пи, сколько лет, сколько зим… 
Ты уже не в домике, как я вижу?
Badboy.128: Нет, в садоводстве стало тесновато, я собрался тут валить из города, но вспомнил, что мне надо перед этим кое-что сделать, и мне нужна кое-какая помощь…??
Farook: В любое время дня и ночи, брат. Чем я могу тебе посодействовать?
Badboy.128: Нужны кое-какие чертежи и планы одного гнездышка, это в Чисте, улица Тушхамнсгатан, дом 142, в общем, все, что сможешь найти.
Farook: Понятно.
Badboy.128: Но искать нужно очень тихо, врубаешься? 
Не оставлять следов и не разбудить ни одну сторожевую собаку, догоняешь?
Farook: Да, не парься, все понятно. 
Это насчет того
