познакомиться с ним в этот уик-энд, — вдруг услышала она собственный голос. — Он живет в Мельбурне. Лулу переезжает к нему, так что я навещу их…
— Думаю, я отправлюсь прямо завтра, — произнесла Мак после минутной паузы с еще большей уверенностью. — Не хочу на выходные оставаться в пустом доме, зная, что тебя не будет так долго.
— О, Мак, прости.
— Оставь. Это так важно для твоей карьеры. Ты все делаешь правильно. Ты должен ехать. Мне просто жаль, что у меня нет столько денег, чтобы часто навещать тебя. Три месяца… это так долго.
— Время пролетит незаметно.
Мак улыбнулась.
ГЛАВА 17
Лютер Хэнд сидел у окна иллюминатора в салоне бизнес-класс «Боинга-747», следовавшего рейсом в Сидней. Ширина плеч Лютера была такова, что он лишь слегка мог развернуться, чтобы увидеть, как самолет отрывается от земли, оставляя под собой пальмы и разбросанные здания бомбейского международного аэропорта «Чаттрапати Шивайи». Лютеру нравился вид из иллюминатора самолета; паря над землей, он чувствовал себя сродни богу, вот почему всегда старался занимать место у окна.
Рейс был загруженным. Все места в самолете оказались заняты, за исключением соседнего. Оно было оборудовано подголовником, укомплектовано пледом и туалетным набором и все-таки пустовало. Лютер был доволен своим уединением, но, по правде говоря, ему редко докучали назойливые пассажиры. Он был мужчиной крупного телосложения; великаном, как говорили некоторые. Пассажиры старались не садиться рядом с ним, так что у Лютера всегда было место, чтобы вытянуть конечности, расслабиться и подумать. Вот и сегодня он надеялся хорошо отдохнуть перед работой в Сиднее.
У Лютера было новое задание.
Всего несколько часов назад Мадам Кью — одно из доверенных лиц, через которых он получал задания, — подтвердила срочный заказ на Австралию. Лютер родился и вырос в Сиднее — впрочем, в мужчине уже не осталось ничего от того мальчишки, которым он был. Его репутация и хорошее знание города были ключевыми факторами при выборе кандидатуры для выполнения задания. И хотя Лютер провел большую часть жизни в Сиднее, вряд ли кто-нибудь из местных жителей мог бы его узнать, ведь в последние пять лет он не навещал родные пенаты. Его появления никто не ждал, а отличное знание местности и обычаев лишь играло ему на руку. Интересно, что он впервые получил заказ на работу в родной стране. Вероятнее всего, это было связано с тем, что его услуги стоили слишком дорого и были не по карману большинству австралийских клиентов.
С тех пор как Лютер покинул родину, он добился успеха и заработал репутацию в определенных международных кругах. Дивиденды от его успешной деятельности позволили ему приобрести шикарную современную квартиру в районе Колаба в Мумбае — впрочем, даже в таких престижных кварталах никуда было не деться от попрошаек и запаха помойки. Но Лютера как иностранца там не беспокоили. Он мог спокойно заниматься своим бизнесом. Помимо собственной квартиры, свободы и работы, у Лютера ничего не было; такие, как он, редко обзаводились житейским багажом.
И все-таки главным его приобретением была свобода, коей не все представители его профессии могли похвастаться.
Лютер, «руки Люцифера» — или мистер Хэнд, как называли его в профессиональных кругах, — был своего рода чистильщиком, но, разумеется, его специализацией были не окна, не ванные и не гостиничные номера.
Лютер был ликвидатором.
Он устранял проблемы. Расчищал пространство.
Новое задание сулило чрезвычайно высокий долларовый гонорар. Оно не было ограничено временем, но условиями контракта оговаривалось не менее двух мишеней. Еще несколько таких заданий — и Лютер мог бы отойти от дел… хотя и не представлял себя на заслуженном отдыхе.
Предстоящая работа вызывала у него радостное возбуждение, несмотря на то, что задача была сформулирована не совсем четко. Так, клиент не смог точно назвать количество мишеней, которые должен был поразить Лютер. Однако еще до отъезда пришло подтверждение о помещении депозита на его счет в швейцарском банке, и это при том, что заказ был сделан в кратчайшие сроки; к тому же размером вклада подразумевалось, что цель будет не одна. Согласованная цена была высокой и могла еще возрасти, что давало Лютеру повод испытывать удовлетворение.
Лютер был исполнителем гибким и опытным. А мир оказался слишком большим пространством, и в нем было много людей, которые нуждались в услугах чистильщика.
В отличие от боевиков мафии, Лютер не имел родственных связей, не вступал в кланы, никому не был лично обязан. Он был независимым агентом, мог работать где угодно и для кого угодно. Мог появиться в любой момент, выполнить работу и незаметно исчезнуть, не оставив следов своего пребывания на месте преступления и не обнаружив своей связи с клиентом. Лютер был чужд всяких идеалов. Он мог убрать любого человека, независимо от возраста или пола, брался и за множественные заказы, и за задачи с неизвестными наподобие той, что предстояла в Сиднее. Как чистильщика его совершенно ничего не волновало, разве что размеры гонорара.
Теперь у Лютера была обширная международная практика. Надежные агенты, с которыми он поддерживал постоянный контакт, бесперебойно снабжали его заказами, и он даже имел возможность выбирать, а во многих случаях — и назначать свою цену, как это было с сиднейским заказом.
Все это — деньги, одежда, квартира, динамичная жизнь с тщательным планированием актов зачистки — было так далеко от его мрачного существования в Редферне, старой части Сиднея. Лютер рос с матерью, Кейти, в двухкомнатной квартире на улице, где даже таксисты не осмеливались останавливать машины. Его детство прошло в квартале дешевых ночлежек и притонов, где предлагались секс и наркотики, где «аборигены» время от времени устраивали беспорядки, выплескивая свое недовольство. Для правоохранительных органов этот район был настоящей «черной дырой»: бедный пригород, невидимый и не замечаемый властями, которые считали его либо слишком незначительным, либо попросту неуправляемым. Улица жила по своим законам.
Суровая юность закалила Лютера. Еще мальчишкой он участвовал в драках и разборках, свидетельством чего были заметные шрамы на его лице и руках, и, уже став мужчиной, он мог похвастаться своей мускулатурой. Мать горевала по поводу его свирепой внешности, но Лютера, разумеется, это не тревожило.
Пока в нем не проснулся интерес к девушкам.
Лютер не раз замечал, что производит отталкивающее впечатление на женщин. Подростком он переживал из-за этого, но со временем пугающая наружность стала заметным преимуществом в его начинающейся карьере.
Лютер начинал с выполнения мелких заказов, требующих применения грубой силы, и медленно продвигался вверх, к крупным игрокам. Лютер был уродлив. Он был огромным. Он был сильным. Люди платили ему деньги за то, чтобы он казался монстром. Сама природа, казалось, создала его для этой профессии. Он очень быстро понял, что реальные деньги приносит только убийство. Он до сих пор не понимал, почему клиенты платят такую высокую цену за человеческую жизнь. Зачем платить меньше, чтобы просто усмирить неугодного, оставив его в живых, чтобы потом он смог опознать тебя, если проще убить его, замести следы и получить гораздо больше? Как чистильщик он зарабатывал больше, чем мог себе представить, обитая в Редферне.
Берлин. Париж. Рим. Москва. Дубай. Йоханнесбург. Бангкок. Гонконг.
На каждом рынке у Лютера была своя ставка. Конечно, местных головорезов и киллеров можно было найти где угодно, но клиенты с прочными финансами периодически нуждались в услугах заезжих чистильщиков. И Лютер идеально подходил для такой работы.
Однако возвращение в Сидней заставило его задуматься о том, что до поры он выбросил из
