— Что для вас в жизни самое главное?
— Для меня главное — не терять о себе реального представления. А полностью реализоваться может только дурак. Если я что-то и реализовала, то, наверное, частично.
— Плата, которую вам пришлось заплатить за свой успех, была справедлива или слишком высока?
— Ничего себе вопрос! Чтобы на него ответить, мне надо переворошить всю свою жизнь. В чем-то справедлива, в чем-то нет.
— Вы знаете себе цену?
— Знаю, ну и что? Кому это нужно? Очень многое в жизни актера, да и просто человека, зависит от того, что с ним сделают обстоятельства. Да те же журналисты. Иногда обстоятельства оказываются сильнее. Надо быть талантливым, умным и, главное, материально независимым, чтобы спокойно заниматься тем, чем хочешь. Если этого нет, то и сиди себе со своим достоинством никому не нужный. Это БЫВАЕТ очень часто и ЭТО страшно. У нас актеры, которые работают кровью и потом, ничего не имеют — ни фабрик, ни лесов. Мне один руководитель города по культуре рассказывал, как после концерта к нему подошел певец. «Я ему говорю: «Спасибо, вы так хорошо пели». А он мне: «Слушайте, а как у вас тут с лесом?» Понимаете? У певца таланты во всех направлениях. Сейчас при таких талантах и петь легче. Вы рассуждаете, как человек нового времени. А я рассуждаю с позиции и того времени, и этого. Вот вам зачем знать себе цену?
— Мне представляется, что если я буду знать себе цену, то не стану размениваться на мелкие вещи.
— Вам представляется! А если вам захочется есть или не на что будет накормить семью, то как миленький пойдете в кинотеатр и начнете перед сеансом: «Здравствуйте! Вы все, конечно, видели мои фильмы. Автограф? Пожалуйста! Сфотографироваться? Пожалуйста!» Так жили и умирали наши великие комики. Сейчас, совсем недавно. Георгий Вицин — актер мирового класса, а умер в нищете. Со своим достоинством, своим талантом.
— Значит, утверждение, что не в деньгах счастье, глупо?
— Конечно. Счастье не в деньгах, оно — в таланте. Обрамленном хорошим материальным положением. Почему знаменитая красотка Джулия Роберте в 37 лет уходит из кино, чтобы нянчить своих близнецов? Потому что у нее достаточно денег. У меня в жизни никогда не было такой возможности — хлопнуть дверью и уйти. А вот меня уходили. Потому что была никому не нужна. И я была вынуждена элементарно добывать себе хлеб. В Голливуде такое никому не снилось! Если бы кто-нибудь из них снялся в «Карнавальной ночи», которая принесла миллиарды рублей… А я после картины угол снимала. О чем говорить?
— Вам не обидно, что в силу особенностей нашей страны…
— (Перебивая.) Мне больно. А «обидно» — это не то слово. Но боль уже заскорузлая, я к ней привыкла. Привыкла, что газета может написать, что у Гурченко отнялись ноги, а я в этот момент танцую на сцене.
— До сих пор обращаете внимание на то, что о вас пишут?
— Любой человек обращает. Я сильно переболела, когда с началом перестройки пошла вся эта писанина. А потом вдруг стало все равно: а-а, пишите, что хотите.
— Что для вас является верхом позора и унижения?
— Верхом позора? Когда я не могу доказать какие-то ужасные… Когда бесполезно отрицать глупые, странные, унизительные наветы. Я не снималась столько лет, да? А кто-то написал, что я все эти десять лет пила, поэтому и не снималась. Как мне к этому относиться? Начинать рассказывать, что после «Карнавальной ночи» я была ребенком из Харькова двадцати лет. И когда мне предлагали выпить, я отвечала, что не пью. А в ответ слышала: «Ха! Она не пьет!» И я со слезами пыталась доказать, что это действительно так. А папа морды бил тем, кто какие-то гадости обо мне распускал. К нему могли подойти и спросить: «А правда, что на самом деле ей 40 лет, а такой молодой ее с помощью грима сделали?» Хотя моей маме тогда было 38. Так что я прошла через массу каких-то вещей, когда слышишь о себе явную неправду и ничего не можешь доказать… Я не понимаю, вы журналист, а такие вопросы задаете.
— Глупые?
— Не то что глупые. Но если вы читали мои книжки и подготовлены со мной разговаривать, то должны знать ответы на все эти вопросы.
— Но вы же написали эти книги не вчера, и ваши оценки могли поменяться…
— Ну что «поменяться»… Вот если вам скажут, что вы — говнюк. Пойдите докажите, что это не так.
— А это смотря кто скажет, Людмила Марковна. Если человек, чье мнение мне безразлично, ничего не буду доказывать.
— Вы не равняйте. Вы можете сказать, что на улицах люди вас останавливают, здороваются, желают? Это разные вещи. И когда в газетах начинают писать самые уничтожительные вещи…
— Разве не нужно человеку, занимающемуся любой публичной профессией, быть к этому готовым?
— А как к этому можно быть готовым? Вчера ты был нищим, никому не известным актером из театра, а сегодня снялся в 8-серийном фильме и стал известен всей стране. Как ему начинать новую «популярную» жизнь? Разве вообще можно сравнивать то время и это?
— Нынешнее время не лучше?
— А чем оно лучше? Лично для меня все одинаково. Я тогда работала, как лошадь, и сейчас работаю. Да, сейчас можно заработать. Но сил-то прежних уже нет. Можно, конечно, петь под фонограмму. При этом потихонечку и потерять профессию. Нет-нет, я этого не хочу.
— Несколько лет назад вы сказали: «Кому он нужен, этот талант!»
— Правильно сказала. Потому что талант должен рождаться с локтями. А у меня их нет.
— Без таланта ваша жизнь была бы легче?
— Откуда я знаю? Я же не жила без этого.
— Что вы еще не успели сделать?
— Думаю, что меня так никто и не знает.
— А когда мы узнаем?
— Думаю, что уже никогда. Должен найтись человек, который очень хорошо поймет меня и найдет уникальный материал. Но это все вечные разговоры. Я с 20 лет слышу: «Ах, вы родились не в той стране» и «Вам бы сценарий». Все это разговоры…
— Мне почему-то кажется, что вы счастливый человек.
— Ну и хорошо, что вам так кажется. Значит, я сумела правильно просуществовать…
Текст беседы я занес актрисе домой. Положил, как она и просила, в почтовый ящик. Единственное, не смог оставить цветы. В почтовый ящик букет не засунешь, не возлагать же у дверей квартиры.
На другой день позвонил Людмиле Марковне, чтобы узнать ее мнение. Уже по первым фразам стало ясно, что интервью Гурченко понравилось. Замечаний с ее стороны не было никаких. А прощаясь, она неожиданно сказала: «А у нас могла бы получиться хорошая беседа. Давайте как-нибудь повстречаемся лично».
Мы условились созвониться после того, как утихнут юбилейные хлопоты. Но в следующий раз я увидел Людмилу Марковну только на Новодевичьем кладбище. И сумел наконец оставить букет роз…
Одинокие сны
Народная артистка СССР Фаина Раневская
Она никогда не была замужем. И единственная свадьба, которая была в ее жизни, состоялась в 1944 году в Тбилиси. Но о той свадьбе надо писать в кавычках, ибо это — название фильма Исидора Аненского, ставшего одной из жемчужин в фильмографии великой актрисы.
Сама Фаина Георгиевна признавалась, что и ее реальная свадьба могла состояться в Тбилиси.
