«Она пришла сюда, что бы увидеть меня? Но почему тогда с Йокодзуном? Они знакомы? Или там был кто-то еще? Может, Никола вовсе не ей сигналил?..»
Бросаю взгляд в сторону бара. И даже успеваю мысленно назвать себя кретином. Краем глаза вижу несущуюся в мою сторону тушу Йокодзуна. Не успеваю среагировать.
Ощущение словно на меня налетел автобус.
Ударом воздух выбивает из легких.
Хрустят ребра. Меня отбрасывает на сетку, я падаю, нет сил даже сгруппироваться.
Удар всем телом о ринг.
Пытаюсь собраться, но перед глазами все плывет, в ушах — гул. Понимаю, что это кричат зрители.
Руки вялые и слабые, словно в дурном сне.
С трудом удается оторвать тело от ринга.
Встаю на четвереньки и вижу надвигающуюся тень.
Голова взрывается…
Я пришел в себя на чем-то твердом и ровном. Ринг? Но шума не слышно, свет не особо яркий — явно не от прожекторов. Потолок. Какие-то серые железные шкафы… Ах, да — это шкафы для одежды. Значит, я в раздевалке.
Голова раскалывалась, словно ее сжимали в тисках.
После пары неудачных попыток, мне удалось отчетливо произнести ругательство.
— Сколько пальцев?
Каких еще, нафиг, пальцев?
С трудом сфокусировав взгляд, увидел склонившегося надо мной Валеру — травматолога, которого Фэн Цзы нанимает на время шоу. Он помахал у меня перед лицом мосластой своей граблей и повторил:
— Сколько пальцев видишь? Эй! Пальцы видишь?
— Иди ты в жопу… — язык все еще плохо меня слушался.
С кряхтением и матом осторожно сел и ощупал челюсть. Опухла сильно, но каким-то чудом обошлось без перелома. Чертов Никола решил закончить бой эффектно, не стал размениваться на болевой, а просто врезал со всей дури кулаком. А кулаки у него — дай бог каждому. Не всякий арбуз до таких размеров вырастает.
Я вспомнил «бой» и вновь застонал. На этот раз — от стыда. Так бездарно проиграть! Зазевавшись на едва знакомую девчонку!
— Ну, я вижу, с тобой все в порядке, — заключил Валера и направился к двери. — Некоторое время береги голову. Если почувствуешь тошноту или головокружение — немедленно вызывай «скорую».
Я еще немного посидел на лавке, приходя в себя. Потом аккуратно встал, прислушался к ощущениям. Челюсть болела даже сильнее, зато голова не кружилась. Ноги-руки слушались.
Что ж… можно, наверное, пойти и выяснить, что все это значит?
Боев сегодня больше не планировалось, но тусовка продолжалась. На ринге обосновалась какая-то поп-группа средней руки, бренчание на гитарах и мяукающий вокал солистки едва пробивались через общий шум. К счастью, в зале царил полумрак и хаотичное мельтешение цветных огней. Меня никто не узнал.
Вежливо протиснулся мимо танцующих людей к бару. Опустился на стул и заказал пиво. Алиса сидела ко мне спиной и не видела, как я подошел. Она разговаривала с Николой Сойкиным. Йокодзун тоже меня не заметил, так увлекся собеседницей.
— Пообещайте мне обязательно прийти на следующие бои. Ваше… э-э-э… ну, типа, вы смотрели бой — я потому так легко выиграл! Вы… это… типа, вдохновили меня! Вот!
Челюсть адски болела, иначе я бы покатился со смеху — так умильно выглядел Йокодзун, пытающийся играть роль галантного кавалера. А вот Алисе, похоже, не до смеха. Она нервно крутила в руке бокал, не замечая, что проливает коктейль. Отвечала невпопад и часто поглядывала в сторону пожарного выхода. Будь Никола хоть чуточку сообразительнее, уже догадался бы, что его дама только и мечтает побыстрее свалить. Но Йокодзун слишком возбудился, что бы обращать внимание на всякие мелочи. И явно не собирался отпускать Алису просто так.
— Цвет ваших глаз! И это… типа, запах волос! Вы ведь подарите мне на память этот цветок?
Он так быстро завладел орхидеей, украшавшей прическу Алисы, что та не сразу поняла, что случилось. Испуганно вскрикнула, дернулась назад, оставляя орхидею в руке Николы.
— Э-э-э… это что?
Йокодзун растерянно уставился на трофей. От цветка тянулся провод, на конце которого болталась маленькая, длиной с мизинец, видеокамера.
— Упс, — отчетливо произнес какой-то паренек, видимо, из людей Йокодзуна. — Вы что, из полиции?
Волшебным образом слово «полиция» мгновенно распространилась по залу. Я увидел, что в нашем направлении решительно пробиваются два охранника.
И тут снова начинается
У поп-группы заедает фонограмма, и солистка некоторое время беззвучно открывает и закрывает рот, сделавшись похожей на рыбку в аквариуме.
Тишину разрывают хлопки перегорающих прожекторов, освещающих ринг.
От бара по залу катится волна темноты — беззвучно гаснут светильники.
В разных концах зала одновременно раздается испуганный визг женщин.
Пора и мне внести свою лепту…
Я встал в полный рост, поднял руки в успокаивающем жесте и громко произнес:
— Граждане, прошу соблюдать спокойствие! Это полицейская операция! Вы все арестованы…
Собственно, можно было не продолжать.
Не знаю, в чем себя считали виновными посетители. Возможно, сработал какой-то темный инстинкт, но после моего заявления толпа бросилась к выходам. Растерявшихся охранников смели. Я перепрыгнул через стойку и протянул руку девушке:
— Быстрее! Сюда!
Алиса выдернула камеру из руки так и застывшего с открытым ртом Николы и, перекатившись через стойку, оказалась рядом со мной. Я схватил ее под локоть и потащил за собой в кладовую. Мы пробежали сквозь стеллажи с ровными рядами бутылок и оказались в раздевалке для персонала.
— Ты хоть знаешь, куда бежать?
— Конечно! Подальше отсюда!
— Ты нас в тупик заведешь, Сусанин!
Это вряд ли.
Я тщательно изучил схему особняка. Конечно, я не предполагал, что придется вот так убегать отсюда. И схему раздобыл просто из привычки все досконально проверять и планировать.
— Стоп! Восстанавливаем дыхание… Так… отдышалась?
Алиса кивнула.
— Теперь спокойно входим.
Мы свернули в еще один проход и оказались в легальной части кафе. Посетителей здесь было гораздо меньше, но на нас никто не обратил внимания. Все с удивлением и любопытством наблюдали через открытую веранду, как от дачи в разные стороны разбегаются мужчины и женщины в вечерних нарядах.
Выждав, пока в сумерках не растворились последние беглецы, я взял Алису под руку и непринужденным тоном произнес:
— Нам пора, дорогая. Пойдем.
Девушка послушно шла рядом со мной до самого выхода из парка. Не сговариваясь, мы шли молча. Только у самых ворот Алиса спохватилась, позвонила какому-то Алишеру и долго уверяла его, что с ней все в порядке.
Я с удивлением поймал себя на том, что мне не нравится этот Алишер. Какого черта? Что со мной?
