как там именно было, но они просто вопили, мы думали нас с Бесс выставят. Так мы визжали. А в последний вечер мы ходили на «Неделю старого дома» с Томасом Мейганом. Чудесно! Харли Бейтмен знает Томаса Мейгана лично. У него красивый дом на Лонг-Айленде. Он как-то раз приглашал Харли на ужин. Но что-то стряслось. Ах, да: Харли когда-то давно потерял передний зуб, и у него был вставной, и в тот день он жевал карамель, и зуб вывалился…
— Посмотрите сюда, — сказал Чепмен, открывая рот и указывая пальцем. — Мне его вырвали в Милуоки…
— Харли был просто высший класс, когда был трезв, но ужасным, когда…
До Милдред вдруг дошло, что ее присутствие может быть только помехой. Здесь собрались явно родственные души, два человека, которые везде бывали и все видели. Ну, конечно, им больше нечего было обсуждать при ней, кроме географии и стоматологии.
— Я, пожалуй, пойду в наш вагон и немного вздремну, — сказала она.
— О, не надо… — вдруг начал Чепмен, но прервался. Она ушла, и родственные души остались наедине.
— Я полагаю, — сказал Чепмен, — на озере Луиз вы бывали?
— Замечательно! — ответила Хейзел — Вы когда-нибудь видели что-либо столь изумительное? Говорят о каких-то озерах Ирландии, Шотландии и Швейцарии, но мне не верится, что они могут сравниться с озером Луиз. Я там была с Бесс Эддридж как раз перед тем, как она обручилась с Харли Бейтменом. Он был…
— Ваша подруга очень милая девушка.
— Думаю, некоторые сочли бы ее весьма милой. Это дело вкуса.
— Она такая спокойная, не правда ли?
— Бедной Милдред нечем с нами поделиться. Понимаете, она многое упустила, и ей просто не о чем поговорить. Так о чем это я? Ах, да: Харли Бейтмен…
— Думаю, слегка вздремнуть — это действительно хорошая мысль.
Пожалуй, пойду тоже попробую.
На следующий день Хейзел и Чепмен завтракали вдвоем.
— Боюсь, Милдред немного укачало в поезде, — сказала Хейзел. — Она уверяет, что все в порядке, просто она не голодна. Думаю, что путешествие — это для нее пока еще слишком. Понимаете, она же в первый раз куда-то едет.
На самом деле Милдред не нравилось, когда на нее пялились, а Чепмен разглядывал ее накануне в течение всего обеда. Ей показалось, что он рассматривал ее так, как если бы она была какой-то диковинкой, как будто он хотел удостовериться, может ли кто-либо на свете быть настолько тупым. В то же время, он ей нравился, и вот было бы здорово, будь она чуть больше похожа на Хейзел, которая за словом в карман не лезла и могла заинтересовать его своими рассказами.
— Мы будем в Огдене через полчаса, — сказал Чепмен. — Мы там простоим двадцать пять минут. Это даст возможность вашей подруге прийти в себя. Ей нужно выйти и прогуляться, подышать воздухом.
— Вы, кажется, проявляете большой интерес к Милдред, — заметила Хейзел.
— Она очень привлекательная девушка, — ответил он. — Кроме того, мне всегда жалко тех, кто…
— Мужчины обычно не находят ее привлекательной. Она по-своему мила, но все-таки у нее такое детское личико.
— Мне так совсем не кажется…
— Мы здесь опять переводим часы, не так ли?
— Да. Еще на час назад. У нас было Горное время. А теперь будет Тихоокеанское. Некоторые считают, что часы портятся, если их переводить назад, но моим это вроде бы еще не вредило. Эти часы…
— Я купила часы в Нью-Йорке, — перебила Хейзел. — Два года назад, последний раз, когда мы с Бесс ездили на Восток. Ну-ка, это было до или после того, как она разорвала свою помолвку с Харли Бейтменом?
Ага, до того. Харли сказал, что он знает управляющего в «Бельмонте» и что он пошлет ему телеграмму, чтобы тот забронировал нам хороший номер. Ну и, конечно, он все забыл, и нам в конце концов пришлось поселиться в отеле «Пенсильвания», номер 1012. Нет, 1014. 1012 занимали мистер и миссис Брэдбери из Питсбурга. Он еще хромал. Бесс unrek` посмотреть «Дождь» с Джинн Игелс, и мы пытались купить билеты в киоске, но нам сказали — пятнадцатый ряд. В конце концов мы в тот вечер пошли в «Палас». На афишах была Айна Клэр. А на следующее утро мы спускаемся на завтрак и наталкиваемся не на кого-нибудь, а на Дейва Хомана! Мы его встречали во Френч-Лик весной.
Разве там не здорово!
Так вот, Дэйв настоял на том, чтобы «показать» нам Нью-Йорк, будто мы его и так не знали. Но мы весело провели время. Я помню, он сводил нас в «Аквариум», и там, конечно, была куча народу, и Дэйв дал одному из служащих четвертак, чтобы тот вызвал мистера Фиша. Мы так визжали, что я думала, нас выставят! Дэйв один раз попросил моей руки, просто в шутку, а я ему сказала, что ни за что на свете, потому что где-то слышала, что смех делает людей толще, а если бы я жила с ним, мне бы скоро пришлось заказывать одежду у изготовителя шатров. Дэйв уверял, что мы были бы идеальной парой, поскольку у нас у обоих такое тонкое чувство юмора. Если честно, я бы не отдала свое чувство юмора за все золото мира. Не понимаю, как могут люди жить на свете без чувства юмора. Миддред, например, никогда не видит смешную сторону вещей, пока все ей не растолкуешь, и даже после этого она так на тебя смотрит, будто ты сумасшедший.
Но я же говорила о Дэйве Хомане. Мы болтали о том о сем, и я упомянула Харли Бейтмена, а Дэйв и говорит: «Харли Бейтмен! Вы знаете Харли Бейтмена?» Мы с Бесс переглянулись, улыбнулись и сказали, что да, вроде как знаем. Ну и выяснилось, что Дэйв и Харли были вместе в Атлантик-Сити на съезде «Львов» или что-то в этом роде и немного там выпили, и Дэйв там весело провел время, пытаясь уговорить полицейского не сажать Харли в кутузку. Харли трезвый и Харли пьяный — это просто небо и земля. Дэйв его тогда благополучно вытащил, и в следующий раз они встретились в Чикаго. Или в Дулуте?
На следующий день была среда, и Дэйв предложил Бесс и мне пойти на дневное представление «Дождя», но Бесс уже была записана к дантисту…
— Видите это? — перебил ее Чепмен, широко открывая рот.
— Так вот, Дэйв пошел со мной одной и сказал, что с самого начала надеялся на это. Сказал, что третий — лишний. Может, я ему дала к тому какой-то повод… Но мужчина, за которого я выйду, должен быть больше, чем просто смышленым и остроумным. Мне нравятся мужчины, которые уже много где побывали и чего повидали, которые разбираются в человеческой природе, и имеют приличное происхождение. Ну, конечно, не без чувства юмора. С Дэйвом Хоманом в чем проблема — он не умеет быть серьезным. Харли Бейтмен был бы в два раза лучше, если бы не пил. Просто другой человек, когда выпьет. Он просто ужасен! Бесс Элдридж была с ним помолвлена, но порвала после того, как мы случайно увидели его в Чикаго с Джоан Киллиан из Элкхарта.
Бесс сейчас замужем за человеком по фамилии Вэнноп, он занимается мукой в Миннеаполисе. Так вот, после дневного спектакля мы встретились с Бесс. Она была у дантиста…
— Три дня назад, в Милуоки… — начал Чепмен.
— А на следующий день мы отплывали в Бостон. Я в Бостоне, разумеется, уже бывала, но никогда раньше не ездила туда по морю.
Харли Бейтмен сказал, что это будет классная поездка, и мы решили попробовать. В общем, мы отплыли из Нью-Йорка в пять часов, и мы с Бесс были на палубе, когда вдруг кто-то подходит сзади, закрывает мне глаза и говорит: «Угадай!» Да я бы и за сто лет не догадалась.
Это был Клинт Пул из Саут-Бенда. Представляете! Свояк Харли Бейтмена!
— Вот и Огден, — проговорил Чепмен, когда поезд стал тормозить.
— Ой, а я же хотела послать Сие телеграмму! Моей сестре Люси Кингстон.
— Я, пожалуй, выйду и немного подышу свежим воздухом, — сообщил Чепмен, но вместо этого прошел в вагон, где Милдред сидела и читала.
— Мисс Милдред, — сказал он, — предлагаю вам позавтракать со мной завтра рано утром. Я бы хотел показать вам снежные шапки.
— Это было бы замечательно! — обрадовалась Милдред. — Я скажу Хейзел.
