– никто ведь не поверил бы. Хирург-консультант фронта лично выбирает места для размещения госпиталей и помогает найти поставщика…
- А контрразведка в моем лице ведет переговоры с тем самым поставщиком… - легко подхватила мысль женщина, защелкивая миниатюрный шифрованный замок. – Никакого порядка, все лично, торопливо и почти бессистемно. Как говорит наш шеф, «война есть упорядоченный хаос». Порядок она обретает в трудах кабинетных исследователей.
- Простите… - произнес Александр, видя, что женщина встает, легким, почти незаметным движением одергивая юбку. Он тоже поднялся и вновь отметил, что даже на фоне его солидного роста Лесницкая не кажется маленькой. – Не откажетесь ли вы…
Он замялся, но Анна улыбнулась ему, не казенно и пусто, как при встрече, и не обволакивающе коварно, как фабриканту, а очень мило и доброжелательно.
- Давайте здесь пообедаем вместе, - сказал он на одном дыхании, словно в омут бросился. – Можно вас пригласить?
- Давайте, - просто и коротко ответила она. – Только недолго, меня ждет дорога.
- Я подвезу, - пообещал Поволоцкий, предупредительно подавая ей руку, помогая сесть обратно.
- Но вы должны развлечь меня светской беседой, - сказала Лесницкая, и в уголках ее глаз на мгновение прыгнули чертики. – Это непременное условие. Какие-нибудь увлекательные истории из военного прошлого.
- Не обещаю светскости, - честно ответил Александр. – Я все-таки батальонный хирург, а не «адъютант, равно храбрый и элегантный», поэтому истории у меня соответствующие.
- Они суровы и брутальны? – осведомилась Анна.
- Скорее грубы и незамысловаты. Например, однажды, мы обрели целый ящик английских консервов. Это было девять лет назад, в южной Африке.
- Трофей? – уточнила женщина, небрежно пролистывая куцее меню, отпечатанное смазанным шрифтом на неровно обрезанном листе желтоватой бумаги..
- Обрели, - неопределенно повторил хирург. – Всем досталось мясо, а у меня были овощи, я их отдал местным ребятишкам. А потом оказалось, что консервы мясоовощные и мясо внизу, а я просто открыл банку не с той стороны.
- А откуда эти «адъютанты»?
- Это идеал Сен-Сирской военной академии, когда ее основали, она должна была именно таких выпускать. А через два года после ее открытия, в тысяча восемьсот семидесятом - «завтрак в Страсбурге», и понеслась Великая война. А уже через год вместо храбрости и элегантности требовалось, в первую очередь, умение окапываться. Видел я довоенные рисунки французской гвардейской кавалерии — кони в эскадронах по мастям, медные каски сверкают, золотые кушаки, белые перчатки... «магнетизм кавалерийской атаки и ужас холодной стали». Это не стихи, это устав такой.
- Добрые старые времена?
- Старые. Но ох, какие недобрые... Только в Великую войну убитых и умерших от ран стало больше, чем умерших от болезней. При том, что в начале ее умирало больше половины раненых, а больше половины выживших становились калеками. Потом пришли Пирогов, Листер, Склифосовский и всех научили. А потом мы замерли в развитии и продолжили учиться только год назад. Мда, что-то у меня со светской беседой не ладится.
- Хорошее начало. Мне нравится, - сказала женщина, и ее смех зазвенел словно крошечные серебряные колокольчики. – Прошу вас, продолжайте.
Глава 11
- Итак, - инструктор грозно обозрел воспитуемых, изобразив злобный и внушительный оскал. – Вам предстоит работать с «шагоходами». Понятно, что делать будете в основном несложную техническую работу – заправка, смазка, перезарядка, чистка оружия. И то – под присмотром техников ремонтного взвода. Но, чем черт не шутит, всякое может случиться. Иногда скафандр оказывается долговечнее оператора. Поэтому, по воле командования, я сейчас прочитаю вам короткую лекцию о том, что есть самоходная боевая броня.
Таланов невольно усмехнулся, слишком забавно смотрелся десяток новобранцев перед макетом внутреннего устройства скафандра, особенно по контрасту с суровым ефрейтором, преподающим азы службы. Действие происходило прямо на открытом воздухе, в дальнем углу полигона, под легким навесом. С правой стороны доносились регулярные взрывы – Зимников учил пехоту наступать за огневым валом. За спиной стучали лопаты и заступы, раз в полминуты шипяще бухала противотанковая пушка – разведрота тренировалась в быстром окапывании и оборудовании противотанковой позиции. Еще можно было расслышать разнобойный треск автоматов, время от времени на землю падала стремительная тень низко проходящих самолетов – неподалеку обосновалась база воздушных штурмовиков, и летуны не упускали возможность потренироваться на дармовых мишенях, тем более, что в последнее время за «дружественный огонь» стали неслабо наказывать. Зимников не возражал и даже категорически приветствовал воздушные эскапады, рассудив, что чем больше солдат будет видеть воздушного врага до настоящих боев, тем лучше. В общем, жизнь кипела.
- Как видим, на внутренней стороне шлема много разных шпунтиков и дюндиков, - простым, понятным языком объяснял инструктор. – Они вам ни к чему, все равно не разберетесь. Запомните три главных указателя, они прямо по центру вверху. Первый – светограмма гидравлики по основным узлам. В зависимости от давления горит одна из трех лампочек. Зеленая – все путем, желтая – давление падает, красная – амба. И не забывайте – «ноги» берегутся больше всего, а ремонтируются в первую очередь!
Майор вдохнул весенний воздух, все еще прохладный, но уже с легким намеком на летний букет настоящего тепла, травы и прочей флоры. А еще оружейного масла, бензина и вездесущего пота. Призывники переминались с ноги на ногу, добросовестно постигая азы «механической» науки.
- Далее циферблат, который указывает количество топлива. Полная заправка дает вам часов пять более-менее полноценного движения. И, наконец, состояние аккумулятора. Он небольшой, это запас на крайний случай, если бак пробит или топливо само закончилось.
Инструктор помолчал, озирая слушателей, и веским жестом поднял палец, сообщая:
- Состояние копиров, масло и все остальное – это важно, но вам пока без надобности, освоите по ходу работы. Давление в системе, дизель и аккумулятор – вот первое, с чего начинается война в «шагоходе» или его ремонт и заправка. Запишите на руки и читайте по тыще раз на день.
- Господин ефрейтор, разрешите обратиться, - несмело обратился один из призывников, на вид самый юный.
- Разрешаю, - сумрачно ответил инструктор.
- А я еще видел, как внутри шлема на резинке-растяжке подвешивают какую-то таблетку… Это что?
- Ох ты какой наблюдательный, - развеселился наставник, но в его веселии был какой-то нехороший, злой оттенок. – Это яд.
- Зачем? – спросил новобранец и осекся.
- А ты подумай, - негромко, но очень жестко ответил ефрейтор, хотя его слова были уже излишни.
Инструктор поднял голову и, перехватив испытующий взгляд майора, едва заметно кивнул. Дескать, все в порядке, справлюсь. Таланов так же чуть качнул подбородком в ответ – «понятно» - и двинулся дальше, на поиски комбрига.
Мимо бодро прокатились два колесных бульдозера Tournadozer, на оборудование новых позиций. Каким образом полковник сумел выцепить для своих нужд дефицитную американскую технику осталось
