подчиненных, с другой стороны, опасающийся, как бы набравшие слишком много сил красноглазки не попробовали прожить своим умом или, и того хуже, попробовали бы меня на зуб. – В ходе войны разные посланцы от изрядно перетрусивших вампиров, причем от разных группировок, судя по всему, едва ли не открыто сражающихся между собой, успели порядком надоесть, хотя и пользу принесли некоторую. Видите ли, нечисти в Азалии жить хорошо, тут ее особо не ловят, а в Вирее плохо, там она слишком большого количества героев, возникающих из-за главенствующего культа бога войны, чьи последователи ищут себе достойных противников, не выдерживает. Причем провинциальные-то, которым солдаты на хвост наступили, помогали, а вот столичные мешали и гадили исподтишка. Здешний же старейшина, Иоган Клест, кажется, вообще между наблюдателем, шпионом и убийцей разницу, похоже, не сильно понимает. Не слыхали, кстати, про него?
– Откуда? – невесело усмехнулась Отрешка. – Те, кто нас обратил, не слишком-то горели желанием просвещать новых рабов о себе подобных. Наверное, они и по меркам остальных являлись редкостными уродами. Хотя, может, другие чего-нибудь слышали случайно из не предназначенных для нас разговоров? Карит! Форб! А ну сюда идите, дело есть.
Увы, ни один из клыкастиков также про старейшину вампиров, проживающего в столице, от своих былых господ, которых они завалили с немалым трудом и потерями среди других низших, ничего не знал.
– В общем, найти его будет затруднительно, равно как и других кровососов, – подытожил Филарим, тоже участвующий в беседе. – Скрытность – главное их оружие, ибо ничего другого против отрядов стражи и чародеев Академии просто не поможет, это не провинция, где народ можно запугать и быть уверенным, что никто внезапно не появится и не развеет тебя по ветру. Кстати, а может, старейшина и направил тех, кто меня избивал? Когда я изучал всю возможную литературу, чтобы найти хоть крохи информации, способной помочь брату, то узнал любопытный факт. Дети ночи очень трепетно относятся к своей свободе, и того, кто подчиняет себе их часть, достанут обязательно. Исключение – если младшего вампира сдал в аренду его непосредственный создатель или сюзерен вроде местного старейшины.
– Клинок в брюхо или уроненный на голову с крыши камень был бы надежнее, – цинично заметил я, припомнив свой опыт жизни на помойках и царящие там нравы. – После такого даже лучший целитель не всегда откачать сможет, особенно если доставят не сразу. И потом, сам же говорил, били тебя умело, так, чтобы не покалечить.
– Но если бы все-таки забили или зарезали, призрак сумел бы почуять своих убийц, – заметил Филарим. – А в то, что у главы ковена не найдется времени, чтобы поискать тех, кто лишил его ценного специалиста, не поверил бы и самый последний упырь, если бы умел думать. Зато если кто-то бы покричал, созывая толпу, и, передав меня ей на руки, удалился в сторонку, то дух указал бы совсем на других личностей, прямо причастных к уничтожению его смертного тела, позабыв о несущественных с точки зрения мертвого мелочах вроде болезненных ощущений, выбитых зубов или невозможности благодаря отдельным товарищам вовремя смыться.
– Аргумент, – пришлось согласиться мне, умом понимающему, что мертвые в этом мире могут и говорить, и кусаться, и много чего другого делать, но так и не принявшему этого сердцем. Которое, между прочим, посланцы столичного старейшины дважды пытались вырвать и один раз даже успешно. Впрочем, носителя живого артефакта такие вещи быстро не убьют, а если вставить не слишком сильно пострадавший орган обратно, он приживется за несколько десятков секунд. – Если когда-нибудь встречу этого Иогана Клеста, попробую предъявить ему еще и такой счет. Но, думаю, он не питает иллюзий насчет отношения к нему того, за кем посылал шипонов, мало отличающихся от ликвидаторов, а потому, если и наткнусь на клыкастое подполье, мирный диалог у нас получится навряд ли.
– Кстати, а мне какой-нибудь документ на прогулки по городу можешь выдать, чтобы стража не цеплялась? – уточнила Отрешка. – По Академии-то все нормально, если рядом Филарим, о нас тут каждая собака слышала, а вот за ее пределы выйти опасаюсь. А ведь в кои-то веки и до столичных магазинов рукой подать, и деньги имеются.
М-да, женщины остаются женщинами. Даже если они красноглазые и пьют кровь вместо нормальной еды. Денежные средства-то у нее, интересно, откуда? Да еще в количестве, достаточном для похода по дорогим салонам? Впрочем, наверное, мне лучше и не знать.
– Заведи себе знакомых среди работающих здесь дам и делай покупки через них, – вздохнул я. – Договориться-то со стражей о том, чтобы имеющих сопровождение в виде какого-нибудь сильного мага вампиров не трогали, можно, хоть и сложно. Сильно способствует этому еще и главенствующий в Азалии культ Ремеса Торговца, покровителя переговоров и сделок. В принципе, если не поскуплюсь, можно даже какого-нибудь его жреца на время нанять, объяснять народу, что вот эту вот нечисть трогать пока нельзя. Только потом придется еще и хозяина каждой лавки отдельно запугивать или умасливать, куда вы свой нос сунете. Плюс днем вы свои защитные костюмы снять не сможете, чтобы не сгореть в любом помещении, где есть окна, но нет абсолютно непроницаемых штор.
– Гррр, – буквально прорычала разозленная Отрешка, недовольно скривившись. – Ты прав, ты, демоны тебя побери, прав. Кстати, о демонах! Держи свою дочь подальше от меня, у меня муж есть!
– Угу, – кивнул я, прекрасно помня о противоестественных наклонностях демоницы, вытерпевшей очень много нехорошего в своей человеческой жизни, а также пугающем воздействии, оказываемом ею на подавляющее большинство людей. Все-таки местные о толерантности, к своему счастью, никогда не слышали и потому пришельцев из нижней реальности предпочитают убивать в превентивных целях, пока те сами не провернули с ними нечто подобное. Или порабощать. Но никак уж не заводить романы. Редкие исключения лишь подтверждали правило, а вампиры, пользующиеся точно такой же репутацией, вероятно, виделись ей наиболее близкими по социальному статусу существами. – Если снова будет приставать, ты его на нее натрави, она тогда тут же скроется куда подальше.
– И вообще, сами разбирайтесь, – вдруг вклинился в нашу беседу полуэльф. – Проглот, пойдем-ка ко мне в лабораторию. Думаю, тебе будет любопытно взглянуть на одну штуку. Раньше не хотел говорить о ней, пока каких-либо серьезных результатов не добьюсь, но мало ли чего случиться может, а так хоть мои труды прахом не пропадут. Проект, конечно, недоработан и пока еще полностью бесполезен, но поверь, у него большое будущее. Заодно и подумаешь, где бы достать необходимые материалы для его завершения и стоит ли привлекать к нему каких-нибудь посторонних специалистов, способных довести дело до ума, или же нам самим придется корячиться.
– Заинтриговал, – признался я гениальному полуэльфу, следуя за ним в закуток, который он называл громким словом «лаборатория». Какой-нибудь особой защиты ему не требовалось, ни с чем опасным для окружающих Филарим работать не собирался, а хорошая вытяжка и пространственная изоляция (на размере и обустроенности своих подвалов предыдущий глава ковена не экономил, отгрохав едва ли не лабиринт) прекрасно спасала от неприятных запахов. – Что же такое ты хочешь мне показать?
– Помнишь, я говорил тебе, как получил достаточно кожи виверны, чтобы сделать костюмы, придающие надевшим их сходство с демонами и защищать от солнечного света? – вопросом на вопрос ответил полуэльф.
– Угу, – кивнул я. – Добыл небольшой ее кусочек и при помощи заклятий и ритуалов, относящихся к некромантии, заставил его расти, подпитывая легкоусвояемой для получившегося псевдоживого объекта вампирской кровью. Занятно, даже очень. Думаю, при помощи данного процесса можно много разного интересного совершить, хотя бы рынок особо редких и ценных мехов и кож, например, под себя подгрести, но времени на такую экономическую возню ни раньше, ни сейчас нету. Может, через пару месяцев, когда дела с Академией и опалой у короля утрясутся. Еще, помнится, ты упоминал, что подобный способ добычи материала не совсем твой, ты его почерпнул у каких-то древних магов, развалины их ордена ты навещал на предмет изъятия, возможно, завалявшихся там ценностей. Не нашел ничего, кроме частично сохранившихся фресок, которые дали тебе самое главное для процесса повторного открытия этой тайны: идею, уже кем-то проверенную на практике, и знание, в каком именно направлении следует двигаться, чтобы прийти к успеху.
– Строго говоря, да, – согласился большой знаток древней истории. – Конечно, печально, что в тайном поселке целителей и некромантов даже плитку с симпатичными узорчиками, которую я намеревался отодрать и продать любителям редкостей, уже сперли, но вот рисунки, нанесенные на скалы, окружавшие их дома, частично уцелели. За неимением другого пришлось перерисовать их, чтобы уж совсем с пустыми
