своими именами, а иносказательно, вот ведь до чего доконспирировался.
Минут через сорок двери распахнулись и вошёл Стысь, потный и красный, как всегда. Пол определил, что был он сникший, словно не выспался или прибыл с сильнейшего подпития.
— Ну и видок у тебя, — рассмеялся Пол, ввернув просторечное слово, довольный тем, что Стысь появился в кабинете и принёс новости.
— Вид, как вид, — спокойно отреагировал Стысь. — Ночь бессонная была.
— Опять любовные утёхи?
— Какие утёхи? Ты же знаешь, вызволял свою команду из рук автоинспекторов.
— Это твои проблемы. Рассказывай про поездку, — бросил Пол и указал рукой на кресло, стоявшее напротив него. — Пить что будешь?
— Ничего, — ответил Стысь, шлепнулся в кресло, платком провел по лицу, стирая пот.
Заг недоуменно посмотрел на друга: не в его привычках было отказываться от спиртного, но промолчал.
Стысь скомкал платок в ладони и, отдуваясь, начал:
— Зашитый доложил мне, что они нашли эту самую деревню…
— Хутор, — прервал его шеф. — Вроде бы хорошо знаешь русский язык, а хутора от деревни отличить не можешь.
— По мне это к делу не имеет никакого отношения, что хутор, что деревня.
— Ладно, продолжай.
— Нашли они этот самый хутор, и нашли этого самого Ахметку…
Пол довольно потёр руки, предвкушая дальнейший рассказ.
— Фамилия его Шайдаков. Но он уже не Ахметка.
Пол вскинул брови:
— Что за чепуху ты мелешь? Ахметка не Ахметка.
— А никакая это не чепуха. Он уже прозывается Геронтом. Вот почему мы долго искали его. А ты на мою нерасторопность всё сваливал. Всё шишки падали на меня.
— А как он оказался Геронтом? Это он или нет?
— Он.
— Он имя поменял?
— Не только имя, но и вероисповедание. Мы искали татарина, мусульманина, а он стал православным с новым именем.
— Хорошо, что он пол не менял, — рассмеялся Заг. — Тогда бы век не нашли.
Стысь надул губы, засопел, лицо больше побагровело. Всем своим видом он показал, что обиделся на друга.
Видя это, Пол смягчился и произнёс:
— Ладно, не бери в голову. Продолжай!
— Так вот, нашли они этого самого Геронта, то бишь Ахметку и иконы. Но такой, какую мы описали им, в доме не было. Другие были, а этой не было.
— Может, он её не в доме хранил, а где-нибудь прятал? Наверняка, прятал.
— Зашитый тоже так подумал, что прячет старик икону.
— И что же?
— Ночью зашли к нему…
У Пола ходуном заходили желваки на скулах:
— Не тяни, что дальше?..
— Дело в том, что когда потребовали у него икону Антипа Маркелыча, он сказал, что такой иконы у него нет.
— Так и сказал?
— Так и сказал.
— Лжёт. Дед не будет врать отцу.
— Одним словом, он не признался. Зашитый его уговаривал и так и сяк, но старик упёрся — не знаю, говорит, вас и никакой иконы у меня, о какой вы говорите, нету.
Пол задумчиво кусал кончик авторучки.
— Дед предупреждал, что так и будет. Надо было дом обыскать и найти её.
— Обыскали, перевернули всё вверх дном, а икона будто в воду канула.
Стысь сопел в кресле, больше и больше краснея, пот градом лился по щекам, он силился что-то сказать, но не решался.
Пол глубоко вздохнул и сказал:
— Теперь придётся ехать деду самому к Ахметке. Думаю, тот признает его, хотя столько лет прошло. Всё у меня летит к черту. Весь план нарушается. Дед опять заупрямится и… Ну ничего, пусть сам едет на хутор.
Стысь заёрзал в кресле. Пол уловил его движения и спросил:
— Ты чего-то не договариваешь, а?
Стысь шумно выдохнул, повернул грузное тело в сторону шефа, отчего кресло жалобно пискнуло, и тихо произнёс:
— Так не к кому теперь ехать, Пол.
— Как так не к кому!
— Так нет Ахметки.
— Как нет. Ты только что говорил — нашли его. Ты чего мне мозги пудришь. Так что ли в твоей любимой России говорят?
— Ничего я не пудрю. Зашитый к нему меры воздействия принял, чтоб, значит, вырвать признание, а он…
— Что он? — приподнялся в кресле Пол, ожидая самых неприятных сообщений. — Продолжай! — Нервный румянец разлился по лицу, руки вцепились в крышку стола.
— Он Богу душу отдал.
Пол бессильно опустился в кресло. Предчувствие, что хорошо не будет, не обмануло его.
— Умер что ли?
— Не что ли, а точно.
— Ну и работники. Нельзя дело доверить.
Пол встал из-за стола и стал расхаживать по кабинету, очень расстроенный.
— Завтра дед прилетает. Что я ему скажу? Думал до его приезда заполучить икону, а теперь ни Ахметки, ни иконы. Вышвырни ты этого Зашитого. Проку от него…
— Не спеши, Пол. Не размахивай саблей. Выгнать всегда успеем. Ну нет Ахметки. Бог с ним. Икона-то не могла сквозь землю провалиться. Нам надо продолжать её поиски. Не могла она исчезнуть.
Пол перестал мерить шагами кабинет, остановился в задумчивости. Сел на угол стола.
— Конечно, я поиски не прекращу. Слишком дорого мне это встало, чтобы останавливаться на полпути.
— А раз Зашитый начал это дело, пусть и продолжает. Дадим ему денег, команда у него есть, пусть там все окрестности прочешет вдоль и поперёк.
— Они иконы у Ахметки забрали?
— Все до единой. Но, повторяю, среди них нет той, которая тебе нужна.
— Где иконы?
— У меня.
— Хорошо, что не прикарманили. У Ахметки родственники остались?
— Не знаю. Мои люди сейчас этим занимаются.
— Этот вариант самый перспективный. — Пол прищурил глаза: — Может, только в доме закопал? — Последнюю фразу он произнёс неуверенно и посмотрел на Алекса.
— Зачем ему закапывать.
— Ну не закопал. Очень хорошо упрятал. Может, в КГБ отнес?
— Зачем ему относить. Он же не знал о её содержимом.
