— Да, «Дионис», на… Что там? С документами разобрался? Может, там долгов полно или… с конкурентами проблемы, на…?
— Налоговая говорит, там все чисто.
— А с конкурентами? — не отставал подполковник.
— Я сейчас другими вопросами занимаюсь, Сергей Александрович, — уклончиво ответил я. — А по версии конкурентов пока Точилин работает.
— Плохо работает! — рявкнул Герасимов и тяжело выдохнул.
Видимо, не зная, к кому еще придраться и на что еще поворчать, он сдвинул брови и выдал резюме:
— Ладно! Посылай опергруппу и хватай этого Астахова, на… Только, Синицын, — ос-то-рож-но! Все! Свободен.
Я быстренько собрал опергруппу и вместе с ней отправился по нужному адресу. И через час Игорь Кириллович Астахов уже входил в мой кабинет. Надо отметить, что все получилось легко и гладко, даже слишком. Мне даже и опергруппа особо не потребовалась, я бы и один вполне справился, поскольку Астахов, во-первых, оказался дома, во-вторых, при нашем появлении и просьбе проследовать в Управление нисколько не стал возражать и послушно прошел в полицейскую машину. Внешне я был доволен — на сей раз подполковнику Герасимову не к чему будет придраться.
Однако в глубине души меня терзали сомнения. Все казалось слишком уж просто, а подобные ситуации всегда меня настораживали. Слишком часто простота оказывалась мнимой и оборачивалась новыми, скрытыми поначалу проблемами.
Но пока я откинул эти мысли, целиком и полностью сосредоточившись на беседе с Астаховым, от которой, признаться, ждал многого…
Сейчас, в собственном кабинете, я воочию лицезрел того, кого до сего момента видел только на фотороботе. Надо сказать, что охранник Сергеев оказался на редкость точен в своем описании, и вживую Астахов не сильно отличался от своего компьютерного изображения.
Первое, Астахов был ужасно крупным. А точнее, просто толстым. Толстым было все — голубоглазое лицо, обрамленное рыжеватой бородкой, руки, ноги, крепкий, обтянутый джинсами зад… Но особенно выдающимся был живот. И даже не живот, а пузо. Этакий огромный арбуз.
Когда Астахов опустился на стул, синяя джинсовая рубашка его снизу растянулась, и пуговицы вот- вот готовы были отлететь. Я увидел обнажившийся кусок его обширного живота, покрытый густой растительностью. Астахов же, казалось, либо не замечал этого обстоятельства, либо давно привык к дефектам своей фигуры и не обращал внимания.
Во всем его облике сквозила нервозность, но в то же время и уверенность в том, что это просто недоразумение. Говорил он несколько манерно, высоким тенором, с придыханиями и закатыванием глаз.
— Итак, Игорь Кириллович, вам объяснили, почему вас задержали? — начал я разговор.
— Да, объяснили, — со вздохом ответил он. — Но, так сказать… эти объяснения меня совершенно не удовлетворили, поэтому я как бы, так сказать, намерен жаловаться. И будучи уверенным в том, что это, так сказать, полное недоразумение, надеюсь на вашу беспристрастность. Если, конечно, это все не… — Астахов сделал едва уловимую паузу, — социальный заказ моих политических противников.
— А вы политик? — спросил я, желая получить ответ от самого Астахова.
— Я зарегистрирован кандидатом в депутаты городской Думы, и поэтому рассматриваю любые такие инциденты как политические провокации. — Астахов положил толстую волосатую руку на стол и начал нервно перебирать пальцами.
— Могу вас заверить, что политика здесь ни при чем. Просто существуют некоторые факты.
И я, соблюдая пунктуальность, изложил Астахову все известные на данный момент факты.
— Да я и не отрицаю, что посещал, так сказать, Скоробогатова в ту ночь. Мы обсудили с ним как бы некоторые проблемы, и все, — Астахов продолжал совершать нервные движения пальцами, подкрепляя это покачиванием своей большой головы из стороны в сторону. — Но я-то тут при чем! Мы вышли со Скоробогатовым вместе из ворот, потом я сел в свою машину, а Жора пошел ловить автомобиль, чтобы уехать домой. Что случилось с ним после, я не знаю. В конце концов, мы с ним не так близки, чтобы подозревать меня в совершении таких, я бы сказал даже, изощренных преступных действий!
«Близки? — удивился я выражению Астахова. — Ага, лощеный такой типчик, бородка аккуратненькая. И вместе с тем т-такой здоровый лоб! Батюшки, а не представитель ли он сексуальных меньшинств?»
Мои мысли, совершив этакий фривольный кульбит, привели мой взгляд в нижнюю часть тела Астахова, которая выглядела, пожалуй, наиболее внушительно.
«Так, ладно, проверим», — тут же решил я и продолжил:
— Итак, вы вышли из офиса «Диониса» в час пятьдесят, как говорите, и поехали на своей машине домой, так?
— Не домой, — с каким-то сожалением, четко разделив эти два слова, возразил мне Астахов.
— А куда?
— По личным, так сказать, делам, — немного смутился Игорь Кириллович, воздев глаза к потолку.
— Кто может подтвердить эти ваши личные дела?
— Эти мои личные дела может подтвердить… — Астахов замялся. — Понимаете, очень деликатный момент. Мне не хотелось бы привлекать этого человека, потому что, так сказать… как бы просто это совсем ему не нужно… ей… не нужно, — поправился он, пробуравив меня взглядом.
— Боюсь, что огласки вам не избежать, — сухо сказал я.
— Это Светлана Ярцева, она преподает психологию в нашем университете, — со вздохом и выражением полного недовольства жеманно сказал Астахов. — Мы с ней обсуждали некоторые аспекты, так сказать… имиджа… э-э-э… депутата в период предвыборной кампании, — наконец закруглился он.
— В два часа ночи? — с иронией спросил я, про себя подумав, что Игорь Кириллович все-таки, скорее всего, относится к сексуальному большинству.
Астахов откинулся, всплеснул руками и изобразил что-то похожее на понимающую улыбку.
— Дело в том, что это как бы наиболее продуктивное время, я уже не раз убеждался на своем опыте… Когда никто не мешает, не отвлекают разные ненужные звуки, телефонные звонки…
— Она подтвердит, что вы были у нее и обсуждали, так сказать, некоторые аспекты? — слегка передразнил его я.
— Надеюсь, что да, — выдохнул Астахов. — Но только в том случае, если мне официально предъявят обвинение. Пока что, как я понял, вы не в состоянии этого сделать — у вас отсутствуют факты и улики. Да и с мотивами будет нестыковка…
— С мотивами для убийства?
— Да-да, именно. С чего бы это мне убивать своего старого институтского приятеля?
— Это нам и предстоит выяснить, — спокойно парировал я. — И вот вам первый вопрос: зачем, например, вы приезжали к нему в офис ночью? Для чего?
— Я же сказал, что мы, так сказать, обсуждали некоторые проблемы…
— Потому что не отвлекают посторонние звуки и телефонные звонки? — усмехнулся я.
— Конечно, конечно, — разведя толстыми руками, быстро проговорил Астахов.
— Вы, значит, все свои дела решаете по ночам?
— Ну, не все, конечно, не все… Это просто не от меня зависит — работа и прочие, так сказать, проблемы… Но что могу, стараюсь ночью.
Астахов уже откровенно врал, совершенно не стесняясь, и при этом нагло смотрел мне в глаза.
— И все же, зачем вы встречались со Скоробогатовым? — строго спросил я.
Астахов продолжил юлить, раздувая щеки и апеллируя к закону:
— Моя встреча со Скоробогатовым была связана с моей предвыборной кампанией и согласно закону может быть разглашена только в случае возбуждения уголовного дела против меня лично… А пока, так сказать, вы меня только задержали, причем безосновательно, я и так иду, можно сказать, вам навстречу, все как бы откровенно рассказываю… Но в данном случае не вижу оснований продолжать это делать.
— Вот именно, что «как бы» откровенно! — не выдержав от этой постоянной присказки Астахова,
