серебро, меха. Говорили, что там какая-то Золотая Баба, а перед ней — горшок с золотом. В капище никого не пускал. По дороге туда установлены самострелы, капканы, волчьи ямы. У него нет рук — обморожены. У старика должен храниться план троп к горе, на которой есть пьезокварц. Где его найти — должен знать краевед Стефан Аристархович Закожурников. Он на пенсии, но в музее знают».
Этим стоило заняться. Пронести такой лакомый кусочек мимо рта, право же, неразумно. Как это поется? «Рюкзак за плечи — и в поход...» А уж как порекомендовать старику раскошелиться — придумаем. Зато овчинка, наверное, стоит выделки. Горшок с золотом! Золотую Бабу, если она действительно золотая, можно будет тоже прихватить вместе с горшком. Тогда никакие шефы мне больше не понадобятся.
Я решил покончить с Шефом, улизнуть из его тенет, где мне было не совсем уютно — ежеминутный страх выматывал нервы.
При очередной встрече я сказал ему, что меня высылают из города как тунеядца.
Шефа передернуло.
— Поздравляю. Я считал вас, гидальго, начинающим обормотом, а теперь убедился, что вы законченный идиот.
— Данке шён, — поблагодарил я.
— Вы, конечно, покаялись, не забыв упомянуть и о нас, грешных? — прошипел Шеф.
Не скрою, меня порадовала его растерянность, его сразу покрывшееся красными пятнами лицо. Желая продлить удовольствие, я не удержался от возможности еще поволновать его.
— Пока нет. Для воспитательного разговора в соответствующих инстанциях меня вызывают завтра.
Шеф напряженно о чем-то раздумывал. Затем, успокоившись, снова перешел на свой обычный говорок:
— Ну что ж! Как говорится, ни пуха ни пера! Желаю успехов. Рассчитываю, что мы еще встретимся. Не так ли, маэстро? Впрочем, мне тоже пора на покой. Сегодня прощаюсь с седым Уралом. Уеду на Кавказ выращивать розы и разводить кур. Ответственные работники золотого фронта тоже имеют право на отдых. А пока — адью.
И он ушел к самолету, помахав мне на прощанье.
Но в сердце у меня защемило. Что-то уж очень быстро он смылся после моей неосторожной шутки. Задумал что-то недоброе? А что, если он решит убрать меня? Впрочем, он уже улетел, и какой смысл ему возвращаться? Ведь он и не подозревает, что мне удалось узнать его имя и фамилию, а также и московский адрес (подсмотрел однажды в гостинице аэропорта, когда трассу из-за погоды закрыли до утра и Шефу пришлось заночевать).
А пока я пошел искать Закожурникова.
Собственно говоря, искать его было нечего — он сидел в библиотеке, уткнув нос в какие-то пыльные фолианты. Оказалось, это тот самый старикан, который тогда в стройуправлении сидел на скамье у тетрадей.
Наша милая беседа кончилась тем, что заветный адрес был в моих руках. Правда, чтоб размягчить сердце старца, пришлось разыграть маленькую комедию, поснимав его на незаряженный аппарат. А моей вежливости мог позавидовать сам маркиз де Помпадур, если такой существовал.
Больше краевед был мне не нужен. Его приглашение встретиться еще раз, чтобы выслушать какие- то легенды о Золотой Бабе, я принял с благодарностью, шепча про себя: «Так ты меня и увидел еще раз, как же!»
И все же мы встретились. Он задержал меня в скверике на Набережной, когда я, разыгрывая влюбленного, поджидал своего нового клиента. Я узнал недавно, что одна дама желает обратить в благородный металл свои сверхплановые доходы от махинаций с пивом. Узнал даже количество металла, потребное ей для первого раза. А в последние месяцы я наловчился-таки скрывать от Шефа истинную цифру поступлений крупки и кругленьких желтяков от его уральской агентуры и находил способы сбывать разницу налево. Пивная дама была бы одной из надежных клиенток.
Улизнуть от старика мне не удалось. Он цепко впился в мою пуговицу и довел свои излияния до конца. И слава Аллаху! Иначе я бы не узнал, что тогда — при первой беседе — оставил в его руках листок с памяткой и адресами. Придется еще раз идти в библиотеку.
Расставшись со стариком, я направился к толстухе, нетерпеливо прохаживавшейся вдоль решетки Набережной. Высокие договаривающиеся стороны встретили друг друга изучающими взглядами и, кажется, не очень понравились взаимно. Однако дело есть дело, и я начал переговоры.
Через пять минут операция была закончена. Пряча куда-то за ворот (тоже мне хранилище!) пакетик с десятью золотыми пятерками, тумба игриво пролепетала:
— Ну, вот я и с зубками. А то мои совсем прохудявились.
— Рад служить, мадам, — заметил я. — Хоть завтра же снова к вашим услугам.
Клиентка оживилась:
— О! Теперь я верю в солидность вашей фирмы.
— Ваш слуга... — уклончиво пробормотал я.
— Тогда знаете что... Не могли бы вы завтра доставить мне коробочку крупки? Не гречневой, конечно, а скорее грешной...
И дама захихикала, прикрывая рукой изрядно набитый золотом рот.
— Сколько?
— О, я клиентка солидная. Могла бы взять сразу на хорошую кашу — с полкило. Чтоб не возиться по мелочам. А то я женщина нервная, пугливая...
Полкило! Я оторопел. Шутит она, что ли! Это же, в самом деле, не гречневая крупа...
— М-м... — замялся я.
— Плачу сразу же. Наличными. По высшей ставке, — подогревала она меня. — Хочу уезжать в другие края, и, сами понимаете, имущество нужно надежное и транспортабельное.
«А что, в самом деле, — подумал я. — Хотя у меня и нет такого количества, но я его могу сделать. Кусок медного подсвечника и напильник... Едва ли эта пивная торговка понесет с собой пузырек с кислотой для проверки. А потом — ищи ветра в поле. Зато какая сумма в руках! О такой мне и не мечталось...» И я ответил:
— Хорошо. Будет сделано.
— Ну, вот и хорошо, — обрадовалась дама и заторопилась. — Завтра в десять вечера... Раньше я не могу: сдаю смену. Но, прошу вас, — не здесь. Я женщина нервная...
— Где?
— Поближе к моему дому. Это, правда, не близко — за парком культуры и отдыха, но зато спокойнее.
Мы условились, и она, подав мне руку, затянутую готовой лопнуть перчаткой, поплыла к переулку. Естественно, я направился в другую сторону.
Однако мной сразу же овладело беспокойство. «Что-то тут не так, — думал я. — Подозрительно крупный заказ...»
Оглянувшись и отметив, что толстуха уже скрылась в переулке, я круто повернулся и бегом направился следом.
В конце переулка уходила песочная «победа». Песочная! Как та, на которой когда-то подобрал меня Шеф у городского сада. Эх, если бы такси! Увы, когда нужно, их никогда нет... Однако шофер, дремлющий в «москвиче» у подъезда какого-то института, согласился прокатиться по городу в ответ на обещание не обидеть.
Нам удалось сесть на хвост песочной «победе», и я, делая вид, что обозреваю незнакомый мне город, заказывал повороты, повторяя путь «победы».
Как ни странно, машина вначале прошла... прямо к моему дому! Замедлив около него на некоторое время ход, она опять рванулась в возможный на городских улицах аллюр и пошла в сторону парка.
У меня засосало под ложечкой. Что ей нужно было у нашего дома? Древнее одноэтажное частное владение на отшибе грязной площади, окруженное густыми кустами акации... В такой домик нетрудно забраться смелому человеку!.. А?
«Победа» затормозила у парка. Я остановил «москвича» несколько в отдалении, восхищаясь вслух
