привезли с собой из Японии.
«Оно еще хранит мамин запах».
Мы рожали, как Макиё, в хлеву, неподалеку от Максвелла, на охапке соломы.
«Я хочу быть поближе к животным».
Мы рожали в полном одиночестве в яблоневом саду в Севастополе (Калифорния), необычайно теплым осенним утром, после того как долго бродили по холмам, собирая хворост.
«Я перерезала пуповину ножом и пришла домой с девочкой на руках».
Мы рожали в палатке в Ливингстоне с помощью японской повивальной бабки, которая приехала из соседнего города, проделав двадцать миль верхом. Мы рожали в крошечном городишке, где нет никаких докторов, и сами смывали кровь со своего тела.
«Я много раз видела, как это делает мама».
Мы рожали в крошечном городишке, где есть один-единственный доктор, но его услуги стоили слишком дорого, и мы не могли себе позволить обратиться к нему. Мы рожали с помощью доктора Рингволта, который отказался брать с нас деньги. «Они нужны вам больше», — сказал он. Мы рожали среди своих соплеменников, в акушерской клинике «Такахаси», на Клемент-стрит в Сан-Франциско. Мы рожали в госпитале «Кувабара» на Пятой Северной улице в Сан-Хосе. Мы рожали на ухабистой дороге в Кастровилле, в кузове грузовика, принадлежавшего нашему мужу.
«Ребенок появился слишком быстро».
Мы рожали на грязном, покрытом газетами полу рабочего общежития, и акушерка утверждала, что в жизни не видела такого крупного младенца.
«Двенадцать с половиной фунтов, представляете?»[7]
Мы рожали с помощью жены торговца рыбой, миссис Кондо, которая в Японии была знакома с нашей матерью.
«Она была второй красавицей в деревне».
Мы рожали за кружевной занавеской в парикмахерской Адати в Гардене, в то время как наш муж брил мистера Оту, которой приходил к нему каждую неделю. Мы рожали быстро, в квартирке над магазином, где каждая вещь стоит десять центов. Мы рожали, вцепившись в спинку кровати и проклиная своего мужа.
«Это ты во всем виноват!»
И он обещал больше никогда к нам не прикасаться. Мы рожали в пять часов утра в гладильной комнате прачечной ручной стирки «Орел», и ночью наш муж снова принялся за свое.
«Ты что, не можешь потерпеть хотя бы неделю», — сказала я ему.
Мы рожали бесшумно, точно так, как это делали наши матери, которые никогда не позволяли себе кричать и жаловаться.
«Она работала на рисовом поле до тех пор, пока не начались схватки».
Мы рожали, заливаясь слезами, как Ногику, которая после родов три месяца пролежала в постели, страдая от болей и лихорадки. Мы рожали легко, за два часа, но потом в течение пяти лет у нас не проходила головная боль. Мы рожали через полтора месяца после того, как нас бросил муж, и отдали ребенка чужим людям, о чем теперь горько жалеем.
«После я так и не смогла забеременеть».
Мы рожали тайно, в лесу, потому что зачали не от мужа и не смогли это скрыть. Мы рожали в одном из номеров борделя в Окленде, на старом выцветшем покрывале, а из соседней комнаты доносились стоны и пыхтенье. Мы рожали в меблированных комнатах в Петалуме неделю спустя после того, как нам пришлось покинуть дом судьи Кармичела и перебраться в Рашен-Хилл. Мы рожали, распрощавшись с нашей хозяйкой, миссис Липпинкотт, которая не хотела, чтобы ее гостям открывала двери беременная служанка.
«Это выглядит крайне неприлично».
Мы рожали с помощью жены десятника, сеньоры Сантос, которая стискивала нам бедра и приказывала тужиться сильнее.
«Давай! Давай! Давай!»
Мы рожали, пока наш муж проводил время в одном из игорных домов Чайна-тауна. Под утро он вернулся в стельку пьяный, и мы не разговаривали несколько дней.
«За одну ночь он спустил все, что мы скопили за год».
Мы рожали в год Обезьяны. Мы рожали в год Петуха. Мы рожали в год Собаки, в год Дракона и год Крысы. Мы рожали в полнолуние, как Урако. Мы рожали в воскресенье, в сарае на краю поля, и на следующий день привязали ребенка к спине и отправились собирать ягоды с грядок.
Мы нарожали такое множество детей, что уже не помним, в каком году кто родился. Мы родили Нобуо, Сёдзиро и Аяко. Мы родили Тамедзи, который удивительно похож на нашего старшего брата, и с радостью посмотрели ему в лицо.
«О, это ты!»
Мы родили Эйкити, который удивительно похож на нашего соседа, и наш муж долго избегал смотреть нам в глаза. Мы родили Мисудзу, которая появилась на свет с пуповиной, обмотавшейся вокруг шеи, как четки, и мы поняли, что девочка непременно станет монахиней.
«Это знак, ниспосланный Буддой».
Мы родили Дайсукэ, у которого длинные мочки ушей, и поняли, что он непременно станет богатым. Мы родили Масадзи, когда нам шел уже сорок пятый год и мы утратили всякую надежду произвести на свет наследника.
«Я думала, что так и умру бесплодной».
Мы родили Фудзико, которая с первых дней узнавала голос своего отца.
«Он пел ей каждую ночь, когда она еще была у меня в животе».
Мы родили Юкико, чье имя означает «снег». Мы родили Асано, у которой короткая шея и широкие бедра, просто предназначенные для деторождения. Мы родили Каметиё, которая так некрасива, что найти ей мужа будет нелегко.
«Она так страшна, что оторопь берет».
Мы родили на редкость красивых детей и теперь сами с трудом верим, что это наша плоть и кровь. Мы родили детей, которые являются гражданами Америки и которые смогут наконец брать землю в аренду. Мы родили детей, страдающих коликами. Мы родили детей с искривлением стоп. Мы родили слабых и болезненных младенцев, которые появились на свет синюшными. Когда мы рожали, рядом не было наших матерей, которые подсказали бы нам, что делать. Мы родили шестипалых детей и смотрели в сторону, когда акушерка исправляла этот изъян с помощью остро отточенного ножа.
«Наверное, во время беременности ты ела крабов», — сказала она.
Во время первой брачной ночи мы заразились от мужа гонореей и нарожали слепых детей. Мы родили близнецов, что считается дурной приметой, и попросили акушерку умертвить одного из них.
«Сами решите какого».
За пятнадцать лет мы родили одиннадцать детей, но только семь из них выжили. До того как нам исполнилось тридцать, мы родили шестерых сыновей и трех дочерей, и однажды ночью мы оттолкнули своего мужа и сказали: «С меня хватит». Девять месяцев спустя мы родили Суеко, чье имя означает «последний». «Надо же, еще один!» — только и сказал наш муж. Мы рожали каждые одиннадцать месяцев и родили пять дочерей и пятерых сыновей. Потом мы не рожали целых пять лет, а когда наконец родили сына, то дали ему имя Тоити, что означает «одиннадцатый».
«Он у нас последний вагончик».
Мы рожали, даже если поливали свои животы холодной водой и много раз прыгали со скамьи.
«Он слишком крепко держится».
Мы рожали, даже если акушерка дала нам лекарство, которое помогает вытравить плод.
«Мой муж болен воспалением легких, и мне приходится работать в поле за двоих».
В первые четыре года после замужества нам никак не удавалось родить, а потом мы кое о чем договорились с Инари и родили шестерых сыновей подряд. Мы рожаем так часто, что наша матка начинает выскакивать при ходьбе и нам приходится носить специальный бандаж. Одна из нас почти родила, но ребенок лежал неправильно, и на свет появилась только его ручка. Другая почти родила, но голова у ребенка оказалась слишком большой. После трех дней, проведенных в беспрестанных муках, она сказала
