Войны за испанское наследство французские каперы захватили в общей сложности 6663 вражеских торговых судна (потери в торговом тоннаже Англии и Голландии составили примерно по 15 процентов). Интересно было бы сравнить этот показатель с Войной за австрийское наследство. Здесь статистические данные следующие — за период с 1744 по 1748 год французы захватили 1876 британских или союзных судов. К этим же захватам следует добавить и победы испанцев, которые с 1739 по 1748 год взяли 1360 английских купцов. Таким образом, в войнах «из-за уха Дженкинса» и за австрийское наследство британские потери в торговом флоте составили 3236 судов[157]. В денежном эквиваленте совокупный ущерб разными историками оценивается в 8–9 миллионов фунтов стерлингов, то есть англичане теряли торгового тоннажа примерно на 1 миллион в год. Давайте попробуем оценить эти цифры. Размер английского торгового флота в период 1739–1748 годов разными историками оценивается примерно в 40 тысяч судов[158], таким образом, потери составили 8 % от общего количества кораблей. Величина, конечно, неприятная, но совсем не катастрофичная.
В свою очередь, английский военный флот захватил 1249 испанских торговых судов и 2185 французских, всего — 3434 корабля, общая цена призов составила 10–11 миллионов фунтов. Следовательно, захват вражеских судов перекрыл потери английского торгового флота как в кораблях, так и в деньгах. Стоит отметить, что количество захваченных кораблей с той и с другой стороны сопоставимо, то есть крейсерство ни для одной из сторон не было превалирующим занятием, просто размеры британского торгового флота при сравнительно одинаковых потерях оказались в 7 раз больше. Так же стоит отметить тот факт, что размеры британского военного флота, составлявшего совокупно до 270 судов[159], были больше.
Испанский историк Карлос Мартинес-Вальверде сообщает, что испанцы перехватили британских товаров и судов на 2 миллиона 200 тысяч песо, тогда как британцы захватили судов и товаров идальго на 5 миллионов 164 тысячи песо. То есть англичане захватили испанских судов меньше, а прибыль получили больше. И еще один вывод — средний испанский корабль был нагружен гораздо более ценными материалами (или сам по себе был более ценен и за него давали больше денег), чем британский. Теперь становится понятной та маниакальная страсть кэптенов Королевского флота, с которой они бросали рутинные патрулирования и бросались очертя голову за испанскими или французскими призами в надежде разбогатеть.
Если же оценить потери французов и испанцев относительно их торгового флота, то картина становится совсем безра-достной. Мы уже упоминали, что на 1730 год французский торговый флот возрос до 5364 судов. К 1744-му Франция имела около 6000 судов. Соответственно, потери торгового тоннажа с 1744-го по 1748 год составили 36,4 процента — катастрофическая величина! Испанская морская коммерция понесла в процентном отношении примерно такие же потери. На основе этих статистических данных становится понятно, почему Франция согласилась на мир.
Интересные данные приводятся в книге Айзека Шом-берга «Хронология войны на море», изданной в 1802 году. Автор сообщает, что, согласно отчетам адмиралтейства, англичанами за все время войны были перехвачены 46 больших испанских приватиров (687 пушек, 5237 человек) и 129 французских корсаров (2512 пушек, 15 761 человек). Эти данные могут дать нам ответ на вопрос о вооружении приватиров. В среднем испанский приватир имел 14 пушек, французский — 19, то есть в этой войне крейсерство и атаки на торговлю чаще всего производились малыми кораблями (корветы и шлюпы).
Главный же вывод, который можно сделать из анализа вышеприведенной статистики: такого размаха, как во время Войны за испанское наследство (когда моря бороздили целые эскадры каперов, в составе которых были фрегаты и линкоры), корсарская война 1739–1748 годов не имела.
Английское Адмиралтейство сделало определенные выводы из прошедшей войны. Изучение захваченных испанских и французских призов показало, что английские корабли были слабее своих противников. В совершеннейший восторг привел англичан захваченный при Финистерре 74-пушечный «Инвизибль». Адмиралтейство (а точнее — Энсон) просто потребовало от комиссионеров строить корабли по подобию французов. Англичане построили два таких корабля («Трайэмф» и «Вэлиант»), но потом было признано, что эти левиафаны очень дороги в постройке. Произошла очень жесткая и неприятная стычка между Энсоном и комиссионерами верфей, в результате было найдено соломоново решение — была заложена большая серия 70-пушечников по старому проекту, а также отремонтированы и введены в строй так восхитившие британских адмиралов французские призы в 64 и 74 орудия, захваченные во время обеих битв у Финистерре. И все же в 1757 году, с началом новой войны, строительство 74-пушечников на французский манер возобновилось, и они вскоре стали основной силой Ройял Неви. Некоторые из них оставались на службе аж до начала XIX века.
Испанцы также сделали свои выводы, но прямо противо-положные английским. Испанские адмиралы решили, что основная причина неудач их флота — это не плохая подготовка матросов, старшин и капитанов, а дороговизна и малочисленность кораблей. Англичане, считали они, построили корабли, может, и похуже, но подешевле испанских, поэтому (за счет большего их количества) имели возможность блокировать и Кадис, и Картахену, и колонии. Поэтому было принято принципиальное решение — строить дешевые линкоры, но числом побольше. Французские эскизы были отклонены, забыв о достоинствах высокого борта и мощного вооружения, испанские адмиралы сосредоточились на недостатках типа узких пушечных портов. Из Ирландии были приглашены кораблестроители, которые заложили новые корабли по британским проектам. К 1756 году испанский флот насчитывал 50 линейных кораблей, среди них — двадцать 74-пушечных.
Что касается французов, уже в 1749–1751 годах были заложены четыре 80-пушечника, восемь 74- пушечников и девять 64-пушечников. Ведомство Морепа срочно пыталось восстановить численность флота. Однако уже в 1749 году граф Морепа был отправлен в отставку из-за конфликта с мадам де Помпадур. Всесильная (к тому времени) фаворитка узнала о нелицеприятных высказываниях[160] морского министра в свой адрес, и во время одного из докладов графу было сказано:
О том, что подготовка английских экипажей оказалась на голову выше, ни французы, ни испанцы не задумались ни на минуту. Они решили, что все дело в технике. В результате в новой войне французский и испанский флоты выглядели также блекло, а вот британцы, реорганизовавшие работу Адмиралтейства и поставившие во главе эскадр способных адмиралов, раз за разом наголову громили противника.
В новой войне отличились выдвиженцы Энсона и Уоррена — Эдвард Хок, Эдвард Боскауэн, Сэмьюэл Худ, а также кэптены 1740-х годов — Ричард Хоу, Огастас Кеппел, Джордж Родней и Хью Пелиссер. Французы смогли противопоставить этим агрессивным командирам только 63-летнего Роллана Мишеля Баррэна де ла Галиссоньера, плававшего последний раз еще во времена Людовика XIV. Ни Жонкье, ни Конфлан, ни л’Этандюэр не смогли побороть систему, их поражения были запланированы еще в 1740-х. Бедный Конфлан, вышедший в 1759 году навстречу катастрофе в бухте Киберон, имел совершенно не подготовленные команды, паруса на его кораблях ставили офицеры!
Что касается испанцев — они для англичан так и остались мальчиками для биться. Это вполне продемонстрировал британский адмирал Джордж Покок, за два месяца взявший Гавану, которую обороняли 13 испанских кораблей и сильный гарнизон, а также контр-адмирал Сэмьюэл Корниш (Cornish) просто играючи захвативший Манилу — столицу испанской Ост-Индии. Эти примеры, так же как и взятие Бель-Иля Кеппелом, доказывают, что англичане к 1756 году полностью решили вопрос и с десантными операциями. В Семилетней войне победы сыпались на Ройял Неви одна за другой — Луисбург, Бель-Иль, Квебек, Лагуш, Киберон, Каррикфергус, Гавана, Манила и, наконец, взятие Пондишерри. Все это невозможно было бы сделать без флота. Ройял Неви сполна оправдал ожидания.
Были и неудачи. Конечно же, одним из самых знаменитых провалов английского флота стало поражение в бою при Менорке 20 мая 1756 года — адмирал Джон Бинг атаковал французский флот Галиссоньера, но часть английских капитанов не исполнили (или неправильно поняла) указаний британского адмирала (даже в Семилетнюю войну система сигналов на Ройял Неви была совершенно
