как о крае, который преобразится в самом ближайшем будущем. На неведомое Эльдорадо возлагал большие надежды каждый политический деятель Мексики. Эта «новая земля» должна была дать новые богатства. И однако, вопреки картам и речам, сулившим большие перемены в экономике Мексики, которые наступят благодаря нефти, древесине и золоту далекого Кинтана-Роо, эта территория так и осталась нетронутой, а фиктивные порты на политических картах были по-прежнему лишь черными точками на бумаге. Среди этих воображаемых городов, которые помогли бы освоить богатства дикого, безлюдного Кинтана-Роо, значились Пуэрто-Мадеро, Сасараль и многие другие, включая и Пуэрто-Хуарес. Первые попытки что-нибудь предпринять в этом районе окончились неудачей из-за упорного сопротивления «мятежных индейцев». Провалились и более поздние попытки, потому что правители Кинтана-Роо (назначенные президентом, а не выбранные народом) часто оказывались жадными сатрапами, стремившимися любыми средствами нажиться на этой области.
На самом юго-западе, у залива, глубоко вдающегося в сушу, среди болот расположен Четумаль, столица Кинтана-Роо. Добраться до нее можно только морем или по воздуху. Город слишком оторван от остальной территории, чтобы играть хоть мало-мальски важную роль. Но все же кое-какое экономическое значение он имеет, так как расположен у границы с Британским Гондурасом и ведет с этой английской колонией торговлю лесом. Четумаль с его трехтысячным населением отделен от фиктивного Пуэрто-Хуареса да и вообще от любого пункта двумя или тремя сотнями миль джунглей, где по существу нет ни одной дороги. На всей территории Кинтана-Роо населенные районы встречаются лишь в нескольких местах: вокруг залива Четумаль и на островах Косумель и Исла-Мухерес, расположенных к северу от побережья. Исла-Мухерес лежит как раз напротив Пуэрто-Хуареса.
Автобус неожиданно остановился, сквозь ветровое стекло я, к своему удивлению, увидел море, лениво набегавшее на желтый песчаный берег. Такой яркой морской синевы мне еще никогда не доводилось видеть.
Я вышел из автобуса и сразу же обратил внимание, как нелепо выглядит здесь эта машина, стоящая у самого берега, куда вплотную подступали высокие джунгли. С названием «Пуэрто-Хуарес» у меня было связано представление хотя бы о небольшом поселке, но здесь, на пустынном берегу, я увидел всего лишь две маленькие индейские хижины с запертыми дверями. Видимо, в хижинах никто не жил. И только шаткая дощатая пристань, выступающая в море на десять футов, свидетельствовала, что это все же порт.
Я стоял на земле Кинтана-Роо. Отсюда должно было начаться мое морское путешествие к Дарьенскому побережью.
— Подождешь тут немного, — сказал шофер. — С Исла-Мухереса обязательно придет какое-нибудь судно.
Он показал на горизонт, где я с трудом разглядел небольшую темную полоску. Видимо, это и был Исла-Мухерес. Шофер взобрался на крышу автобуса и сбросил оттуда на песок дюжину темных мешков с картошкой. Потом, отряхнув руки, он подошел ко мне, дружески попрощался, объяснил, что ему нужно засветло попасть в Вальядолид, вскочил в автобус и, вздымая облака пыли, умчался прочь.
Я стоял один в окружении мешков на пустынном берегу и чувствовал себя довольно глупо. Если б я увидел такой берег и такое море в нормальной обстановке, мне бы, конечно, захотелось искупаться. Но сейчас такого желания не было. Я присел на мешок и стал ждать. У меня были с собой апельсины, так что я не боялся умереть с голоду, а слова шофера не вызывали никаких сомнений.
Вскоре я действительно увидел на море маленькую белую точку. К берегу приближалась лодка. Это оказался небольшой моторный парусник со странным высоким полуютом, нависающим над водой, как у галеона. На его мачте, покрашенной желтой краской, болтался, грязный парус, на носу стоял рыжеволосый человек в закатанных до колен штанах. Рыжие волосы в Мексике — такая же редкость, как в Нью-Йорке зеленые, поэтому меня поразило это обветренное лицо в обрамлении огненных кудрей. Когда судно пришвартовалось у пристани, я направился к нему, стараясь не путаться под ногами у людей, начавших грузить мешки с берега. Никто не обращал на меня ни малейшего внимания. Я спросил капитана. Какой-то пожилой мужчина с большим животом высунул из кубрика голову и произнес по-испански:
— Вам куда ехать?
— К Косумелю.
Вскоре я уже был на борту. Слегка покачиваясь на волнах, судно отчалило от пристани. Так началось мое первое морское путешествие — от Пуэрто-Хуареса к острову Исла-Мухерес. По словам капитана, там я определенно смогу найти какое-нибудь суденышко, чтобы добраться до Косумеля.
Когда мы проходили мимо песчаных отмелей близ Исла-Мухереса, море показалось мне еще более синим. «Самая синяя вода в мире», — подумал я и, как оказалось, был недалек от истины. Ни в Карибском, ни в Средиземном море нет такой прозрачной и синей воды, как вдоль Юкатанского побережья, где проходят мощные морские течения, которые, минуя Исла-Мухерес, вливаются в Мексиканский залив. Всего через год после моей поездки у Косумеля проводились исследования и было установлено, что вода в этом районе самая прозрачная в мире. Дно там можно увидеть даже на глубине ста футов.
Через два часа мы подошли к «Острову Женщин». Это довольно узкая полоска суши длиной в три мили, ширина ее местами не превышает пятисот ярдов. Кроме кокосовых пальм, на этом песчаном острове нет больше почти никакой растительности.
Островом женщин он был назван потому, что здесь во времена Конкисты в одном из храмов майя испанцы нашли эротические статуи женщин. Статуи и до сих пор стоят на северной оконечности острова.
Когда-то Исла-Мухерес был пристанищем пиратов, поэтому его население, как я увидел, все еще сохраняет физические признаки представителей всех рас, когда-либо бороздивших эти синие воды. Всего на острове живет около пятисот человек. Пропитание себе они по-прежнему зарабатывают контрабандой и рыболовством в прибрежных водах.
Контрабандные товары привозят к тайным причалам на побережье Кинтана-Роо, откуда их доставляют во внутренние районы по глухим лесным тропам. Сейчас заниматься здесь контрабандой стало гораздо легче, потому что Исла-Мухерес, Косумель и все побережье Кинтана-Роо объявлены беспошлинной зоной. Мексиканское правительство вынуждено было пойти на это, ведь нельзя же патрулировать все пустынное побережье и острова, где нет ни одного полицейского участка. Но все же торговля контрабандными товарами приходит в упадок. «Контрабандой теперь не проживешь», — с грустью сказал мне один из жителей острова. Лишь иногда небольшие суденышки забрасывают на острова из Британского Гондураса виски и духи.
В прежние времена, когда Исла-Мухерес и Косумель были пиратскими островами, пираты устраивали там засады, поджидая испанские галеоны с перуанским золотом, которые проплывали мимо побережья и через Юкатанский пролив, направляясь из Панамы на Кубу и в Испанию.
На Исла-Мухересе я узнал, что там ожидается судно «Мария Фиделия», которое должно вернуться из Прогресо (порт к северу от Мериды), куда оно доставляло груз копры. После остановки на Исла-Мухересе «Мария Фиделия» пойдет к Косумелю. Однако на острове не существовало ни телеграфа, ни телефона, поэтому все слухи были довольно неопределенны, я им не очень-то доверял, хотя и обрадовался хорошему известию.
Оставив свои вещи в одном доме, хозяйка которого показалась мне вполне порядочной женщиной, я отправился осматривать остров. Это не отняло у меня много времени, поскольку остров был совсем небольшой. Он показался мне в точности таким, какими я представлял себе острова Тихого океана. Этот маленький песчаный островок посреди лазурного моря был просто длинной отмелью, поднимавшейся над водой всего лишь футов на десять. Только в двух местах, где на поверхность выходили твердые породы, высота его была немного побольше.
Весь остров сплошь был покрыт кокосовыми пальмами. Высоко в небе раскачивались на ветру веера их огромных листьев, на толстых стволах висели гигантские гроздья зеленых, еще незрелых орехов, каждую минуту грозивших свалиться вам на голову. Как хорошо, что Ньютон жил в стране яблонь, а не кокосовых пальм! Ведь здесь его озарение могло бы кончиться трагически. Все вокруг было усеяно шелухой кокосовых орехов и сломленными побуревшими листьями пальм. Дома тут строились из жердей, забитых прямо в песок, — типичные постройки майя. На этом песчаном островке почти не было почвы и, кроме кокосовых пальм да еще кое-каких кактусов, ничего не росло.
Когда я вернулся в поселок, мне сказали, что «Мария Фиделия» уже прибыла и стоит у пристани. Это
