того, что мини-платье надела, так теперь и завилась!
Мини-платье! Скажет тоже! Просто я из него выросла, а завиваться и не думала, просто волосы распушились.
— Еще девочка начинается! Модную стрижку сделала, вместо того, чтоб косы носить!
— Волос длинный — ум короткий…
Я сказала это тихонечко, но она услышала, у нее всё стопроцентное — и слух, и зрение, и все.
Разозлилась она жутко и отправила меня в уборную отмачиваться.
Очень приятно лезть под холодную воду.
Вернулась я в класс, как общипанная курица. Все хохочут, а громче всех Великорожин.
Как я старалась не заплакать! Я бы и не заплакала, если б не этот дурак Кашин. Вдруг начал утешать. Все смеются, а он утешает.
Тут я и заревела. Только из-за Кашина. Правда, на переменке ко мне подошла Лариса Гущина и сказала, чтоб я не обращала внимания на всякую чепуху.
Нет, Лариса все-таки отличная девчонка. И я обязательно подружусь с ней!
Сейчас уже поздно. Горит настольная лампа и отбрасывает жуткие тени на стены. Всё призрачно кругом. Звезда горит в окне. Это будет моя звезда, и назову я ее звездой имени Васи, а коротко — любовь.
Любовь-любовь, что ты со мной делаешь? А он, наверное, спит и не знает, как я без него мучаюсь!
Может, подговорить Зосю Щуклову сходить к нему домой и сказать, что я умираю от любви? Якобы у меня горячка, а? Нет, Зося не сумеет. Она, конечно, согласится, но всё испортит, да еще будет ко мне приставать со своей дружбой, хотя моя бабушка очень не любит, когда она приходит к нам домой, потому что она все щупает и роняет. Да и мне она порядком надоела, потому что вечно задает глупые вопросы. Взрослая девица, а спрашивает, что такое абстрактное мышление.
Но мне Зосю жалко. Я один раз сказала ей, что я ее не люблю и чтоб она ко мне не приходила. Она так горько плакала, что я тут же отказалась от своих слов. И вообще — все ее дразнят, а мальчишки зовут Телевичком.
Правда, если разобраться, в ней действительно есть что-то деревянное, особенно на физкультуре, когда она кувыркается на кольцах и как-то странно задирает носки, будто на ней турецкие туфли. Мне иногда даже кажется, что при ходьбе Зося поскрипывает.
Но не могу же я из-за этого не пускать её в свой дом?
О чём это я? Ведь я должна думать о Васе.
Спокойной ночи тебе, Вася. А я пойду спать. До свидания.
8 сентября
Сегодня воскресенье. Проснулась я оттого, что дворники скребли улицу. Я сначала так и подумала, но потом вспомнила, что ведь не зима — значит, скрести нечего. А оказалось, что это папа бреется. Они с мамой собирались в гости к тёте Наде. Звали и меня, но мне не захотелось. Я решила полежать и почитать Лермонтова.
Какой был человек! Столько томной страсти в его произведениях. Особенно мне понравилось «На смерть поэта». Решила выучить наизусть. Очень легко учится, А стихи о любви! Какие всё-таки дуры жили в его время! Как они могли не любить его! Да если бы я была тогда, я бы пошла за ним босиком на Дальний Восток!
Ах, как жалко, что меня тогда не было! Почему ты не дожил до меня?!
Расстроилась я что-то ужасно. Куда мне деваться со своим странным сердцем и умом? Я одинока в этом холодном, неуютном мире.
Гуляла в Таврическом саду. Одна. Сочинились стихи. Вписываю их в дневник, чтоб не забыть.
Ну вот. Вроде ничего вышло. Теперь можно со спокойной совестью спать. Спокойной ночи, Маша Сухова!
9 сентября
Все началось с политинформации.
Крючок рассказывала про войну во Вьетнаме. Все-таки рассказывает она очень интересно. Особенно страшно про американских пацифистов. Они, оказывается, сжигают себя живьем, лишь бы не было войны!
Ну неужели никак нельзя договориться иначе? Собрались бы все и договорились. Всем ясно, что война никому не нужна.
Надо просто собраться и договориться. Ведь люди же умирают! Ну разве так можно, чтоб человек умер, а все осталось по-прежнему? Ведь у всех людей есть друзья, и они должны мстить.
Вот Кашин тоже так считает. Весь урок он что-то писал, и сколько я ни заглядывала через его плечо — ничего не увидела.
Потом он мне показал. Это заявление, чтобы его взяли добровольцем на войну во Вьетнаме, потому что он считает, что если каждый человек вступится за Вьетнам, то война скоро кончится.
Еще он пишет, что каждый должен отвечать за то, что делается в мире. И вообще отвечать за все.
Всю перемену мы просидели с ним на чердаке и обсуждали это. Я даже не знала, что он может говорить серьезно.
Я с ним во всем согласна, кроме вопроса о пацифистах. Он говорит, что пацифисты совсем не герои, раз в такое трудное время сжигают себя вместо того, чтобы бороться. А я ему сказала, что он так говорит потому, что сам бы не смог этого сделать. А он сказал, что, если бы он знал, что это поможет, смог бы, а так ему жалко помирать ни за что ни про что. Я очень долго с ним спорила, но только сейчас поняла, что я тоже не хотела бы так умереть.
Потом я сказала Кашину, что он больно хитрый, раз написал заявление только от себя. Писать — так уж от всего класса, потому что от одного Кашина толку мало. А вот если весь класс…
Кашин согласился.
