сумевший обратить на пользу расположение королевы Елизаветы, дабы приумножить свои богатства и в 1603 году построить Сидар-Корт.
Лабрадоры бодро бежали впереди, и Джералдин криво усмехнулась. Из-за новой страсти Френсиса ей придется здорово потрудиться. Что ж, не так уж это и плохо.
«Кит Армстронг горит желанием записать Кики, причем его интересуют именно те песни, которые сочинили вы сами. — Френсис с воодушевлением объявил, что у Кики есть все шансы начать успешную сольную карьеру и что он, как продюсер, собирается сделать для этого все возможное. — Нам понадобится много песен, Джералдин, милая. Это ведь будет несложно, правда?»
Юбка сковывала движения, но Джералдин все-таки залезла на дерево и устроилась на исполинской ветке — в своем излюбленном убежище, среди листвы. Если бы не это последнее увлечение Френсиса, они давно могли бы отправиться в Индию.
Легкий летний ветерок взметнул ее волосы, цепляя тонкие пряди за ветки и листья над головой. Ловким движением Джералдин скрутила волосы в тугой блестящий узел на затылке, следя глазами за машиной, появившейся на заброшенной дороге немного в стороне от парка.
Это был красный «ягуар» Френсиса, и сердце Джералдин глухо заколотилось. Френсис отлично знает, где ее искать. Собаки устроились на траве, оставив всякую надежду на продолжение прогулки, и Джералдин с удивлением поймала себя на мысли, что сейчас она похожа на настоящую хозяйку Сидар- Корта, а ее кузен — на случайно забредшего гостя.
Еще со времен обучения в Оксфорде Френсис предпочитал жить в своей холостяцкой квартире в Лондоне, недалеко от того места, где поселилась Джералдин с подругами. Конечно, через три года, когда состоится свадьба, придется подыскать что-нибудь посолиднее, но в любом случае лондонская квартира не станет основным обиталищем супругов Шерингем. Дядя Пирс уже торжественно объявил, что со дня свадьбы молодые могут считать Сидар-Корт своим домом.
— Это потому, что он хочет сложить с себя все заботы об имении, — сухо заметил Френсис.
— Я позабочусь о Сидар-Корте, — заверила его Джералдин, хорошо понимая, что именно на это дядя и рассчитывал. Он хотел видеть ее хозяйкой Сидар-Корта, и в этом их желания совпадали.
Пока что Джералдин в отличие от трех ее подруг ничем не занималась. Примми каждое утро выходила из квартиры в восемь тридцать, чтобы успеть на автобус и добраться к девяти до Хановер-сквер. Обычно она возвращалась домой в полседьмого, но нередко задерживалась до десяти тридцати, а то и до одиннадцати. Артемис в девять пятнадцать отправлялась пешком в школу моделей Люси Клейтон, расположенную неподалеку, а вечером возвращалась домой, чтобы неторопливо, со вкусом принять ванну, прежде чем выйти куда-нибудь с Джералдин и Кики, если, конечно, Кики бывала дома. Она редко продирала глаза раньше одиннадцати часов, а потом у нее вечно находились какие-нибудь важные дела или намечались судьбоносные встречи. После выступлений с «Атомз» возвращалась она, как правило, поздно. Так что из всех четырех подруг только у Джералдин не было устоявшегося распорядка дня.
Сидя верхом на ветке, Джералдин повернулась, чтобы сразу же увидеть Френсиса, как только он появится из-за деревьев. Конечно, последние две недели Джералдин готовилась к празднованию помолвки и скучать ей было некогда, но когда все наконец закончится и Френсис будет по-прежнему пропадать в «Тин-Пан-Алли», заводя все новые и новые знакомства, время снова потянется слишком медленно и Джералдин придется подыскать себе какую-нибудь работу.
Трудность заключалась в том, что страстного желания работать она не испытывала, поскольку финансово была вполне обеспечена, а честолюбием никогда не отличалась. К тому же Джералдин не хотелось, чтобы работа мешала ей проводить время с Френсисом. Почему бы не стать помощником или ассистентом фотографа? — лениво подумала она. Вечером здесь будет Бейли, а он наверняка поможет подыскать работу. В конце концов, можно последовать примеру великого множества свежеиспеченных выпускниц и найти себе место секретарши в каком-нибудь рекламном агентстве.
Френсис неторопливо вышел из-за деревьев, собаки тут же бросились к нему, бешеными прыжками выражая свой восторг, и Джералдин мгновенно оторвалась от размышлений о том, как скоротать время до поездки в Индию.
— Привет! Я здесь! — позвала она, хотя Френсис и так уже шагал по высокой траве к дереву. Руки он держал в карманах измятых бархатных брюк ярко-красного цвета. Пурпурная рубашка с розовой отделкой выделялась таким же восхитительно ярким пятном, а светлые волосы, блестящие и шелковистые, как у девушки, спускались пышными волнами на плечи.
Могучий дуб издавна служил местом их встреч. Еще детьми они привыкли прятаться в его ветвях. Обычно Френсис взбирался наверх и устраивался рядом с Джералдин. Но на этот раз он остался внизу. Собаки с заливистым лаем бегали вокруг, рассчитывая на продолжение прогулки.
— Брюки совершенно новые, — объяснил он извиняющимся тоном. — Это творение Осси Кларка. Боюсь, я порву их, если полезу наверх. Так что придется тебе спуститься.
— А Осси сегодня придет? — поинтересовалась Джералдин. Вместо того чтобы лезть вниз, она решила спрыгнуть прямо в объятия Френсиса.
— Обязательно придет, и Селия, и Элис.
Осси Кларк, модельер высокого класса, обслуживал исключительно избранный круг «золотой молодежи». Селия приходилась ему женой, а Элис Поллок — деловым партнером. Если они придут, прикинула Джералдин, то наверняка появится и их близкий друг Дэвид Хокни, художник; можно будет попросить его написать портрет жениха и невесты.
— Вот и прекрасно, — откликнулась она и, не сказав больше ни слова, соскользнула с ветки.
Этот маневр застал Френсиса врасплох. Он успел подхватить Джералдин на руки, прежде чем она коснулась земли, но не сумел удержать равновесия и опрокинулся навзничь вместе с кузиной.
Некоторое время он лежал неподвижно, сжимая в объятиях Джералдин и не пытаясь подняться на ноги. Джералдин, которая именно этого и добивалась, тоже не шевелилась, вполне довольная своей позой.
— Я люблю тебя, Френсис, — прошептала она, когда лабрадоры принялись заинтересованно их обнюхивать, желая выяснить, все ли в порядке.
— Я знаю, — отозвался он, отталкивая одну из собак. — Я тоже тебя люблю. — В глубине его глаз вспыхнули знакомые веселые искры.
Собаки неохотно побрели прочь и с ворчанием устроились неподалеку, а Френсис перевернул Джералдин на спину и жадно поцеловал в губы.
— Сколько лет мы встречаемся под этим деревом? — спросила Джералдин. Их головы были так близко друг от друга, что губы почти соприкасались.
Френсис нахмурился, изображая глубокое раздумье.
— Двенадцать? Тринадцать?
— А мы когда-нибудь занимались здесь любовью?
Френсис рассмеялся:
— Нет. Ведь тринадцать лет назад тебе было пять, а мне восемь.
— А-а, — многозначительно протянула Джералдин. — Но это было тогда… а сейчас мне кажется, что заняться любовью под нашим заветным деревом в день нашей помолвки было бы на редкость символично. Ты не находишь, Френсис?
— Пожалуй, да, — выдохнул он, и в следующий миг ее пальцы уже перебирали его волосы. Язык Джералдин скользнул по его сухим губам, и руки Френсиса крепко сжали ее гибкое тело.
Торжественный ритуал, когда Френсис надел Джералдин на палец кольцо, известное в их семействе как «Камень Шерингема», состоялся в узком кругу.
— Кольцо тебе в самый раз? — воскликнул дядя Пирс, с удовлетворением разглядывая розовый алмаз в тридцать два карата. — Поразительно, что его не пришлось подгонять. Мать Френсиса отдавала кольцо уменьшать, и моя бабушка, помнится, говорила, что переделывала его под свой размер.
Держа Френсиса под руку, Джералдин поднесла к губам бокал и сделала глоток.
— Мне нравится думать, что это кольцо выглядит точно так же, как в те времена, когда его носила мама Френсиса, а до нее — мои бабушка и прабабушка.
— Когда Джон Френсис Шерингем привез алмаз из Индии в 1858 году, камень не был огранен. —
