— Когда я смогу получить ваши материалы?
— Не волнуйтесь. Завтра утром я встречаюсь по этому поводу с Леви. Он считает, никаких проблем не будет.
— Ну ладно, — смягчилась она. — Так что вам нужно?
— Анхель Томасо изменил свои показания?
— Мы не смогли его найти.
— Но на основании его показаний устанавливали временной интервал. Как вы могли наплевать на него?
— Мы не наплевали. Просто не смогли найти. Такое случается. В любом случае имеющихся улик более чем достаточно.
— Я еще вот что хотел спросить: был ли Берд подозреваемым по какому-нибудь из этих семи дел?
— Только по вашему.
По моему? Ивонн Беннет стала моим делом?
— Кроме Беннет…
— Коул, он парень был сообразительный. Ни по одному делу, кроме дела Беннет, подозреваемых не было. Если хотите узнать еще что-нибудь, читайте завтрашние газеты. — И она повесила трубку.
Я решил сделать копии документов из папки Лайонела Берда. Оригинал оставить себе, а копии отдать Леви.
По ходу я перечитывал материалы. И в списке свидетелей увидел рабочий номер телефона Томасо — в кафе «Бразилиано».
Я позвонил туда и узнал, что недавно Томасо искал Кримменс, но Томасо ушел с этой работы больше двух лет назад и менеджер понятия не имел, как его найти. Я повесил трубку и продолжил копировать материалы.
Я нашел тот клочок бумаги, на котором я записывал второй телефон Томасо. Через два дня после убийства, когда Кримменс выяснил, что Томасо свидетель, тот жил со своей подружкой в Силвер-Лейк. Когда я через несколько недель позвонил ему в кафе, Томасо уже порвал с подружкой и жил в Лос-Фелис с приятелем по имени Джек Эйсли. Я с ним разговаривал в квартире Эйсли, и это был его телефон.
Прошло три года, почти никакой надежды, но я позвонил Эйсли. На пятом гудке включился автоответчик. «Это Джек. Говорите после гудка».
— Мистер Эйсли, это Элвис Коул. Может, вы помните, три года назад я приходил беседовать с Анхелем Томасо. Я пытаюсь его отыскать. Будьте добры, перезвоните мне.
Я оставил свои номера. А вдруг?
Когда я с копиями для Леви уже собирался уйти, зазвонил телефон.
— Детективное агентство Элвиса Коула.
Тишина.
— Алло!
Я услышал только чье-то дыхание. И трубку повесили. Я подождал, не зазвонит ли телефон снова, но он молчал. И я отправился домой смотреть новости.
Солнце садилось. Я ехал по извилистым улочкам в стороне от Малхолланд-драйв домой. Я живу в доме, стоящем на крутом склоне одного из холмов, окружающих Лос-Анджелес. Домик маленький, на краю каньона, кроме меня там обитают койоты, ястребы, скунсы и гремучие змеи. Когда я сюда приезжаю, у меня всегда такое чувство, что я наконец вырвался из города. Хотя некоторые вещи из головы все равно не выкинуть.
Дворика у меня нет. Есть только веранда, нависающая над каньоном, и безымянный кот, умеющий кусаться. Веранда и кот мне нравятся, и еще нравится, как заходящее солнце красит хребты и расщелины медным цветом.
У дверей моего дома стоял «таурус» Кэрол Старки, но Старки в машине не было. Я вошел, проследовал в гостиную, откуда раздвижные стеклянные двери ведут на веранду. Старки сидела там и курила. Увидев меня, подняла руку. Старки просто так никогда не заезжала.
— Что ты здесь делаешь? — спросил я.
— Ты так спрашиваешь, будто я тебя преследую. Хотела узнать, как прошла встреча с Линдо.
— Основная версия такова: я неправильно определил время, когда была убита Беннет.
— Вот как? Это возможно?
— Возможно. Но ваши парни не считают, что так уж важно повторно опросить основного свидетеля. Они считают, что это значения не имеет.
— Может, и не имеет? То, что мне рассказал Линдо, кажется очень убедительным.
— Но это не оправдывает нестыковок. Ребята так торопятся закрыть дело, что даже не ждут результатов от судмедэкспертов.
Мы помолчали. Старки, откашлявшись, сказала:
— Слушай, Маркс, может, и мерзавец, но Линдо молодчина. Там много отличных ребят работает. Так или иначе, у этого типа был альбом. Весь в его отпечатках пальцев. Это-то со счетов не скинешь.
Она была права. Так или иначе, но у Берда оказался альбом с фотографиями, которые мог сделать только тот, кто присутствовал на месте преступления, когда девушек убивали. На альбоме и снимках были отпечатки пальцев только Берда.
— Старки, можно задать тебе вопрос? Ты какие выводы можешь сделать по этим фото? Какой человек снимал бы так?
Старки много занималась составлением психологических портретов любителей повзрывать. Люди, которые делают бомбы, маньяки. Если понять их мотивы, проще раскрыть дело.
— Большинство берут на память прядь волос или какое-нибудь украшение. А если фото — тут дело глубже.
— Что ты имеешь в виду?
— Все женщины были убиты в довольно оживленных местах. На парковках, в парках. Он выбирал рискованные места, а еще больше рисковал, делая эти снимки.
— Может, он был просто глуп?
Старки усмехнулась:
— Мне кажется, он искушал судьбу. И всякий раз, когда это сходило ему с рук, он чувствовал себя всемогущим. Так же те, кто делает бомбы, чувствуют благодаря им свою власть.
— Может быть…
Старки снова посмотрела на каньон.
— Как бы этот подонок ни был виноват, ты за его преступления не отвечаешь. Ты выполнил свою работу. Не терзайся.
С Кэрол Старки я познакомился благодаря Лу Пойтрасу, который привел ее ко мне, чтобы она помогла найти пропавшего мальчика по имени Бен Ченьер. Старки помогала его искать, и мы подружились. Через несколько месяцев меня подстрелил некий Рейннике, и Старки регулярно навещала меня в больнице.
— Слушай, а я хоть поблагодарил тебя за то, что ты таскалась ко мне в больницу? — улыбнувшись, спросил я.
— Да я просто не хотела отставать от Пайка.
— Ну, все равно спасибо.
— А может, сходим выпить? — вдруг предложила Старки.
— Ты же не пьешь.
— Могу посмотреть, как пьешь ты. Ты будешь пить, а я курить.
— Давай в другой раз. Я хочу посмотреть, что скажут в новостях про Берда.
Она подняла руки:
— Все, я поняла.
Мы несколько секунд постояли молча, потом она улыбнулась:
— Мне все равно пора. У меня свидание и все такое.
— Ну конечно…
