учитывая, что группа была очень популярна в Америке, так что группа «Herman Hermits», была чистой воды аферой для зарабатывания денег. Но надо отдать участникам группы должное — они всегда играли хорошо «живьем», никаких фонограмм, писали хорошие песни, шесть из которых — мировые хиты № 1 60-х годов.
В мае 1965 года «Роллинг Стоунз» приехали в США, в планах несколько выступлений на публике, а самое главное, работа в студиях в Лос-Анджелесе над новым альбомом.
12 мая в гости к Кейсу Ричарду пришел его друг-электронщик Дэрек Тэйлор и принес небольшую коробочку под названием «Fuzzbox». Кто мог тогда, 12 мая 1965 года, предполагать, что эта коробочка изменит кардинально звук электрогитар во всем мире. Кейс Ричард через два часа экспериментов с усилителем, который у него всегда стоял в номере с гитарой, позвал Мика Джаггерра, который уже спал, все-таки три часа ночи, со словами: «Мик, я нашел его. Я нашел новый звук». Затащил Джаггерра в номер, включил усилитель — и вот новый звук.
Наутро, часам где-то к 12-ти, плавая в бассейне, Джаггерр сочинил песню «Satisfaction», которую через несколько дней записали на пластинку и включили в новый альбом «Out Of Our Heads». Кстати, этот альбом стал их первым альбомом № 1 и первым диском, записанным в США, в Голливуде и Чикаго. Альбом «Out Of Our Heads» — плод совместного творчества Джаггерра и Ричарда, ставших лидерами группы, после того как Джонс стал отдавать предпочтение наркотикам. «Out Of Our Heads» был создан на переломной точке, в самом начале их восхождения на мировой Олимп осенью 1965 года с хитом № 1 в мире «Satisfaction».
СССР. Москва. Конец января 1964 года
Выключив назойливый будильник ровно в 6 утра, министр культуры СССР поднялась с постели, прихватила халат и пошла умываться. Где-то в начале 7-го, приведя себя в порядок, с чашкой кофе пошла в столовую, где домработница уже приготовила завтрак со свежеиспеченными пирожками и булочками. На журнальном столике рядом с проигрывателем лежали пластинки. Накануне вечером и далеко за полночь падчерица праздновала день рождения. Шумели, танцевали. Что-то там, рядом с проигрывателем, привлекло ее внимание. Поставила чашку на стол, подошла ближе к журнальному столику. Три пластинки: одна — исполнителя твистов Чабби Чеккера и две — прочла повнимательней: «Битлз». Черно-белая пластинка, на ней изображен плечевой портрет участников группы, ей даже понравилась. Открыла свой коричневый блокнот, тут же нашла карандаш и после вопросов к секретарю ЦК КПСС Козлову, к которому собиралась к 9.00, записала: «„Битлз“ — спросить у Хренникова». И что вы думаете? Спросила! Где-то около 3 часов дня позвонила Тихону Николаевичу Хренникову, председателю Союза композиторов СССР, и спросила про «Битлз». Почувствовав подвох в вопросе министра, Тихон Николаевич, выдержав паузу, сказал:
— У нас зарубежной музыкой занимается Никита Владимирович Богословский. Он недавно был в Париже, так что наверняка в курсе. Я скажу, чтобы он вам позвонил.
Почувствовав холодность тона Хренникова, министр взяла себя в руки и сказала:
— Ну, уж сделайте одолжение. Большое спасибо! — И бросила трубку.
Действительно, а что Хренникову до министра культуры? Он Сталина пережил, а тут… Пожала плечами, вызвала секретаршу и попросила соединить с Богословским.
— Никита Владимирович, мне сейчас звонила министр культуры, спрашивала, — посмотрел на календарь, где успел записать слово, — про «Битлз». Знаешь что-нибудь?
— Знаю, — ответил Никита Владимирович, — слушал их в «Олимпии».
— Понятно, а что это? — спросил Хренников.
— Это ансамбль, — ответил Богословский, — четыре молодых англичанина, хорошо поют и сами же играют на электрогитарах.
— Понятно, — сказал Тихон Николаевич, — позвони министру, а то не отстанет, ты же знаешь. Женщина она въедливая. Потом расскажешь. Звони.
— Здравствуйте, Никита Владимирович, — приветствовала его министр культуры, — расскажите мне о «Битлз». Вы же видели их?
— Да, в Париже, в «Олимпии». Друзья, французские композиторы, советовали сходить послушать.
Никита Владимирович сделал глубокий вдох. Он понимал, что сейчас от его ответа зависит судьба четырех молодых людей, понравившихся ему в Париже.
— Да, в общем, хорошо, сами играют, сами поют свои собственные песни. Из Ливерпуля все четверо, из рабочих семей. В Англии они уже национальные герои. Королева была на их концерте. В основе музыки национальный колорит.
— Ну что же, — сказала министр культуры, — напишите о них. Я почитаю. Наверное, это можно будет опубликовать в «Литературной газете».
3 марта 1964 года, где-то около 4 часов дня, мать московского школьника Саши Маркова, редактор издательства «Высшая школа», после того, как сын, ученик 11-го, выпускного, класса, придя из школы, переоделся и пообедал, достал свои пластинки и поставил на проигрыватель пластинку «Битлз», протянула ему сегодняшнюю «Литературку» и сказала:
— Чуть не забыла. Сегодня в «Литературке» написали про твоих «Битлз».
Саша глазами впился в статью, прочитал заглавие: «Из жизни „Пчел“ и „Навозных жуков“, об английском ансамбле „Битлз“ („Жуки“). Посмотрел, кто автор — композитор Никита Богословский. Статья, в основном, была об американских гастролях „Битлз“. Высказывались даже мысли, что группа долго не протянет, в Англии очень много подобных коллективов, а вкусы, как известно, на Западе, под давлением коварного шоу-бизнеса, меняются быстро. Ну, а так ребята вроде бы нормальные, жили и выросли на рабочих окраинах Ливерпуля. Специального музыкального образования у них нет, поэтому в Англии и стали популярны, так как простым англичанам понятна их музыка. Оказывается, „Битлз“ бросили вызов и королеве, которая пришла посмотреть их выступление, и они будто бы предложили ей в такт их музыке побренчать ее ювелирными украшениями. Но из этой статьи не было ясно, хорошо или плохо играют „Битлз“. Маститый советский композитор Никита Богословский, написавший эту статью по материалам французской прессы, которые он получил от своих друзей, французских композиторов, не дал своей оценки музыкальному явлению под названием „Битлз“, он побоялся их хвалить или ругать, чтобы не навредить.
Саша Марков стал возмущаться:
— Мам, они ведь здорово играют.
Мама, Нина Владимировна, еще раз прочитала статью, посмотрела на Сашу и сказала:
— Саш, хорошая статья. Считай, что „Битлз“ в нашей стране официально признаны. Раз такой уважаемый композитор, как Богословский, их не осудил и не предал анафеме, значит, все нормально. Потом, ребята — рабочие подростки, наши люди.
Саша все-таки попереживал, немного послушал „Битлз“ и, пообещав матери, что уроки на завтра он сделает позже, вышел из дома в Большом Гнездниковском переулке, где они жили, сел в троллейбус и поехал на Смоленскую площадь. До закрытия комиссионного магазина „Радио- и фототовары“ оставалось 2 часа. Все основные спекулянты с товаром были в наличии. Саша поздоровался почти со всеми. Завидев его, подошел Слава, невысокий человечек в бобриковом пальто неизвестной свежести, с характерным для него алкогольным запахом. Правда, сегодня к запаху добавилась еще и икота.
— Пойдем, покажу, у меня есть для тебя волосатики. — Так Слава называл группы.
Отошли в сторону недалеко, прочь от лишних глаз. Во дворе стояла Славина „Победа“. На ней он не ездил, его привозил и увозил брат жены, — да и то правда, куда ж за руль с таким запахом! В багажнике коричневой „Победы“ были какие-то коробки и мятый чешский портфель из кожи молодого дерматина. Для
