Итоги № 48 (2013)

Общество

«Властям проще осваивать новые территории, чем идти по пути договорных решений», — говорит урбанист Глеб Витков

 

Есть ли жизнь в московских промышленных зонах? Своим мнением о перспективах их развития с «Итогами» поделился Глеб Витков, руководитель проектно-учебной лаборатории урбанистики НИУ ВШЭ.

— Чем промзоны являются сегодня для Москвы?

— Основным территориальным ресурсом развития. Эти промышленные объекты в современной экономике больше неэффективны. Есть какие-то из них, до сих пор функционирующие за счет городских или федеральных субсидий, но большинство, как правило, давным-давно не работают, перестроились и сдаются в аренду. Есть основной вид разрешенного использования, поэтому они по-прежнему числятся в налоговой базе как объекты промышленности и по факту приносят меньше доходов, чем если бы их вид разрешенного использования соответствовал фактическому. Если бы это были площадки креативной экономики, малого бизнеса или просто обычные коммерческие площади, доход от их использования был бы на порядок выше.

— Какова главная болевая точка?

— Эти промышленные территории в нынешнем их виде представляют собой крайне нелицеприятное зрелище, выступая разделителями внутри города. Фактически это барьерные проблемные территории, изъятые из жизни. И, конечно, преобразуя эти пространства, можно было бы по-другому развивать город, связать разделенные ныне пространства в одно целое, что повысило бы в итоге содержательность столицы. В современном мегаполисе не может быть промышленных площадок прямо в самом центре, если это не наукоемкие производства, которые не загрязняют среду и создают интересные рабочие места для высококвалифицированных специалистов.

— Под промзонами мы понимаем только заводы?

— Разумеется, нет. К ним относится большое количество коммунальных зон и более сложных производств. Например, ТЭЦ. Понятное дело, что, когда мы говорим о реконструкции промзон, речь не всегда идет о полном их выводе из города. Есть, например, завод Хруничева, который занимает колоссальную территорию, но там действительно наукоемкое производство. Его, наоборот, надо развивать, делать полноценный кластер космонавтики. Аналогичный случай — большая площадка у Сельскохозяйственной академии имени Тимирязева.

Проблема в том, что сегодня не создаются проекты комплексного развития. Нет субъектов планирования, то есть людей или организаций, которые обеспечили бы баланс интересов, подобрали наиболее интересные композиции различных видов использования территории. Мы по-прежнему рассуждаем в категориях монофункций — либо жилье, либо промышленность. Московским девелоперам и уж тем более властям проще осваивать новые территории, чем идти по пути сложных договорных решений.

— Что мешает реорганизации?

— Три главных момента. Первый — наличие собственников и соответственно довольно большие компенсации по выкупу территорий. До тех пор, пока город позиционирует себя как девелопер и сам стремится получать часть прибыли от застройки, очень тяжело будет двигаться в эту сторону. Второй момент — это экология. Промзоны сильно загрязнены. Может показаться, что реактивация почвы неокупаема. Но не обязательно самые зараженные территории застраивать, они вполне могут преобразовываться в парки. Для каждого вида загрязнений существует свой метод рекультивации. Например, хвойные прекрасно справляются с избытком железа в почве.

И третий момент. Сколько бы мы ни застраивали промзоны, но до тех пор, пока люди не почувствуют свое право на участие в делах города, вовлеченность во все процессы его преобразования, пока малые предприятия не начнут пускать на эти территории хотя бы в качестве пионеров в их освоении, новые проекты, не несущие в себе никакой ценности, так и будут представлять собой очень крупные чужеродные новообразования в старом городе.

Мозговед / Общество и наука / Exclusive

Мозговед

/  Общество и наука /  Exclusive