удалось. Помог Сергей. Вдвоём они сдвинули его с места. Стала видна узкая щель, окаймлённая кирпичной кладкой.
— Лезьте сюда! — скомандовал Николай.
Под землю вёл неширокий лаз. Кое-где потолок осел и был подпёрт дубовыми стояками. Николай пропустил всех впереди себя.
— Быстрее, быстрее! — торопил он.
Освещённые скудным светом запылённой лампочки, Сергей впереди, за ним Ольга и Афанасий, пробрались в узкий коридор. Прошли несколько шагов, как наверху ухнуло, земля качнулась, и свет погас. Сверху посыпалась земля.
— Все живы? — спросил Николай шепотом.
— Живы, — ответили ему хором.
Афанасий зажёг зажигалку. Из подвала тянуло дымом. Он растекался по лазу, ел глаза, забивался в рот, нос.
— Куда этот ход? — спросил Афанасий, передавая зажигалку Сергею.
— К нашему спасению, — ответил Николай.
— А если без метафор?
— В погреб. Он за домом.
— Кто же был этот всевидящий, который знал, что нам пригодится это подземелье?
— Этого я не могу сказать по причине своего неведения. Подземелью много лет. Когда родился мой отец, оно уже существовало. Дед говорил, что когда его освободили от должности председателя колхоза, он купил этот дом в Дурове и переехал в него из села Спас-на-Броду. Дом принадлежал зажиточному крестьянину. Дед предполагал, что тот в этом подземелье прятал зерно от уполномоченных по продразвёрстке.
— Меня мало беспокоит, когда и кто его вырыл, — сказал Сергей. — Главное, он спас нас.
— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — предупредил Афанасий. — Сначала надо выбраться.
Скоро они упёрлись в осклизлую твердь круглых бревён, поставленных вертикально. Дым, до противности едкий и смрадный, заполнил коридор. Ольга постоянно кашляла, зажимая рот носовым платком.
— Что дальше? — спросил Афанасий, стоя у бревенчатой стены. У него, как и у остальных першило в горле, на глаза навёртывались крупные слёзы.
— Пошарь на уровне колен, — ответил Николай. — Там скоба должна быть. Потяни её наверх. Подними творило.
Афанасий так и сделал, но его усилия оказались тщетными.
— Не поднимается, — отдуваясь, сказал он. — Доски разбухли.
— Давай вдвоём.
Николай протиснулся к нему, и они потянули творило на себя. Оно не подавалось.
— Не хватает наших усилий, — пробормотал Николай. — Серёга, постарайся пролезть сюда.
Однако и Сергей им не помог. Он не дотянулся до скобы.
— Мы в мышеловке, — сказал он. — Ни вперёд, ни назад ходу нет.
— Это мы ещё посмотрим, — ответил Николай. Он стал шарить в темноте, ощупывая влажные стены. — Вот нашёл.
— Чего нашёл? — спросил Афанасий.
— Лом… Сейчас мы его подсунем под творило. Здесь где-то камень валялся… Вот он. Отойди, а то задену. Сейчас подкопаю. Вот так. Кладем лом на камень. Серега жми на конец, а мы с Афанасием тебе помогать будем — тащить за скобу. Давай на счет: «раз, два, взяли!»
Их усилия увенчались успехом — творило поднялось настолько, что можно было пролезть под ним.
Первой выбралась Ольга, за ней остальные. Очутившись в погребе, увидели в худой крыше дневной свет. Дышать стало легче.
— Кажется, пронесло, — вырвалось у Николая.
Он подставил лестницу и выбрался наверх, толкнул дверь, сколоченную из толстых досок, и заглянул наружу в узкую щель. Метрах в шестидесяти от погреба пылал дом, сметённый выстрелом из гранатомёта. Был разрушен и гараж. Бандитов нигде не было видно. Николай открыл дверь шире и высунул голову, озираясь.
— Никого нет, — сказал он. — Бандиты уехали. Вылезайте!
Первой помогли выбраться Ольге. За ней поднялись Афанасий и Сергей.
— А я уж подумал, что нам кранты, — сказал Сергей, отлепляя с колен шлепки грязи.
— Рано хоронить себя собрался, — ответил Николай.
Афанасий оглядел пустую деревню, горевший дом, затем погреб, из которого они выбрались — небольшую возвышенность на задах участка, сплошь заросшую лопухом, крапивой и кипреем. Покачал головой:
— В рубашке мы родились. Как они погреба не заметили. А то бы ради развлечения Волдырь долбанул бы его из ствола.
— Погреб с улицы не виден, — заметил Николай. — Конечно, если бы увидели — разнесли бы в щепки.
Они сидели на траве, наслаждаясь чистым воздухом, приходя в себя.
Николай взглянул на Ольгу. Её била мелкая дрожь.
— Тебе плохо? — участливо спросил он.
— Сейчас пройдёт. Это нервы.
— Такое бывает, — изрёк Афанасий. — В Афгане, когда я в первый раз пороха понюхал по- настоящему и был на волосок от смерти, тоже дрожал после боя как осиновый лист. Не мог унять внутренней дрожи. Вы, ребята, не знаете, что такое война. — Он вздохнул.
— И лучше бы не знать, — сказал Сергей.
— Кто же донёс на тебя, Ольга? — спросил Николай, которого волновал этот вопрос. — Вроде бы «твоя операция» чисто была сработана и на удивление прошла гладко. Если бы не очухавшийся Волдырь, как я полагаю, они бы до утра тревогу не подняли.
— Да, я слышала, как они говорили об охраннике, который обнаружил побег…
— А кто же на тебя показал?
— Да есть там… один. Загов холуй Джабраил, или Джек, как его называет хозяин. Заг вообще американофил, любит всё от дядюшки Сэма. Всё переиначивает на английский лад: Александр — Алекс, Джабраил — Джек, меня хотел по-иному назвать, но я сказала, что я русская и имя у меня должно быть тоже русское.
— А этот Джабраил, судя по имени, мусульманин? — спросил Афанасий.
— Кто его знает, наверное. Он у Пола охранник. Привёз его из-за границы. «Мое око» называет его Заг. Он у него и дворецкий, и виночерпий, и постельничий и защитник, если что. Так вот он придрался ко мне, что я якобы на улице в неурочное время была. Потом ворвался ко мне в комнату, начал клясться в любви, попросту приставать. И при этом, не- взирая на преданность хозяину. Я его стукнула канделябром по голове… В общем спасла меня сирена. А утром он направил Зага против меня. Потом стали искать следы, кто помог удрать беглецам. Нашли обломок заготовки, из которой Пётр делал ключ для зала, слепок я сделала с ключа Стыся, когда он был в отсутствии. Вышли на Петра, стали допытываться. Уж не знаю, какими способами, но Пётр всё рассказал. Я не видала его, но кухарка мне рассказала, что издевались над ним…
— Нам способы их известны, — сказал Афанасий.
— Этот Заг подлец, — сжал кулаки Николай.
— Если бы не подлец не сидели бы мы у головешек, — добавил Сергей.
— А дальше, что было? — спросил Афанасий.
— Дальше. Ещё ключи, которые я взяла из стола Пола. Ключи от катера — я вам их отдала. Это подтвердило их мысли о моем участии после признания Петра… Мне тоже пришлось признаться… Дальше вы знаете…
