местах давно не слышали о конокрадах.
Ночной гость утроил осторожность. Неслышно, словно лесной хищник, он крался мимо спящих животных, и ни одно чуткое ухо не вздрогнуло с его приближением. Лишь испуганно умолк сверчок.
Ретивый, беззаботно, дремал в своем деннике, пофыркивая во сне и не подозревая о своей незавидной участи. Мальчишка медленно открыл дверцу денника — хорошо смазанная, она даже не скрипнула — и подпер ее колышком. Жертва была перед ним. В руке мальчишки блеснул нож.
Юный мститель выбрал относительно безопасную позицию сбоку от спящего животного, разумно опасаясь вновь попасть под удар копыта. Целью его на сей раз было вовсе не убийство жертвы, месть задумывалась куда более изощренная. Мальчишка присел на корточки у правой передней ноги Ретивого, примерился и с ледяной улыбкой нанес сильный удар по сухожилию.
Конь взвизгнул тонким и страшным голосом, и конюх Диккенса клялся потом, что в жизни не слышал такого звука из лошадиной глотки. В следующий миг вся конюшня наполнилась испуганным ржанием. Ретивый встал на дыбы и молотил в воздухе передними копытами, плеща кровью во все стороны и не переставая кричать от боли.
Его мучитель, тем временем, выкатился из денника и в мгновение ока спрятался за тугой вязанкой сена. Оттуда он с безумным восторгом наблюдал за страданиями животного, пока сквозь лошадиное ржание не различил топот бегущих людей. Нужно было убираться восвояси. Еще в ту пору, когда Берти с другими детьми посещал конюшню, он заприметил заднюю дверь, которой пользовались в основном для выноса мусора и навоза. Этим знанием сейчас и воспользовался злой мальчишка-из-темноты. Он метнулся к двери, толкнул створку, но та не поддалась, и он с разгону врезался в нее носом. Дверь была заперта.
Такого поворота событий ночной гость не ожидал. Он бросился к ближайшему боксу, но там взволнованно топтался разбуженный шумом мул. Оказалось, что спрятаться в конюшне, полной испуганных лошадей не так-то просто. Мальчишка оказался в западне.
В противоположном конце конюшни уже мелькали огни фонарей, сбежавшейся прислуги. Зычным голосом старший конюх пытался успокоить питомцев. Но Ретивый продолжал жалобно ржать, и остальные лошади вторили ему.
Видя, что встречи с людьми Диккенса не избежать, маленький хитрец решил смешаться с толпой, спешащей на помощь к лошадям. Он отбросил окровавленный нож и затаился все за той же вязанкой сена, ожидая удобного момента, чтобы выйти к людям. И возможно его затея удалась бы, но слуг с фонарями было слишком много. Через минуту каждый уголок конюшни был залит светом.
Старший конюх, наконец, обнаружил источник шума и пытался успокоить все еще дрожащего и всхрапывающего коня. Ретивый топтался на трех ногах, держа раненную навесу. С копыта обильно лилась кровь, прикоснуться к нему жеребец не позволял. Несколько человек бросились осматривать остальных лошадей. Один из них и наткнулся на мальчишку.
— Эй, а это что за малец? — громко воскликнул слуга, посветив на него фонарем.
— Кажется, сын кузнеца,— с сомнением в голосе предположил босой парень в одних штанах. Было видно, что он прибежал на шум, не затрудняя себя поисками одежды.
— Нет, тот мальчонка помельче. Может сын гувернантки?
Объект спора молчал, предоставив взрослым самим разбираться кто он такой, и откуда взялся. Все еще могло обойтись, но слуга, пытаясь разглядеть его получше, поднес фонарь к самому лицу Берта.
— Ба, да у него все лицо в крови! Что с тобой случилось, малыш?
Берти — а это был уже он, так как мальчик-из-темноты благополучно убрался восвояси, предоставив расхлебывать последствия своему невольному соучастнику — попытался убежать с места преступления. Но не тут-то было. Мужчина крепко схватил его за руку и приблизил к себе.
— Вроде цел,— заключил он после беглого осмотра. — Это ведь не твоя кровь?
Берти не отвечал. По его лицу уже бежали слезы.
Тем временем старший конюх сумел успокоить Ретивого и осмотрел его ногу.
— Он ранен! — возмущенно воскликнул конюх. — Этого коня намеренно ранили!
Недоверчивые возгласы сменились возмущенным ропотом, желающие смогли убедиться в правдивости этих слов. В конюшне уже собралась изрядная толпа — ночной переполох разбудил все поместье. Люди недоуменно переглядывались, гадая, кто мог такое сотворить.
— Постойте-ка... Это что же выходит... — нахмурил брови слуга, поймавший Берти. Думал он медленно, но направление его мыслей ничего хорошего Берти не сулило. Наконец он сложил очевидные факты и закричал: — Люди, поглядите! Здесь у меня чужой постреленок. Весь в крови, что твой мясник.
Все взоры тут же обратились на мальчишку. Залитое кровью лицо не позволило людям сразу признать в нем соседского сына. Зато они почти сразу сообразили, что он и есть виновник ночного смятения. Перед Берти замаячил призрак жестокой расправы — деревенский народ всегда был скор на руку. Вдобавок ко всему какой-то глазастый юнец нашел в соломе нож.
— Твое? — грозно навис над Берти старший конюх, потрясая заляпанным кровью ножом.
Совершенно оцепенев от страха, мальчик ничего не ответил. Конюх грубо схватил его за руки и развернул их ладонями к себе. Как и лицо, они оказались в темной, уже подсыхающей лошадиной крови.
— Как есть — твое!
— Дубьем его, маленького сатану! — выкрикнул из толпы истеричный женский голос.
— Ты кто такой?! — конюх встряхнул Берта. — Откуда взялся?
— Это Берти Морт,— раздался вдруг сильный спокойный голос. — С дороги! Дайте пройти!
Толпа разом умолкла и расступилась. На пороге конюшни с фонарем в руке, в длинном, тщательно запахнутом домашнем халате, слегка взъерошенный но от того не менее величественный, стоял хозяин поместья мистер Чарльз Диккенс.
Мэри вернулась домой под утро. К тому времени малыш уже проснулся и настоятельно требовал еды. За неимением настоящей колыбели, Берт положил его в ящик и устроил на софе рядом с собой. Измотанный событиями последнего дня, ранением, плаваньем в зловонной реке и тяжелой дорогой к лачуге Мэри, он то и дело проваливался в забытье, но вскоре тревожно вскидывался — как там малыш. Когда младенец окончательно пробудился и Берт уже начал жалеть, что отпустил его мать в опасную экспедицию к своей квартире, дверь скрипнула, впуская Мэри.
Судя по тому, что в руках у девушки был большой саквояж, с которым доктор Морт имел обыкновение навещать своих пациентов, миссия ее увенчалась успехом. Мэри поставила сумку у двери и сразу устремилась к плачущему ребенку. Не выказывая ни малейшего стеснения, она принялась кормить его со сноровкой, которую никак нельзя было заподозрить в девушке, только вчера ставшей матерью. Берт тактично отвернулся.
— У вас не возникло сложностей? — спросил он через плечо.
— Ничего такого. Правда было темно и какой-то толстый коротышка выскочил на лестницу, когда я входила в квартиру.
— Наверное, мистер Батлер.
— Он не представился, но вел себя довольно странно. Запретил включать свет, бормотал что-то про пожар, инспекцию, собак...
— Он даже не спросил, кто вы и зачем пришли?
— Говорю же вам, он был не в себе. Заклинал не зажигать свечей.
— Ничего не понимаю. Ну да ладно. Вы принесли все, что я просил?
Берт сначала думал самостоятельно разобрать саквояж, но при попытке встать голова закружилась, и от этой мысли пришлось отказаться.
— Как вы сказали: деньги, письмо со стола, большая книга и железки из комода. Тяжелые — спасу нет.
— А банку с кристаллами?
— И ее тоже.
