всесторонне обоснованные твердые планы-заказы государства по продаже сельскохозяйственной продукции на ряд лет. Эти заказы позволили хозяйствам, исходя из конкретных условий, разработать перспективные планы производства всех видов продукции, они явились для каждого колхоза и совхоза экономическим обоснованием общей и внутрихозяйственной специализации. Централизованное планирование тесно сочетается с развитием хозяйственной инициативы тружеников села.
Павлов не без удивления посмотрел на Егорова: так вдруг изменилась у того речь. Да и сам он словно на трибуне — подтянулся, посерьезнел…
— Новые планы в большинстве колхозов и совхозов успешно выполняются, потому что они разработаны на основе строгого учета местных условий, экономических возможностей каждого хозяйства, в них учтены замечания не только руководителей и специалистов, но и рядовых работников производства…
— Постой-постой, — в тон Егорову заговорил Павлов. — Ты как будто готовый доклад читаешь. Но ведь и ты отлично знаешь, как в недавние годы учитывались мнения рядовых работников? Разверстали план по районам, а те — по хозяйствам, и делу конец. А рядовые теперь должны мудрить, чтобы выполнить в спешке составленные задания.
— Это ты, браток, брось, — возразил Егоров уже прежним тоном. — Мы привлекали…
— И мы привлекали, однако год проработали и уже видно, что многие планы надо изменять, а на это никто не имеет права. — И, не давая Егорову перебить себя, заспешил: — Кто у нас главный плановик? Кто ведет экономически обоснованную, как ты говоришь, плановую политику? Думаешь, мы с тобой или главные экономисты области? Да судьбу плановых заданий очень часто решает девчушка, которая сидит в производственном управлении и разверстывает по хозяйствам цифру, спущенную на район. Что, не так?
— В этом деле все участвуют…
— Далеко не все… Мы думаем и спорим, а та девчушка знает одно: надо немедленно разверстать! Чтобы итог сходился с заданием области. Начальство районное видит: баланс получился, разбираться же с каждой цифрой нет времени. И подписывает. А подписал — утвердил! И после этого колхоз хоть год доказывай, что не все ладно, — план изменению не подлежит. Так или не так?
Егоров поерзал в кресле:
— У тебя, может, и так. А у меня…
— И у тебя так! — бросил Павлов. — Ты вот насчет специализации. У нас недавно выяснилось, что некоторым хозяйствам спущены задания по сдаче двадцати семи видов продукции. Какая тут может быть специализация?
— Нет, браток, я серьезно. — Егоров поудобнее уселся в кресло, словно готовился к длительной беседе. — Некоторые уже договорились до того, что централизованное планирование колхозного производства якобы неэффективно и нецелесообразно!
— Раз говорят ученые, да еще экономисты, значит, надо прислушаться и уж во всяком случае проверить на практике.
— Ученые учеными, браток, но и у нас на плечах голова есть, — усмехнулся Егоров. — Ученые тоже ведь разные бывают…
— А наш брат на одно лицо? — усмехнулся Павлов.
И вдруг Егоров заговорил примирительно: он попросил рассказать о сути эксперимента с планированием. Это как-то тронуло Павлова, он начал рассказывать о сути их эксперимента, проводимого в двух районах: началось с того, что было решено не устанавливать им официально твердых планов по продаже продукции государству, хотя для себя-то записали наметки этих планов на уровне других соответствующих районов и на основе общего плана. Каждое хозяйство в этих районах разработало свои предложения по планам продажи продукции, но, разумеется, с учетом своих конкретных условий.
— Но все же за основу-то при этом брались закупочные цены? — не без язвительной усмешки спросил Егоров.
— Надо думать, что и цены учитывались, а как же иначе? Экономика есть экономика! Но главное все же было не в этом.
— А в чем же тогда?
— Главное здесь то, что все колхозники получили возможность участвовать в разработке планов артельного хозяйства с перспективой на пять-шесть лет. Пока их не связывали контрольные цифры, они имели возможность, так сказать, независимого поиска своих резервов, наилучшее направление в развитии отраслей хозяйства.
— Так это же опять против централизованного планирования! — воскликнул Егоров.
— Да пойми ты правильно-то! — досадует Павлов. Успокоившись немного, продолжил: — Государственный план уже утвержден, государство уже дало нам свой заказ. И никто не подорвет устои этого государственного плана. Но вопрос-то вот в чем: как разумнее поступить с разверсткой этих заказов? Сразу спустить твердые планы-заказы каждому колхозу или попросить от них своих соображений насчет более реальных возможностей хозяйства? Вот в чем суть-то! Ты же знаешь: не все сто процентов производимой продукции идут в закупки. Скажем, даже зерна закупается в стране не более сорока процентов от валового сбора. А у нас в некоторых северных районах и того меньше — до десяти процентов, а остальное остается в распоряжении хозяйства — на корм скоту, для продажи колхозникам. Или еще: почти все специализированные свиноводческие и птицеводческие совхозы мы совсем освободили от продажи зерна государству.
— Так-так… — Егоров плотно сжал свои губы… — И что же: эти районы…
— Дослушай сначала до конца, — перебил Павлов. — Пойми простую вещь: для свиносовхозов и некоторых районов в целом, где мал процент товарного зерна, план-заказ государства на зерно не может служить ориентиром в организации полевого хозяйства. Понимаешь? Это в крупном зерновом хозяйстве план-заказ обязывает производить определенный минимум тех или иных зерновых культур, а здесь картина иная. И в этих условиях надо очень серьезно продумать, какие отрасли наиболее целесообразно развивать. Тут уж ориентир, думается, во-первых, на планы-заказы по животноводческой продукции, на возможности кормовой базы и конечно же на существующие закупочные цены. Ведь в перспективе-то ты, думаю, возражать не будешь: в каждом хозяйстве все отрасли должны стать рентабельными, прибыльными. Потому что производство убыточной продукции не может вызывать большого энтузиазма у ее производителей. Это же ясно! Вот мы в порядке эксперимента и разрешили хозяйствам двух районов самим рассчитать свои планы продажи продукции государству.
— Ну, и как они рассчитали? — опять чему-то усмехнулся Егоров. — Поди, у всех заявка на какой-то один выгодный вид продукции?
— Видишь ли, мы тоже опасались этого. Думали еще и так: возьмут на себя мизерные планы продажи, чтобы побольше денег получать за сверхплановую поставку. Тем более, — усмехнулся Павлов, — что о такой тенденции мы знаем и на примере вашей области…
— Ну, это ты, Павлов, брось! — решительно запротестовал. Егоров.
— Как будто мы ничего не знаем и в цифрах не разбираемся… Ты же сам летал в Москву, добивался снижения плана-заказа по зерну.
— Ну, летал, а как же иначе? Всяким делом надо руководить, для того мы и поставлены…
— Вот-вот, — весело уже рассмеялся Павлов. — Пока не было поощрительной оплаты на зерно, проданное сверх плана, ты вел себя иначе. А в дополнительной оплате увидал возможности зерновых хозяйств резко поднять экономику, вот и полетел… Так что и сам ты не совсем равнодушен к ценам на продукцию, — заключил Павлов.
Егоров чему-то улыбнулся, покрутил головой, словно воротник был тесен, затем взялся за свой бокал, отпил из него немножко вина.
— Ты, поди, в обиде? — произнес он.
— В обиде, — согласился Павлов. — До новых цен на зерно и вашей области и нашей давали равное задание по сдаче зерна в расчете на гектар пашни, а теперь ты выпросил более льготный план и, даже при равном с нами урожае, за сверхплановое зерно ваша область получит больше, чем мы. Словом, Егоров, ты, как видишь, тоже понимаешь толк в закупочной цене. Пожалуй, не хуже, чем наш председатель колхоза Иван Иванович Соколов, о котором я тебе говорил. Он тоже любит деньги, как и ты…
— Ну, ладно! — поднял руку Егоров, как бы защищаясь. — Значит, экспериментальные районы все
