то след может оборваться прямо здесь. Между тем старик переложил недовольно забурчавшего кота на стол, выбрался из кресла и подошел к одной из полок.
— Тем не менее, он кое-что оставил лично для тебя. Сид, который приходил ко мне, конечно, вытащил из моей головы и эту информацию. Но, видимо, решил, что это обычный сентиментальный жест. Я, в общем, тоже так думаю. Богдан сказал, что когда-нибудь ты захочешь узнать о своем отце больше и придешь ко мне. И тогда я должен передать тебе эту фотографию.
Старик вытащил из шкафа старинный фотоальбом, в какие раньше вкладывали напечатанные на бумаге фотографии. На мгновение задержал взгляд на открывшемся развороте. Вздохнул. Потом быстро перелистал альбом почти в самый конец и, найдя нужный лист, протянул Алисе фото.
Данила не удержался, заглянул через плечо девушки.
Снимок был сделан зимой. На фоне белых, пушистых от снега деревьев стояли трое. Вернее, стояли двое — молодая женщина с красивым, хотя и строгим лицом и мужчина, казавшийся заметно старше жены. Он был высок и худощав, по вороту расстегнутого пальто рассыпались роскошные русые волосы, а глаза даже на фотографии, казалось, светились яркой зеленью. Третьей была девочка лет четырех в зеленом комбинезоне, сидевшая на руках у мужчины.
— Алиса, это же…
Девушка кивнула.
— Так странно смотреть на себя, такую маленькую. Папа, мама. Совершенно не помню того времени. Как отрезало.
— Ну, и что должен значить этот снимок? — спросил Колесников, вставая с дивана и тоже разглядывая фото. — Обычный кадр, семья на прогулке. У меня полный компьютер таких.
— Может, какая-то скрытая информация?
Алиса покачала головой.
— Он совершенно пустой. Стерильный. Ни единого колебания силы. Не понимаю.
— Стерильный? — Виктор прищурился и почесал переносицу. — Поправь меня, если я ошибаюсь. Вы, ну эти, силы — типа магов? Можете оставлять на предметах какую-то невидимую другим информацию?
— Не обязательно. Информацию оставляют все. Не очень подробную и не отчетливую, но какие-то обрывки мыслей и чувств можно уловить. Странно…
— Вот и я об этом, — кивнул полицейский. — Если на предмете нет отпечатков пальцев, это говорит о том, что его протерли. Понимаешь?
— Отец стер все следы, но…
Колесников с многозначительной миной поднял вверх указательный палец.
— Он ведь знал, что за ним охотятся такие же маги… то есть сиды, как он сам? Знал. И о том, что они будут проверять каждый предмет, которого он касался. Исследовать, не подал ли он каким-то скрытым способом знак. А значит, будут изымать все улики и тщательно изучать. И стер все следы, чтоб преследователи сразу поняли: тут ловить нечего. Ему было важно, чтобы снимок попал к тебе.
Алиса повертела кусок картона в руках.
— Наверное, ты прав. Но тут действительно нет ничего, что могло бы помочь. Я не уступаю в силе своему отцу, а значит, почувствовала бы любую подсказку, которую он мог оставить.
Они втроем склонились над снимком. Старый букинист вернулся в кресло и позвал кота, но тот увлеченно исследовал что-то в углу комнаты. Алиса мельком заметила, как зверь прижался к полу, как нервно дергается кончик его хвоста.
— Что там, Оскар? Мышь? — Старик в кресле азартно ударил кулаком по ладони. — Лови же ее! Скорее! Ах, Богдан не подумал об этих мелких паршивцах. От них больше бед, чем от воров.
Алиса рассматривала снимок, пытаясь понять, что хотел сказать отец своим подарком. Но мысли путались. Вместо того, чтобы искать зацепки, она всматривалась в лица родителей, в лицо маленькой девочки — свое и одновременно совсем незнакомое. Никаких воспоминаний. Она так старалась забыть прошлое, что прошлое обиделось и действительно покинуло ее.
— Что ж, — проворчал Данила, — раз сид ничего не может вытянуть из этого снимка, позвольте технарю попытаться.
Он положил снимок на стол, вытащил коммуникатор и включил сканер.
Единственной не занятой книжными полками поверхностью в квартире оказалась стена в ванной комнате. Данила спроецировал на нее скан фотографии и стал подтягивать контрастность изображения, параллельно убирая шумы.
— Нам очень повезло. Снимок был сделан на пленку. Алиса-то, наверное, не помнит их…
— Я помню! — заявил Колесников. — У моего папаши был пленочный фотоаппарат. Да небось, и сейчас где-нибудь на антресолях валяется. Но при мне он уже им не пользовался, купил цифровой. А в чем прикол?
Алиса тоже вопросительно посмотрела на Данилу.
— В то время как раз большинство переходило на цифровые фотоаппараты, но их возможности были еще слабыми. Но тот, кто вас снимал, пользовался пленочной зеркалкой. Из такой фотографии можно вытащить гораздо больше информации. Вот, смотрите.
При увеличении, стало понятно, что сквозь заснеженные деревья виднеется силуэт какого-то здания. Данила еще увеличил изображение, стал в редакторе убирать ветви и дорисовывать стены и окна, опираясь на логику и знание законов архитектуры. Вскоре стало ясно, что за деревьями на снимке скрывалась церковь. Данила закончил рисунок, потер подбородок.
— Так. Надеюсь, этого хватит.
По запросу похожих изображений поисковик выдал чуть меньше полутора тысяч фотографий церквей и других строений, имеющих хоть что-то общее с каракулями Данилы. Но уже в первой сотне попалась церковь, почти в том же ракурсе. Правда, здесь именно церковь была целью фотографа, и ее было хорошо видно сквозь голые осенние ветви. А главное, была привязка к месту.
— Коломенское, — прочитал вслух Колесников. — Церковь Усекновения головы Иоанна Предтечи. Нифига себе название.
— Известное место, — ответил Данила. — Почти в центре Москвы.
— Погоди. — Алиса сжала его локоть, нахмурилась. — Кажется, я что-то вспоминаю. Коломенское. Там много деревьев, да? И старинные дома. Это музей.
Она замолчала, переживая возвращение памяти. Словно капля чернил упала на бумагу и разбегалась, захватывая все большую территорию. Всплывали образы мест и людей, ощущения, отдельные слова.
— Это там! Я почти уверена! Мы были в Коломенском всего один раз, когда и был сделан снимок. Мне так понравился музей, что я долго потом упрашивала опять туда съездить. Все эти деревянные домики, дворец… Но мы больше никогда туда не возвращались. Мне казалось, отец не любит это место. А сейчас пришло в голову: может быть, он уже тогда опасался слежки?
— Это вполне логично! — с воодушевлением воскликнул букинист. — Если вспомнить, какие истории ходят об этом месте… Оскар, ты где? Ты поймал эту дрянь?
— Что за истории? — Колесников попытался вернуть мысли старика к интересующей всех теме. — Это может быть связано с Богданом?
— Нет, что ты, — отмахнулся букинист, озабоченно оглядывая комнату. — Оскар! Куда он делся? Это очень старые истории, очень-очень старые городские мифы. Говорили, что где-то в усадьбе есть подземелье, в котором спрятана библиотека Ивана Грозного. Это один из самых популярных московских мифов. Где ее только не искали! Оскар?
— Нашли?
Старик посмотрел на Колесникова поверх очков.
— Ох, молодежь… Не нашли. В начале прошлого века археолог Стеллецкий — известная фигура среди охотников за библиотекой Грозного — искал ее. Но потом свернул работы. То ли разочаровался, то ли финансирование закончилось. Потом война началась. А в восьмидесятых там вроде какое-то подземелье нашли, но раскапывать не стали.
— Библиотека нас не особо интересует, — задумчиво протянул Данила, — а вот подземелье…
Алиса не дала ему договорить. Она вышла в середину комнаты и замерла прислушиваясь. Что-то происходило вокруг, но она не могла понять, что. Казалось, дом ожил, зашевелился.
