сплошь оплетали гигантские сейбы, огромные веерные пальмы и множество других деревьев разной высоты, от сравнительно небольшой саподильи до исполинской краснокорой смоковницы. Густой подлесок представлял собой сплошную смесь кустарников и огромных папоротников. Говорят, густота джунглей определяется «на футы». Например, в «десятифутовых» джунглях нельзя заметить даже очень крупный предмет на расстоянии больше десяти футов. Джунгли вокруг Чунйашче были «четырехфутовые», они казались непроницаемым занавесом, разрисованным кистью Гогена. Часто, находясь в нескольких ярдах от крупного храма или пирамиды, мы даже не подозревали о их существовании.
Обмер я начал с высокой пирамиды, которую видел Линдберг и участники экспедиции Мейзона — Спиндена. Она достигала в высоту шестидесяти двух футов, поднимаясь на пятьдесят четыре фута над гигантской платформой. Разглядывая фотографии этой пирамиды, сделанные Грегором Мейзоном тридцать пять лет назад, мы сначала просто не могли ее узнать, так как с тех пор совершенно разрушились стены храма на ее вершине. Я снова обозревал с пирамиды лагуны и джунгли, но деревья стояли здесь настолько плотно, что даже с такой высоты нельзя было разглядеть ни одной постройки.
Исследуя основание пирамиды в поисках обломков скульптур, мы сделали свое первое открытие. Гигантская платформа, на которой возвели эту пирамиду, тянулась на пятьдесят ярдов к югу от основания крутой лестницы, ведущей к вершине пирамиды. Продвигаясь вдоль края платформы, мы тщательно ее измерили, а затем приступили к осмотру всей ее поверхности. Там, к нашему изумлению, среди густой зелени стояли шесть маленьких прямоугольных строений вроде часовен. Стены их были совсем глухими, и только с одной стороны виднелся низкий дверной проем. Едва ли в таких маленьких постройках мог поместиться человек, скорее всего они были предназначены для идолов. Хотя часовни располагались совсем неподалеку друг от друга, а также и от главной пирамиды, растительность кругом была такая густая, что ни от одной часовни нельзя было разглядеть ни пирамиду, ни любые другие строения на платформе. Поиски развалин похожи на игру в жмурки с мачете в вытянутой руке, и часто именно скрежет металла о камень прежде всего возвещает о том, что перед вами какая-то постройка.
С западной стороны платформа заканчивалась гигантскими ступенями, напоминающими каменные скамьи древнего амфитеатра. Под прямым углом к ним примыкали такие же ряды ступеней, а дальше тянулась стена.
Сразу же за пирамидой мы обнаружили насыпь высотой в четыре фута и шириной в шесть. Она шла через джунгли на многие сотни ярдов. Должно быть, это была сак-бе (дорога древних майя). На Юкатане майя прокладывали много таких дорог, в сущности представлявших собой пешеходную тропу, так как животных для упряжи у майя не было. Видимо, эта сак-бе вела к Тулуму. Может быть, в древности дороги связывали все города и поселки некогда плотно населенного восточного побережья Юкатана.
Так же как у инков в Перу и у древних римлян, дорожная система майя считается одной из лучших в мире. Города внутреннего Юкатана — Ушмаль, Кабах, Сайиль — были связаны между собой сетью сак-бе. Следов же дорог, идущих вдоль берега Кинтана-Роо, мне еще ни разу не удалось заметить. Скорее всего майя предпочитали более удобную морскую связь.
К западу от главной пирамиды нам встретилось еще несколько обширных платформ, сложенных из крупных, хорошо пригнанных друг к другу каменных глыб. На каждой платформе мы нашли такие же маленькие строения, как и на первой. На самой крупной платформе возвышался «розовый дворец» — прямоугольное здание с розовой штукатуркой, которое я видел во время первого путешествия и которое Грегори Мейзон назвал Эль-Сентро (центр).
«Розовый дворец» стоял на конце заросшей высокими деревьями прямоугольной платформы высотой двенадцать футов. Подняться на нее можно было по огромной лестнице. Вход во дворец обрамляли колонны, внутри было три небольших комнаты, а вокруг галерея. Коба-Кама обратил наше внимание на провал в ступенях платформы. Я зажег спичку и поднес ее к отверстию. В глубине отверстие расширялось, и я готов был спуститься туда, однако Кама крикнул, чтобы я этого не делал, ведь там может быть полно змей. С минуту я колебался, а потом все же стал осторожно спускаться. Некоторое время мои ноги болтались в воздухе, но вскоре коснулись земли. Я стоял в непроглядной тьме, пока мне не удалось наконец зажечь еще одну спичку. Бледное пламя осветило низкий узкий коридор с типичным сводом майя. Он тянулся под платформой, теряясь в темноте. Когда спичка стала гаснуть, я заметил, как что-то прошмыгнуло по стене, а потом сверху донесся голос Мари-Клер, умолявшей меня вылезать обратно. Упираясь коленями в стенки коридора, я выбрался через узкое отверстие наружу и снова оказался в зеленом полумраке леса.
В книге «Серебряные города Юкатана» Грегори Мейзон рассказывает, как участники экспедиции осматривали дворец внутри, и сообщает, что в 1926 году он служил местом тайных встреч индейцев Чан- Санта-Круса. Теперь нам с Мари-Клер хотелось получше исследовать дворец, но с утра мы уже порядком устали, поэтому решили отложить осмотр на вторую половину дня.
Уже собираясь уходить домой, я увидел с платформы огромную полукруглую стену, сильно разрушенную и покрытую мхом. Мы сделали крюк, чтобы пройти мимо нее, однако не стали там задерживаться, а поспешили сразу домой. Нам уже давно было ясно, что среди развалин Чунйашче мы можем открыть всякие чудеса.
После обеда, когда мы вернулись к «розовому дворцу», я, несмотря на предостережения Коба-Камы, снова полез под лестницу, прихватив с собой сухие листья веерной пальмы, чтобы использовать их вместо факелов. Очутившись в темноте, я зажег лист, и желтое пламя осветило длинный узкий туннель, уходящий прямо под платформу. По стенам ползали огромные жуки величиной не меньше краба. Из глубины туннеля доносились странные резкие звуки. Сначала я решил, что это гремучие змеи, и, пока раздумывал, как мне действовать, факел погас и что-то коснулось моей руки. Я чуть не умер от страха, но потом догадался, что это Мари-Клер спустилась следом за мной с дополнительным запасом пальмовых листьев. Мы снова зажгли факел и сквозь дым стали медленно продвигаться вдоль туннеля. Он казался бесконечным и как будто только что построенным. Гладкие и совершенно сухие стены и свод были сложены светлым розовато- желтым камнем, казавшимся еще более ярким в красном пламени наших факелов. Почти задыхаясь от дыма, наполнявшего туннель, мы вышли наконец в просторный зал. Он был тоже очень сухой, с гладким, как и в туннеле, полом, совершенно чистым, если не считать остатков гнезда шершней. Пронзительные звуки стали еще громче, но тут мы поняли, что это всего лишь крики летучих мышей, во множестве висевших под потолком. Теперь они лихорадочно метались у нас над головой, освещенные призрачным светом факелов. Мы зажгли еще один пучок листьев. Длинная прямоугольная комната, где мы стояли, сообщалась с тремя другими. Видимо, мы находились в подземном дворце.
Все было как в странном сновидении. Оранжевые отблески пламени падали на голые стены дворца, и мы медленно двигались в клубах дыма. Помещение было совершенно глухим, свежий воздух сюда не поступал, и дым становился все гуще и гуще. Опасаясь змей, мы направили свет факелов на пол и осторожно вошли в другую комнату. Наше появление вспугнуло летучих мышей, в дикой панике они бросались от стены к стене, то и дело задевая меня и Мари-Клер.
Дым становился невыносимым, пришлось возвращаться обратно. Снаружи все оставалось по- прежнему, Коба-Кама сидел на том же самом месте, где мы его оставили. Все только что виденное под землей показалось нам нереальным. Трудно было представить, что под деревьями, растущими на платформе, скрывается великолепно сохранившийся подземный дворец. Мы попросили Коба-Каму собрать побольше пальмовых листьев, а сами сели передохнуть, собираясь возвращаться в удушливое подземелье.
В тот день мы три раза проходили подземным коридором и в свете пальмовых факелов детально исследовали стены и пол внутренних помещений. Очевидно, Этот подземный дворец был сначала построен как обычное здание и только позднее его заложили землей и каменными плитами, как это часто делалось у древних майя. Над ним была возведена высокая платформа, и наверху появился второй дворец. Впоследствии под платформой был сделан проход к внутренней постройке. Почему майя замуровывали такие здания, никто не знает. В Чичен-Ице подобным же образом построена большая пирамида вокруг маленькой. Внутренняя постройка всегда отличается хорошей сохранностью, поэтому трудно понять, почему ее понадобилось застраивать сверху.
В каждой комнате подземного дворца в Чунйашче у одной из стен некогда возвышался небольшой алтарь, но, к нашему разочарованию, кто-то побывал здесь до нас и раскопал эти алтари, видимо в поисках нефритовых украшений или глиняных идолов.
