Однако спустя четверть часа выяснилось: что бы он ни собирался изучать, это потеряло смысл. В мгновение ока все изменилось. Движение машин еще больше замедлилось — возникла новая помеха. Перед особняком из песчаника остановился фургон, люди в комбинезонах стояли, покуривая и потягивая кофе, оттягивая начало работы. Массивная черная дверь была распахнута, в прихожей стоял начальник бригады в зеленой куртке с эмблемой фирмы на левом нагрудном кармане и с папкой в руках. «Тредстоун» разбирали. Через несколько часов ее выпотрошат так, что останется одна скорлупа! Этого нельзя допустить! Их нужно остановить!
Джейсон наклонился к водителю, протягивая деньги. Боли в висках как не бывало, он вновь стал бодр и энергичен. Нужно связаться с Конклином в Вашингтоне. Не потом, когда шахматные фигуры будут расставлены на доске, а именно сейчас! Чтобы тот остановил работы! Весь его стратегический расчет строился на темноте ночи… только на ней. Луч фонарика устремится вдоль переулка, осветит другой, затем упрется в темную стену, заскользит вверх, к затемненным окнам. Как полагается, стремительно перемещаясь от одного объекта к другому. Убийца должен был прийти к этому дому ночью. Ночью. Все должно было произойти ночью, не сейчас! Он вылез из такси.
— Эй, мистер! — окликнул его в открытое окошко водитель.
— Что такое? — спросил Джейсон, наклоняясь.
— Я только хотел поблагодарить, это целая…
Плевок. Откуда-то из-за плеча. И хрип, так и не успевший перейти в крик. Борн застывшим взглядом смотрел на водителя, на струю крови, хлынувшую из дырки над левым ухом. Он был мертв, сраженный пулей, предназначенной ему, Борну, пущенной из окна в одном из домов на этой улице.
Джейсон бросился на землю и перекатился к обочине. Еще два плевка: одна пуля ударилась в корпус машины; вторая угодила в асфальт, отколов кусок.
Невероятно! Его заметили еще до того, как началась охота! Карлос уже здесь, на посту! Он сам — или кто-то из его людей — расположился на крыше, откуда как на ладони видна вся улица. И все же возможность такой обезличенной смерти — от руки убийцы, засевшего где-то в окне или на крыше, — казалась ему невероятной: приедет полиция, оцепит улицу — и убийца угодит в собственную ловушку. А Карлос безумцем не был. Ничего не получалось. Но и времени на размышление у Борна не осталось, нужно было выбраться из западни. Нужно найти телефон! Карлос здесь! У дверей «Тредстоун»! Он привел его за собой. Выманил: вот главное свидетельство в пользу Борна!
Джейсон вскочил и кинулся бежать, петляя между пешеходами. Добежав до угла, он повернул направо — и увидел рядом телефонную будку. Но она была слишком удобной мишенью. Не годится!
На противоположной стороне улицы был кафетерий, квадратная вывеска на котором извещала: «ТЕЛЕФОН». Он шагнул с тротуара на проезжую часть и вновь побежал, лавируя среди машин, одна из которых вполне могла сделать за Карлоса его работу. Снова горькая ирония.
— Центральное разведывательное управление, сэр, занимается преимущественно сбором информации, — снисходительно втолковывал ему дежурный на том конце провода. — Деятельность того рода, о которой вы говорите, редко входит в наши обязанности и непомерно раздувается кинематографом и плохо информированными писателями.
— Черт возьми, да выслушайте же меня! — сказал Джейсон, прикрывая ладонью трубку в битком набитом посетителями кафе. — Ответьте только, где Конклин! У меня к нему срочное дело!
— Вам ведь уже объяснили в его отделе, сэр. Мистер Конклин уехал вчера днем и будет только в конце недели. Если вы знакомы с мистером Конклином, то вам должно быть известно о полученном им при исполнении служебных обязанностей увечье. Он часто уезжает для прохождения курса физиотерапии…
— Хватит! Мы виделись с ним в Париже, точнее под Парижем, два дня назад. Он прилетал туда из Вашингтона, чтобы встретиться со мной.
— Что касается этого, — прервал его голос человека из Лэнгли, — то покуда ваш звонок переключали на этот телефон, мы успели проверить. Никаких записей о том, что мистер Конклин за минувший год покидал пределы страны, не обнаружено.
— Значит, он делал это тайно! Он был там! — Борн безнадежно вздохнул. — Вам нужен пароль, код. Я его не знаю. Но кому-то из сотрудников Конклина должны быть понятны слова «Медуза», «Дельта», «Каин», «Тредстоун». Кому-то должны быть!
— Но не понятны. Ведь вам сказали.
— Сказал тот, кому они ничего не говорят. Но кто-то другой должен знать. Поверьте мне!
— Мне очень жаль, но я…
— Не вешайте трубку! — Оставалось последнее средство, ему не хотелось к нему прибегать, но выбирать не приходилось. — Минут пять тому назад я вышел из такси на Семьдесят первой улице. Меня там кто-то поджидал и попытался убрать.
— Попытался… что? Убрать?
— Да. Когда я вышел, меня окликнул водитель, и я наклонился к нему. Это спасло мне жизнь. В результате пуля угодила в водителя, в голову, и убила его наповал. Это правда, и я знаю, что вы располагаете возможностями проверить. Сейчас на месте происшествия уже, наверное, с полдюжины полицейских машин. Проверьте, мой вам совет.
Собеседник Борна на мгновение умолк, затем произнес:
— Поскольку вы просили соединить вас с мистером Конклином — по крайней мере знаете его имя, — я это сделаю. Как с вами потом связаться?
— Я останусь на проводе. Звонок заказан по кредитной карточке, выданной во Франции на имя де Шамфора.
— Шамфор? Вы же сказали, вас зовут…
— Пожалуйста.
— Хорошо. Ждите.
Ожидание было нестерпимым, усугубленное к тому же свирепыми взглядами хасида с монетами в одной руке, свитком в другой и крошками в бороде. Спустя минуту из Лэнгли ответили вновь. На сей раз в голосе дежурного снисходительность сменилась гневом:
— Думаю, разговор закончен, мистер Борн, Шамфор или как вас там на самом деле. Мы связались с нью-йоркской полицией. Так вот: ничего подобного описанному вами на Семьдесят первой улице не происходило. Вы правы, возможности проверить у нас есть. Предупреждаю вас, что в отношении подобных звонков существуют строгие законы, предусматривающие крупный штраф. До свидания, сэр! — В трубке раздался щелчок.
Джейсон в недоумении поглядел на телефон. Несколько месяцев люди из Вашингтона разыскивали его, хотели убить за молчание, которого не могли понять. И вот теперь, когда он сам к ним явился, выполнив задачу, за которую взялся три года назад, — его отвергли. По-прежнему не желали выслушать! Хотя не так. Человек в Лэнгли его выслушал. И опроверг убийство, случившееся всего несколько минут назад. Но это невероятно. Это… безумие. Оно же было.
Джейсон повесил трубку. Его подмывало кинуться прочь из переполненного кафетерия. Однако вместо этого он спокойно, извиняясь на ходу, пробрался через толпу возле прилавка, не сводя глаз с людей на тротуаре. Выйдя на улицу, он снял пальто, перекинул его через руку, сменил солнечные очки на обычные, в черепаховой оправе. Слишком незначительное изменение внешности, но там, куда он направлялся, ему предстояло пробыть недолго, так что серьезного вреда это не принесет. Он быстро зашагал к Семьдесят первой улице.
На углу он остановился в кучке людей, ожидающих у светофора, и повернул голову налево, так что подбородок уперся в ключицу. Такси не было, и поток транспорта лился как ни в чем не бывало. Машину удалили с хирургической точностью, словно больной орган, мешающий нормальному функционированию организма. С точностью убийцы, досконально знающего, когда вонзить нож.
Борн развернулся и пошел в обратную сторону. Нужно найти подходящий магазин: хамелеону пора изменить окраску.
Мари Сен-Жак гневно бросала обвинения генералу Чарльзу Закери Кроуфорду, сидевшему напротив нее в номере отеля «Пьер».
