то ужасные вещи, когда речь идет о спасении кого-то, кого ты любишь». Это был Эйб, и, естественно, я считала, что он говорил о том, чтобы делать страшные, неописуемые вещи по отношению к другим людям. Но, так как это был Эдди, и мы поддерживали друг друга, эти слова приобретали совершенно другой смысл. В тот момент я знала, что сделаю что угодно, чтобы спасти Эдди – моего друга, которого я любила.
Даже если это означало сделать что-то ужасное и несвойственное для меня.
Я слышала крики и топот ног по земле. Они приближались. Так же, как и пистолеты. И даже в ужасных муках в моем сердце, готовом взорваться в груди, мне удалось без усилий обмануть алхимиков.
– Ты видел, что я сделала с огнем? Я могу сделать еще одно заклинание, как это. Не то же самое, но ничуть не хуже. У меня есть объект-амулет, но он должен быть использован на расстоянии. Если мы разделимся, и я отвлеку их, ты сможешь использовать его. Это заклинание сна. Оно будет действовать на всех, кроме меня, потому что я защищена.
– Я не могу сотворить заклинание, – сказал он. – Почему бы тебе не сделать это, пока я буду отвлекать их?
– Потому что оно подействует на тебя тоже, если ты будешь находиться на его пути. Ты можешь сделать это. Магия в этом артефакте. Ты просто скажешь слова, чтобы заставить его работать.
Свободной рукой мне удалось пошарить в моем кошельке, все еще на бегу. Я вытащила Прыгуна в инертном состоянии и вручила его Эдди вместе с моими ключами.
– Возьми ключи, так ты сможешь завести машину быстрее, когда мы убежим. Для заклинания, чтобы дракон задержал их, – задыхалась я, – скажи «центрум перманебит».
– Цен... что?
– «Центрум перманебит», – повторила я четко. – Скажи это три раза и направляйся ко мне, но убедись, что ты на некотором расстоянии. Если кто-то поймает тебя и прервет, заклинание приведет к печальным результатам.
– Я не могу! Я не могу бросить тебя. Мы найдем другой способ.
– Нет, не найдем, – я могла чувствовать свое переутомление, и мои ноги болели еще сильнее. Если Эдди узнает, он попытается понести меня, я знаю, и это только ухудшит ситуацию. – Это наш шанс. Их слишком много, но мы можем сделать их одним ударом. Пожалуйста, Эдди. Ты говорил, что ты мой друг. Я твой друг. Поверь мне. Я знаю, что делаю.
Еще выстрел, и пыль поднялась всего на фут дальше нас, там, где пуля ударила в землю.
– Я пойду туда, – сказал Эдди, жестикулируя Прыгуном. – Ты иди влево. Никого из них там нет. При попытке привлечь их внимание, у них не будет времени, чтобы схватить тебя, прежде чем я произнесу заклинание... верно?
– Верно, – я сжала его руку и должна была попробовать держать язык за зубами. – Ты можешь сделать это. И помни, я твой друг.
– «Центрум перманебит».
– «Центрум перманебит», – повторила я. Он позволил мне идти, и мы разделились. Он бежал под углом направо, но вместо движения в противоположном направлении, я развернулась и побежала прямо назад туда, откуда пришла. И почти немедленно попала в руки моих похитителей.
– Я не буду драться с вами, – сказала я вполголоса, когда они схватили меня за руки. – Но вы должны привести меня к моему отцу прямо сейчас. Уведите меня отсюда. Я буду говорить только с ним.
Я молилась, чтобы меня схватили на достаточно большом расстоянии от Эдди, до которого быстро дошло бы, что я солгала ему, и он побежал бы спасать меня. Мои сопровождающие практически тащили меня, но услышав мою просьбу, в конце концов, пожелали провести хорошо время. Это было одним из качеств алхимиков. У них есть миссия. И они хотели завершить её быстро и основательно.
Мой папа и Зоя, без масок, стояли рядом в том месте, где поле граничило со стоянкой. Я была так измучена, что хотела упасть, но держала себя прямо, даже когда мои сопровождающие отпустили меня и подтолкнули вперед. Я встретилась взглядом со своим отцом.
– Эдди позвал помощь, – хладнокровно сказала я. – Если вы не хотите кровопролитной драки со стражами, то сейчас же уходите.
Он хмыкнул:
– По крайней мере, тебе есть на что надеяться, – он кивнул в сторону фургона. – Несите её туда.
Мои похитители отволокли меня и запихнули внутрь, на длинное сиденье. Места в фургоне были расположены странно, и мое кресло касалось спинкой водительского и пассажирского, так что я оказалась повернута лицом к задней двери фургона. Один алхимик сидел рядом со мной, а два остальных спереди, вне поля моего зрения. Мгновением позже отец с Зоей скользнули внутрь и заняли места напротив, так, чтобы я видела их лица. У меня возникло чувство, что здесь находились и другие машины захватчиков, скрытые на территории. Я едва успела пристегнуть ремень безопасности, как алхимик, сидевший рядом, схватил мои руки и связал их за моей спиной. Фургон тронулся, и мы стали удаляться, окруженные столбом гравия и пыли. Я молилась, чтобы другие алхимики убрались оттуда поскорее до того, как Эдди придет с подмогой. Я не хотела никакой схватки, которая может подвергнуть его опасности.
В фургоне повисла тяжелая тишина. Только мой папа и Зоя оставили свои лица непокрытыми, и я обратила свой ??взор на нее.
– Ты продала меня.
Она не была готова к жесткости в моем голосе и глазах. Она сглотнула:
– Ты сама себя продала. Ты делала ужасные вещи. Ты позволила им развратить свое сознание.
– Это действительно из-за этого? – спросила я. – Или из-за того, что я собиралась свидетельствовать в пользу мамы?
Мой отец клацнул зубами.
– Это показывает тебе, что семья действительно означает. Я беру на себя ответственность, конечно. Я должен был знать, когда ты сбежала с той дампиркой, что это произойдет. Я должен был вмешаться тогда, но я был ослеплен сентиментальностью.
Я жестко засмеялась.
– Правда? Сентиментальность? Я поверить не могу, что ты говоришь это с ровным лицом. – Я повернулась к Зое. – Ты украла телефон?
Она покачала головой:
– Я нашла его в машине, когда практиковалась в поворотах.
Какой-либо смех, невеселый или любой другой, увял во мне. Конечно, Адриан заметил, что телефон потерялся на следующий день после моего дня рождения. Он, должно быть, выпал из его брюк, когда мы разбросали наши одежды по всему заднему сиденью.
Нет, я поняла все с начала. Он не выпал. Его вынули. Его вынула я. Когда я зачитывала Адриану цитату Уильяма Морриса, я схватила первый телефон, который нашла, что было не очень трудно, так как у нас их было четыре. Я не заморачивалась над тем, чей телефон это был, и я, конечно, не была осторожна, когда бросила его обратно в кучу одежды, чтобы поскорее вернуться к обнаженному Адриану.
– Но были также и другие вещи, – Зоя говорила, ее глаза блестели от слез. – То, как вы разговаривали и смеялись. То, как ты всегда пропадала. Кексы.
Мое сопротивление дрогнуло в основном из-за смущения.
– Кексы?
– Ты сказала, что купила их. Но однажды в кафетерии Ангелина пожаловалась на пирог, она начала говорить о шоколадных кексах с мятой, которые сделал Адриан. Что-то об ожидании, что пока они не готовы и должны остыть.
Это был еще один ужасный, почти смешной, момент. Кексы и секс в автомобиле в мой день рождения стали моей гибелью.
«Нет, Сидни, – подумала я. – Не думай так о себе. Ты покончила с этим задолго до этого».
Ее голос дрожал:
– Мы собираемся спасти тебя.
– Меня не нужно спасать. Со мной не произошло ничего плохого. Ты могла бы прийти ко мне, прежде чем сделать всё это. – Я потрясла рукой перед ней для пущего эффекта, но это не помогло. – Мы могли бы
